Публичное одиночество - Страница 71

Вот эта фраза меня заставила очень о многом задуматься. Задуматься в общем-то о некой фальши всей этой ситуации. Если сегодня это единственный случай в нашей истории, когда интеллигенция не находится в оппозиции, то я предпочитаю оппозицию Пушкина, Достоевского, Толстого той культуре и искусству, которые мы сегодня имеем благодаря единению нашей интеллигенции.

Ибо я не думаю, что то, что происходит сегодня на телевидении, в кино, в театре, на эстраде, – это и есть эталон консолидации интеллигенции… (V, 1)

(1994)

Когда наша интеллигенция лезла в драку за роль пролетарского вождя на сцене Большого театра и на любой другой сцене или в крайнем случае мечтала сыграть в фильме или спектакле роль очередного генсека, то это очень хорошо оплачивалось и давало льготы.

Потом, получив все то, что получила, наша интеллигенция с легкостью необыкновенной проснулась под трехцветным знаменем, стала продаваться оптом новым хозяевам только потому, что это в настоящий момент выгодно.

Какая же это интеллигенция?

Это не национальная элита. Она ничего не может защитить. Постоянно существовать на плаву – так живет огромное количество моих коллег.

Это не элита. Это простые исполнители любых заказов…(I, 64)

(2010)

Интервьюер: Вы довольно любопытно, на мой взгляд, рассуждаете о русской интеллигенции. В частности, Вы говорите, что русская интеллигенция отличается от всех прочих тем, что она не выходец из своего народа. И отсылаете нас к Петру I, который отправлял боярских детей учиться в Европу, в Голландию и так далее, но при этом не сказал их родителям, что утром следует пить не водку, а кофе и вообще брить бороды. И тогда эти уже вернувшиеся взрослые люди оказались совершенно чужими. И вот Вы говорите: «Наша интеллигенция – она, условно говоря, голландская». Что, Пушкин, Достоевский, Толстой, Вы сами – вы что, все голландцы в этом смысле слова?

А я не считаю их интеллигентами.

Ильин тот же самый, который…

Они не интеллигенция.

А кто же они?

Они – аристократы. Это разные вещи.

Достоевский, какой же он аристократ?

Это огромная разница. Кстати говоря, как раз наша способность интеллигентская, так сказать, самокопательства привела, в общем-то, к гибели России…

Вы понимаете в чем дело. Дело в том, что возникла пропасть между теми, кто вернулся, обремененный знаниями и новым взглядом на мир, и теми, кто жил здесь. Эта пропасть возникла. Волошин писал: «Великий Петр был первый большевик». Это действительно так. На уровне большевика он пытался переделать огромную страну, достиг невероятных успехов, но в то же время навсегда разделил этот народ с этой интеллигенцией.

Которой до него, выходит, не было?

Чего, разделения?

Интеллигенции не было до него – так выходит.

В том представлении, о котором Вы говорите, конечно, не было. Протопоп Аввакум – интеллигент?

Вы сами аристократ? Или Вы голландец? Вы себя где ощущаете?

Нет, я летучий аристократ… (V, 24)

(2010)

Я не считаю, что интеллигенция должна обслуживать власть. Она должна служить своему Отечеству. Но пребывать в вечной оппозиции к власти, просто потому, что это власть, очень глупо, по-моему. Более того, это чистое безбожие.

Раздербанивание страны изнутри – чем, в сущности, и является вечное интеллигентское противостояние власти – дурно заканчивается. Тогда появляются Грозный или Сталин. И силой сохраняют то, чего мы не удержали, потому что не хватило благоразумия, доброй воли… (I, 144)

(2011)

Интервьюер: В «Цитадели» Вы резко показываете падение российской интеллигенции…

Собственно говоря, из-за них, из-за этой милейшей интеллигенции в «Цитадели», произошло то, что произошло в 1917 году…

В телевизионном сериале < «Утомленные солнцем–2» > будет замечательная сцена, когда они сидят, а старушка говорит: «А во всем виноват малярийный комар. Если бы он не укусил Коленьку и этот дурак не слег с малярией, то мы бы уже давно были в Финляндии». «Да, и никому не мешали строить светлое будущее», – говорит старик, держа газету «Правда» в руках. Они не только жертвы, они еще и беззакония творцы. В первой части <«Утомленных солнцем»> Котов говорит: «Что же вы, обученные, вооруженные, одетые, а мы, нищие и голые, вас били? Чего же вы сейчас?»

И это страшно.

И я вам скажу более криминальную вещь. Я согласен с Василием Розановым, который говорил, что Россию погубила великая русская литература. Народническая, демократическая. Николай Некрасов: «Вот парадный подъезд. По торжественным дням…» Все это было смело, талантливо и по большому счету в результате становилось классикой, но, тем не менее, вымывало нравственные основы; после чего убивают Петра Столыпина и все заканчивается кровавой бойней. 1917 год начался не в 1916-м, а лет за сто пятьдесят до этого. А мы почему-то ненавидим императора Александра III, который это понял и сразу стал тушить…

Вы себя причисляете к интеллигенции?

Я себя не причисляю. (XV, 51)

ИНТЕРНЕТ

(2005)

Недавно я летел в самолете, со мной рядом сел очень молодой человек. Он открыл портфель, и, естественно, там я увидел ноутбук, что меня не удивило. Но еще я там увидел потертую книжечку с закладкой, что, признаюсь, меня удивило. Я присмотрелся и понял, что это «Преступление и наказание» Достоевского…

Вспоминая об этом, вот что я хотел бы вам пожелать: как бы всеобъемлющ ни был Интернет, как бы легко и полно ни доставалась через него информация, никогда не забывайте шелест страниц великих книг и волшебный скрип пера о бумагу! (XI, 26)

(2010)

Минувшим летом ко мне пришел человек – руководитель довольно крупного российского интернет-портала. И сказал: «Мы выполнили заказ по «Предстоянию», который нам проплатили. Мы ругали вашу картину с утра до ночи, и пятьдесят моих сотрудников создавали видимость, будто в блогах пишут пять тысяч человек. А потом я посмотрел фильм и был абсолютно потрясен. И вот на днях ко мне снова пришли люди и предложили разместить такой же заказ по «Цитадели». Я отказался…»

Не буду называть ни его имени, ни имен заказчиков. После этого мне многое стало понятно. Если раньше я думал, что Интернет – это, в основном, собрание лузеров, то теперь я вижу, что это еще большой и циничный бизнес.

Точка ру. (XV, 46a)

ИНФОРМАЦИЯ

(2003)

Та скорость, с которой получает сегодняшний человек информацию, и сама легкость доступа к этой информации, и клиповое мышление, насаждаемое телевидением, и Интернет, и так далее, и так далее не дают возможности углубиться во что бы то ни было.

Это серьезная проблема…

Нынче «Войну и мир» можно прочесть за пятнадцать минут – просто перелистывая страницы Интернета. Мы можем получить любую информацию о любой картине в Лувре, в Русском музее, в Эрмитаже.

Удобно? Удобно. Полезно? Очень.

Однако телефон, e-mail, факс отучили нас держать в руках перо.

Представьте себе, что телефон был бы выдуман на двести лет раньше – и мы бы не получили переписки ни одного из великих людей, на чьем опыте мы учимся. Представьте себе, что возможность получения и исчезновения информации была бы двести – триста лет назад, пятьсот лет назад такой же, как сегодня, – не было бы летописей.

Сегодня мы практически выплескиваем из жизни все, что устарело. А устаревает все очень быстро. Уже в течение следующей программы «Время» или «Вести» – все новое… (XI, 2)

ИРХИНО

(2004)

Я был в деревне Ирхино Вологодской губернии. И там мне рассказали историю…