Пункт проката - Страница 5
Хранитель сдул пыль со стенда с прокатными реликвиями и нырнул в проем сооружения, отчасти напоминающего триумфальную арку, образованную двумя внушительными по размерам кривоватыми колоннами.
Приглядевшись, я вздрогнул. То, что показалось мне колоннами, представляло собой не что иное, как две исполинские ноги, обутые в сапоги и словно бы высеченные из красноватого гранита. Переведя взгляд выше, я последовательно обнаружил колоссальный живот, обхваченный гранитным же ремнем с пряжкой, грандиозную молодецкую грудь в гимнастерке без погон, монументальную шею и наконец... Нет, лица не было. Вместо него каменный великан обращал к зрителям ровную пустую площадку, на которой болталась бирка на веревочке.
Это было, как пишут в газетах, величественное и грозное зрелище. Гранитный истукан воздевал над головой нечто, похожее на ребристое бревно или колоду, и, казалось, устремлялся во вдохновенном порыве прямо навстречу стенду с реликвиями и ящикам с пляжными принадлежностями.
Хранитель, как видно, читал мои мысли.
- Впечатляет, а? - крикнул он откуда-то из полумрака. - Нет-нет, батенька, это не гранит. Пластик! Обычная надувная игрушка...
Он был явно доволен эффектом.
- Тоже давненько не брали. А жаль. Колоритная штучка, и недорого. Не желаете, кстати? В саду недурно смотрится, хе-хе-хе-с... Впрочем, шучу, шучу. Я знаю, что вам нужно.
"Откуда он знает, что мне нужно, если я сам этого не знаю, - с некоторым раздражением подумал я. - Старый хрен!"
- Нет уж, пусть лучше в подвале торчит, чем в саду. А бревно для чего?
- Это сноп, - пояснил мой лукавый проводник, возясь со связкой ключей у очередной дверки. - Злаки, знаете ли. В те времена обожали выращивать разные растения, причем в тех местах, где они плохо растут. Овощи там, фрукты, картошку... Чем меньше подходил климат, тем настойчивее велись работы. Затем свозили выращенное в установленные места и сваливали в кучи.
- Копили?
- Трудно сказать, - замялся хранитель. - Давно это было. Доподлинно известно одно: через определенное время плоды земли, натурально, начинали портиться. Ну, во избежание заразы их закапывали обратно в матушку-землю.
- Это тоже напоминает обряд, - заметил я, щелкая истукана по сапогу. Сапог был шершавый и упругий. - А потом что?
- Потом? Что же потом... Ждали следующего урожая и снова все шло по кругу. По всей вероятности, скульптор запечатлел миг, когда землевладелец несет собранный урожай к месту уничтожения. Потому и сноп.
Хранитель кончил возиться с замком и жестом пригласил меня подойти.
- Погодите, неужели кому-то был нужен надувной великан? Да еще без лица!
- В том-то и фокус, что лицо можно сделать любое, по желанию клиента. Наши ребята прямо с паспорта и делали. Представьте, выходите вы в сад - в треуголке, сюртуке, трубочка в зубах дымится, - а в саду ваша статуя стоит. Многим льстило. Ну, поспешите, дружок, я вас жду.
Он открыл дверь. Потоки света ударили сверху. Мы поднялись по лестнице и вышли на обширный монастырский двор. Посреди возвышалась окрашенная все в тот же тускло-коричневый цвет колокольня. Надпись извещала, что именно здесь обретается Н-ский народный хор им. братьев Заволокиных. В подтверждение этому из-за решетчатых окон доносились свежие девичьи голоса и отрывистые музыкальные фразы - баянист пробовал лады.
У забора, лихо покосившись набок и упираясь колченогими подпорками в рыжий асфальт, стоял межпланетный корабль. Он был привязан бечевкой к роскошной старой липе и в целом неотразимо напоминал Пизанскую башню только не ту, красивую, итальянскую, а так... скорее водонапорную, в каком-нибудь заштатном районном городишке, где летом, кажется, никто, кроме курей, не живет.
Хранитель бодренько побежал к ветерану космоса, хлопнул его ладошкой по стабилизатору (отчего в корабле что-то ржаво скрежетнуло) и произнес, опять впадая в театральный тон:
- Друг мой! Вот то, что вам нужно! Нет-нет, молчите! Одного взгляда на ваше измученное чело было достаточно, чтобы понять: вам нужен покой, одиночество и отдохновение! Вы умчитесь в звездные дали, и некому будет отвлекать вас от дум возвышенных и вдохновенных. Дерзайте, друг мой! Тем более, что безопасность гарантируется, и возьмем мы недорого, - прибавил он нормальным голосом.
- Господи, - вырвалось у меня. - На этой развалюхе? Вы что мне навяливаете, Петр Евсеич?
- "Дредноут-14", - гордо провозгласил хранитель.
Я указал пальцем на выведенную корявыми масляными буквами надпись:
- А тут написано: "Драндулёт".
- Где? - пискнул хранитель и засуетился. Увидел, всплеснул руками и, по-мальчишечьи вскарабкавшись на липу, принялся остервенело стирать рукавом позорное название. Буквы размазались. Петр Евсеевич прилип рукавом к букве "ё", с трудом отодрался и гневно погрозил в сторону колокольни:
- Заволокинцы шалят, дьяволы! Мстят, что надувную статую для карнавала не отдал. А я не могу бесплатно, она казенная!..
Он спустился по стволу вниз, присел в тени Дредноута-Драндулёта. И враз как-то обмяк, сморщился. Стало видно, что лет ему все же немало и что как ни хорохорься, а здоровьишко шалит, и старость берет свое...
- Верное дело, - грустно прошептал хранитель, переводя дыхание. Полетите себе тихочко, спокойночко...
Мне стало жаль старика. Сидит в темном подвале среди пыльных сокровищ, не ходит к нему никто. А с другой стороны, отчего бы и в самом деле?..
- Программа рассчитана на две недели полета, - устало бубнил старик. - Все на автопилоте, высадки по желанию клиента. Расчет после приземления.
- В кредит отдаю! - выкрикнул он почти со слезами.
Я еще раз вспомнил свою отвергнутую статью о буржуазном псевдосветиле Ньютоне, представил перекошенное от злости лицо завлаба, подумал о двадцати четырех рабочих днях, которые предстояло провести в городе...
- А, была не была, Петр Евсеевич! Программа, говорите? Черт с ними со всеми, лечу!
Двери колокольни широко распахнулись, и на двор выбежали девушки в сарафанах и кокошниках, парни в расшитых рубахах; следом солидно выступил хор. Заволокинцы приступили к репетиции на свежем воздухе.
Я сидел в единственном кресле маленькой тесной рубки и смотрел вниз. Хоровод то сходился вокруг корабля, то расступался во всю ширь двора. Парни отчаянно чесали вприсядку. Девушки помахивали платочками и плыли лебедью. Баянист бушевал.