Птичка-«уходи» - Страница 6
– Леопарды одолевают большие расстояния, – сказал Чаката. У него был очень раздраженный вид.
– Понятно, – сказала Дафна.
– Тебе надо больше ездить верхом, – сказал он, – это полезнее, чем ходить.
Она понимала, что вовсе не встреча с леопардом тревожила его и что мяса собакам хватало, и она вспомнила, как вчера за ней до самого крааля шел Старый Тейс. Он держался кустов и наверняка думал, что его не обнаружили. К ее радости, по пути ей попадались туземцы. Когда она уходила от Макаты, тот предложил ей в провожатые своего племянника. Это было в порядке вещей, и обычно Дафна отклоняла предложение. А в этот раз она согласилась на конвой, который плелся за ней всю дорогу и у самой фермы был отпущен. Про этот случай Дафна ничего не сказала Чакате.
Когда в тот день она отправилась чаевничать в миссию, при ней было оружие.
Назавтра Чаката передал в ее распоряжение старый «мерседес».
– Ты очень много ходишь, – сказал он.
Считать, сколько лет осталось до поездки в Англию, теперь не имело смысла. Она поднялась на холм Дональда Клути:
– Ты трезвый, Дональд, или…
– Я пьяный, уходи.
На последнем курсе института, проводя дома рождественские каникулы, она отправилась верхом по широкому большаку в дорп, Она сделала покупки, задержалась поговорить с портным-киприотом, одевавшим весь округ в тиковые шорты, и с сефардом[2] , державшим самую большую лавку для кафров.
«Живи и давай другим жить», – разрешал Чаката. Но к ним на ферму эти люди не ездили, и у Дафны не было другого случая рассказать им про институтскую жизнь.
Она зашла в индийскую прачечную и передала бутылочку масла для волос, которую Чаката с какой-то стати обещал прислать индусу.
Она выпила чаю с женой аптекаря и вернулась к полицейскому, участку, где оставила лошадь. Там она еще не меньше часа проболтала с двумя полицейскими, которых знала с детства. Было поздно, когда она выбралась на крутой большак, держась края, подальше от гудронированных полос, по которым изредка проносился автомобиль или проезжал на велосипеде туземец. Она знала всех проезжавших, и те здоровались с ней, притормаживая.
Она проехала около пяти миль, и дорога, с обеих сторон зажатая глухим кустарником, стала делать поворот. Это было гибельное место. Быстро темнело, и, услышав за поворотом приближающуюся машину, она съехала совсем на обочину. И тут с зажженными фарами вылетел автомобиль, и, прежде Чем свет ослепил ее, она узнала за рулем Старого Тейса. Поравнявшись с ней, он и не подумал притормозить. Старый Тейс не только не сбросил скорость, но еще съехал с полосы и прошел почти впритирку к лошади.
Дафна знала такую полицейскую байку, что-де свалиться в кусты на закате солнца или уже в темноте – это все равно что голому мужчине явиться в класс, где сидят одни девочки. И когда она сверзилась в темные заросли, все живое, по-женски переполошившись, затрещало, заверещало и захлопало крыльями, Лошадь убежала вперед, сумерки поглотили отчаянный перестук ее копыт. У Дафны нестерпимо болела правая нога. Она не сомневалась, что Старый Тейс остановил автомобиль. Она поднялась и, хромая, сделала несколько шагов в сторону дороги, продираясь через сплошные заросли. И остановилась, услышав близкие шаги. Старый Тейс поджидал ее. Она огляделась и поняла, что сунуться в чащобу и затаиться не было никакой возможности. Тьма над головой сгущалась, нога болела умопомрачительно. Дафна еще никогда не теряла сознания, даже – был такой случай – когда хотела его потерять: ей делали срочную операцию после змеиного укуса, острым лезвием Кромсали ее без наркоза. Сейчас ей показалось, что она может потерять сознание, и ей стало страшно, потому что от дороги хрустел кустами Старый Тейс, и скоро она различила его силуэт. От обморока ее удержал крик туземца, донесшийся с большака, и, чтобы не дать глазам закрыться и не сомлеть, она все шире открывала их, таращась в темноту.
Старый Тейс цепко ухватил ее. Он не сказал ни слова, просто схватил ее за руку, вытянул из кустов и швырнул на землю, куда не доставали огни фар. Дафна завизжала и ударила его здоровой ногой. Старый Тейс встал и насторожился. Цокали копыта. Из-за поворота вышел туземец, ведя в поводу лошадь Дафны. От яркого света лошадь заупрямилась, но туземец держал ее крепко, и тут подошел Старый Тейс забрать ее.
– Убирайся отсюда, – сказал он мальчику по-кафрски.
– Не уходи! – крикнула Дафна. Туземец остался стоять на месте.
– Я отвезу тебя домой в машине, – сказал Старый Тейс. Он наклонился поднять ее. Она завизжала. Туземец шевельнулся и подошел ближе.
Дафна поднялась на ноги. Ее всю колотило.
– Дай ему как следует, – велела она туземцу. Тот не тронулся с места. Она понимала, что он не поднимет руку на Старого Тейса. Европейцы, он знал, своих в обиду не дают, и ударить белого даже в таких обстоятельствах грозило ему тюрьмой. В то же время туземец не собирался уходить, и, когда Старый Тейс наорал на него, он просто отступил на несколько шагов. – Садись в машину, – крикнул Тейс Дафне. – Ты ушиблась, несчастный случай. Нужно отвезти тебя домой.
Из-за поворота выехал автомобиль, высветил место происшествия и затормозил. Это был мистер Паркер, учитель.
Старый Тейс принялся рассказывать о несчастном случае, но мистер Паркер слушал Дафну, ковылявшую через дорогу.
– Ради бога, отвезите меня обратно на ферму, мистер Паркер.
Он подсадил ее в машину и тронулся. Следом пошел туземец с лошадью. Старый Тейс забрался в свой автомобиль и укатил в другую сторону.
– Я не буду вдаваться в подробности, – сказал Чаката Дафне на следующий день, – но я не могу уволить Тейса. Это старая история, она случилась еще до твоего рождения. Я перед ним в долгу, тут вопрос чести. Это мужское дело.
– Понятно, – сказала Дафна.
На ферму в тот день Старый Тейс вернулся под утро. Чаката не ложился и ждал его. Дафна слышала, как они переругивались лающими голосами.
Она сидела в постели, вытянув ногу в лубке.
– Нас могут изнасиловать и убить, – сказала миссис Чаката, – но Чаката не расстанется с этим ублюдком. Будь он настоящим мужчиной, он бы давно выставил его пинком под зад.