Пурпурные кружева - Страница 4

Морган не собирался рассказывать О'Мэлли о событиях прошлой ночи. Достаточно того, что его самого до сих пор преследовал вид красных букв на стене Блэкмор-Хауса. Он знал, что никогда не сможет забыть выражения лица Лили и тех чувств, которые в нем пробудила встреча с ней. Морган не хотел, чтобы его начальнику или кому-то другому стало известно о происшедшем. Но пятна краски на руках в любой момент могли вызвать вопросы О'Мэлли.

Странное ощущение не покидало Моргана. Было бы величайшей глупостью поддаться ему, ведь она – Пурпурная Лили, женщина вполне определенного пошиба, но… Отчаяние в ее глазах поразило его настолько, что даже теперь, спустя довольно длительное время, он все еще продолжал сочувствовать ей.

– Уолтер, я не собираюсь туда возвращаться.

Уолтер О'Мэлли откинулся на спинку вращающегося стула и изучающе посмотрел на молодого мужчину, стоявшего перед ним. Уолтеру было под шестьдесят. Долгие годы нелегкой, упорной работы проложили на его худом лице глубокие бороздки морщин; некогда огненно-рыжие волосы поседели и теперь напоминали жесткую серую щетину хозяйственной щетки.

С невозмутимым видом О'Мэлли повернулся к полицейскому в синей форме, которого Морган в спешке даже не заметил:

– Я полагаю, мы закончили, сержант Коллинз. Держите меня в курсе.

Выходя из офиса, сержант кивнул Элиоту.

Не говоря ни слова, О'Мэлли достал из коробки, стоявшей на столе, толстую сигару. Однако он не отрезал кончик, как обычно, и не стал зажигать спичку, а лишь задумчиво смотрел на нее.

– До чего же моя жена их не любит, – пробормотал он тихо, словно разговаривал сам с собой.

– Уолтер! – вновь решительно подал голос Морган. О'Мэлли опустил голову и вздохнул:

– Ну хорошо, хорошо. Но ты по крайней мере собираешься объяснить мне, почему не хочешь возвращаться? Все-таки это было отличное прикрытие.

В соседних кабинетах гремели выдвигаемые ящики письменных столов – началась пересменка. Те, кто дежурил ночью, собирались домой, а дневная смена приступала к работе. Скоро шум вокруг затихнет, но пока до этого далеко – еще слишком рано, утро только вступило в свои права, и первые лучи солнца едва успели проникнуть в крошечный кабинет Уолтера на третьем этаже.

За то время, что он прожил в Нью-Йорке, Морган так и не смог привыкнуть к его многолюдным улицам, которые невозможно окинуть взглядом – настолько они длинны. Он не позволял себе часто вспоминать о Виргинии, о ее привольных просторах. И обычно ему это удавалось. Но прошлой ночью он внезапно ощутил мучительную, страшную тоску по родным местам, и его властно потянуло домой. Однако возвращение было невозможно. Он обязан довести дело до конца – «произвести расследование», как сказал когда-то Уолтер. Морган усмехнулся, вспомнив это выражение. Он вовсе не считал, что проводит расследование. Он просто добивался того, чтобы люди, нарушившие закон, получали по заслугам, и испытывал удовлетворение оттого, что помогал восстанавливать справедливость.

Но сегодня он неожиданно понял, что устал от такой жизни. Устал, просыпаясь по утрам, напоминать себе, где находится и под какой маской скрывается на этот раз. Ему хотелось вернуться в Виргинию. И вернется, пообещал он себе, как только засадит за решетку Крэндала. Но он не желал использовать Лили Блэкмор для достижения этой цели.

– Я просто думаю, что было бы не очень благоразумно возвращаться туда.

– Неблагоразумно. Что ж, хорошо. – Отвечая, Уолтер склонил голову, словно взвешивая то, что услышал. – Давай подумаем. Ты наконец проник внутрь. У тебя прекрасное прикрытие, но ты полагаешь, что продолжать не стоит. Хм-м… – пробормотал он, по-прежнему не поднимая головы.

– Черт побери, Уолтер! – Морган оттолкнулся от стола и нервно запустил руку в густые темные волосы. – Ты должен положиться на меня. Я найду другую возможность. – Но, произнося эти слова, Морган отлично понимал, что в них нет ни грана правды. Два долгих года он безуспешно пытался проникнуть в окружение Крэндала, чтобы добыть хоть какую-то информацию. Возвращение Лили Блэкмор, о которой было известно, что она связана с Джоном Крэндалом, и то счастливое обстоятельство, что ей потребовался человек для ремонта дома, были просто подарком судьбы.

Уолтер с явной неохотой отложил сигару и улыбнулся.

– Послушай, мне неизвестно, что там у тебя стряслось, – сказал он, пожав довольно мощными для его возраста плечами, – и я не собираюсь требовать подробного отчета. Честно говоря, меня это вообще не интересует. Ты волен делать все, что тебе угодно, и знаешь об этом не хуже меня. Тебе не очень-то нужна эта работа, и, если уж говорить откровенно, я никогда не понимал, зачем ты вообще ею занимаешься. Но в это дело ты вложил столько сил! Морган, подумай только, что ты собираешься бросить!

– Черта с два! – пробормотал Элиот.

– А вот это правильно, сынок. Уж я-то тебя знаю. И еще я знаю, что если и есть на свете человек, способный достать Крэндала, то это ты. – Уолтер помолчал немного, затем снова взял сигару, покрутил ее пальцами и вдруг бросил Моргану: – Я слышал, она красавица.

«Красавица? О Боже, если бы дело было только в этом!» – подумал Морган, вновь вспомнив, какие чувства охватили его, когда он вглядывался в прекрасное бледное лицо, в бездонные синие глаза, смотрел на губы, созданные для любви.

– Да, – продолжил Уолтер, – будь я помоложе, ни за что не отказался бы от работы в доме красивой молодой дамы. – На губах его заиграла мечтательная улыбка.

Морган бросил на шефа испепеляющий взгляд и сухо ответил:

– Ее красота не имеет никакого отношения к моей работе. Уолтер вытянул вперед руки, словно защищаясь, и вздохнул:

– Я ничего такого и не имел в виду. Насколько я тебя знаю, ты не из тех, кто теряет голову при виде хорошенького личика. – Он покачал головой и, весело рассмеявшись, добавил: – Счастливчик, женщины просто роем вьются вокруг тебя, но ни одной не удалось заставить тебя остепениться. Если бы в молодости я встретил такого парня, как ты, то смог бы многому у него поучиться.

– Перестань, Уолтер, всем известно, что ты по уши влюблен в свою Мейси!

– Да, это так, – подтвердил Уолтер и сладострастно ухмыльнулся. На его морщинистом лице эта ухмылка выглядела довольно странно. – Мейси – чудесная женщина. Но мы говорим не обо мне. Мы говорим о тебе. Черт возьми, Морган, за эти годы ты стал мне почти как сын, и я должен напомнить тебе, что ты не становишься моложе.

– Я не считаю, что в тридцать пять мне пора думать о смерти.

– Конечно, ты прав, но в твои годы мы с женой уже имели пятерых ребятишек. Тебе надо найти жену. Надо жениться на ком-то, кто сможет заставить тебя улыбаться. Ты хоть помнишь, когда в последний раз улыбался, Морган? – Уолтер жестом отмел уже готовые прозвучать возражения Моргана. – Нет, можешь не отвечать. И можешь не кипятиться и не злиться на меня. Но ты должен знать: я считаю, что женитьба пошла бы тебе на пользу. – Уолтер подался вперед и ткнул сигарой в сторону Моргана. – Но сначала возвращайся в Блэкмор-Хаус. Попробуй еще разок. Сделай это для самого себя и для Нью-Йорка. Это все, о чем я тебя прошу. Ты сейчас так близок к цели. Джон Крэндал вот-вот будет у тебя в руках!

Морган замер – имя Крэндала, произнесенное вслух, заставило его будто воочию увидеть этого человека. И он вновь попытался мысленно связать женщину, с которой встретился прошлой ночью, с этим лжецом и лицемером. И вновь у него ничего не получилось. Морган не раз в своей жизни сталкивался с такими типами, как Крэндал. По сути своей это были люди дна, но они обладали удивительной способностью казаться не теми, кем являлись на самом деле, и многие, очень многие поддавались их обаянию. Но Лили? Что ее объединяло с Крэндалом – человеком без совести и чести? Наконец увидев ее, Морган не мог этого понять. Но как бы то ни было, он сделает все, чтобы покончить с Джоном Крэндалом.

Выйдя на улицу, Морган не стал садиться в конку – вагон со сводчатой крышей, – поездка на которой стоила всего пять центов. Если бы единственным источником его существования было смехотворное жалованье, то, конечно, он воспользовался бы конкой, как делали большинство ньюйоркцев, но Морган мог позволить себе кое-что получше. Он предпочел взять маленький двухколесный кеб, который, ловко маневрируя между большими экипажами, скрежеща на поворотах и подскакивая на свободных участках дороги, быстро пробился сквозь становившиеся все более многолюдными деловые районы Манхэттена и домчал его до Пятьдесят девятой улицы, от которой до Блэкмор-Хауса было рукой подать.