Птица -радуга - Страница 6

– Джаспер, зараза! – выругалась я. – Что же ты их не убрал?!

Джаспер не ответил. Я оглянулась на него. Он лежал задумчиво, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Джаспереныш, у тебя нет случайно космической болезни? – обеспокоилась я его слишком уж серьезным видом.

– Нет, – сказал он медленно, но потом уже увереннее улыбнувшись: – Нет! Все в порядке! Все-таки хорошо, что летим!

Около семи часов корабельного времени мой браслет-коммуникатор запищал, и тут же раздался мужской голос:

– Феникс Платино вызывается на беседу с командором Шеманом. Явиться в течение пяти условных минут, форма одежды – парадная.

Как я к этому ни готовилась, но сердце все равно чуть не выпрыгнуло из груди. Трясущимися руками я сдирала целлофановую упаковку со своего парадного форменного костюма. Джаспер наблюдал со мной с садистской усмешкой.

– Птенчик волнуется! – комментировал он мои действия. – Сейчас страшный дядька командор ощиплет ему перышки!

Я только молча пыхтела в ответ. Наконец мне удалось избавить форму от ненавистного целлофана, но передо мной встала новая проблема: как переодеться? Не скажу, чтобы я очень стеснялась Джаспера, но как сообщить ему, что вовсе не парень? Со вздохом я взяла костюм, ботинки и побежала в уборную, времени было уже в обрез.

– Ой, ой! Птенчик застеснялся!

– Да отцепись ты, липучка! – буркнула я, захлопывая дверь.

По-моему, черная форма была мне к лицу, так я решила, разглядывая свое отражение в зеркале. Расстраивало только одно: в этой форме я была очень сильно похожа на девушку: такая тоненькая, такая стройная, с большими карими глазами. Хорошо еще, что парадную форму я буду надевать не так часто.

Джаспер, когда я вышла, тоже облачился в форму.

– Приготовлюсь пока, – объяснил он. – Ты смотри, не заблудись. Прямо по коридору до лифта, палуба А. Там уж спросишь.

На ватных ногах я двинулась навстречу своей судьбе. Как я ни успокаивала себя, что теперь уже поздно возвращать меня назад, но мысли все равно были самые мрачные.

Командор принимал в своем кабинете, который находился неподалеку от столовой. Удивительно, но на этот раз я не заблудилась. Двери, сделанные из настоящего дерева, оглядели меня с ног до головы своими рецепторами и, не обнаружив ничего подозрительного, открылись.

Кабинет оказался довольно большим, с проекционным экраном на стене, сквозь который на меня сейчас смотрели миллиарды звезд, с мягкими креслами, на полу вместо ковра лежал дерн, сейчас я ступала по самой настоящей траве. Сам командор стоял возле экрана и смотрел на меня. По его взгляду я никак не могла определить, узнал он меня или нет.

– Досье, – сказал он в свой наручный коммуникатор.

Звездное небо на проекционном экране сменилось фото. На фото жизнерадостная физиономия с косичками, справа от фотографии бежали столбцы текста.

– Подойди ко мне, Мария, – сказал он спокойным и ровным голосом.

Я пошла вперед на негнущихся ногах. «Сейчас он меня убьет!» – мелькнула мысль. Некоторое время он молча смотрел на меня, вернее на мою макушку, потому что голову я опустила ниже плеч.

– Что же ты наделала, Мурка! – сказал он вдруг тихо и осторожно приподнял мою голову за подбородок. – Ну-ка посмотри на меня.

Я посмотрела. Командор Шеман был совсем не старый, а шрам не левой щеке совсем не портил его внешность. Я вдруг впервые увидела, какие синие у него глаза.

– Это смертельно опасно. Что же мне делать теперь с тобой, глупая девчонка?

– Я ничего не боюсь, – сказала я чуть слышно.

– Ты не боишься, потому что не знаешь! – крикнул он.

Я вздрогнула. Он постарался взять себя в руки и некоторое время молча смотрел на звезды, которые вновь появились на экране, потом заговорил.

– Когда я набирал добровольцев, я имел в виду взрослых людей, которые осознанно делают этот выбор. К тому же, заметь, в команде нет ни одной женщины. Возможно, ты посчитаешь это дискриминацией, но я оставил за собой право выбора. Тяжело быть ответственным за жизни людей, вдвойне тяжело, если это жизнь неразумной девчонки, которая сама не знает, что натворила.

Я молчала, потому что понимала – оправдываться глупо. Что бы я сейчас ни сказала, прозвучит банально. Но я-то знала, мой поступок имеет смысл. Для меня.

Быть может, командор увидел что-то в моих глазах, потому что его взгляд немного смягчился. Он положил свою тяжелую руку мне на плечо.

– Все равно слишком поздно что-то изменить. Я сам виноват, надо было все проверить самому. Иди…

Я поняла, что остаюсь. Мне бы радоваться, но я чувствовала себя ужасно виноватой. Уже у самого выхода он вдруг окрикнул меня:

– Мария.

Я обернулась.

– На шаттле больше нет женщин. Чтобы не было нарушения дисциплины, тебе придется играть свою роль до конца. Теперь ты – Феникс.

Это я и сама понимала.

– Иди, – повторил он.

У выхода я обернулась, командор стоял посреди кабинета немного ссутулившись, словно что-то тяжелое давило ему на плечи.

За дверью уже ждал своей очереди Джаспер.

– Ну как? – спросил он шепотом. Похоже, несмотря на всю свою браваду, бедняга тоже волновался.

В ответ я сложила из большого и указательного пальцев букву «О», мол, все нормально. Говорить не хотелось: в горле пересохло.

Вернувшись в каюту, я умылась и переоделась в серую рабочую форму. На душе скребли кошки. Но я их загнала в темный уголок души.

Скоро вернулся Джаспер с сияющими глазами.

– Ну что, Финик! – радостно закричал он при виде меня. – Можем считать себя астронавтами.

Ну что за человек! Почему он все время орет!

Так началась моя новая жизнь в качестве юнги. И, надо признаться, была она довольно скучной и однообразной. Весь день согласно распорядку: подъем, завтрак, работа по уборке помещений. Как ни печально, но и в космосе откуда-то бралась пыль.

После ужина для младших чинов офицеры проводили занятия. Это была инициатива командора, который считал, что мозги членов команды, занятые познанием чего-то нового, лучше, чем праздные мозги, готовые пустить нерастраченную энергию в ход. На какое-нибудь нехитрое дело. А как говорится, нехитрое дело – оно же дурное.

Преподавали нам историю человечества, под которым, согласно последней поправке к уставу СЗС, это сокращенно от Союза Звездных Систем, было принято понимать все разумные расы галактики, объединенные этим союзом. Начиная от собственно людей, их эволюционирующих потомков, просто гуманоидные расы, а также не гуманоидные, но с общей для всех системой ценностей. Иными словами, если ты ящер с Халисса, но понимаешь, что плохо съедать маму на ужин, предавать друзей, даже если они наступили тебе на хвост, заботишься о детях и т. д., значит, ты тоже относишься к человечеству. Это все нам рассказали на вводном занятии.

Джаспер, бедняга, ужасно на этих занятиях скучал, вздыхал и маялся.

А я была в восторге: нам рассказывали о планетах и их обитателях, о великом расселении людей, о космических первопроходцах и первых межпланетных контактах. Удивительно и потрясающе интересно. Но, похоже, моей радости никто не разделял, уставшие за рабочий день обитатели третьего яруса с трудом сдерживали зевки и смотрели на молоденького офицера – лектора с плохо скрываемым раздражением.

– Финик, как ты это выносишь? – простонал Джаспер на лекции о жизни и нравах обитателей планеты Флисс, маленьких, зеленых, бесформенных трехполых созданиях. Как раз сейчас офицерик рассказывал об их брачных традициях: очень забавно.

– Джаспереныш, но это же потрясно! – прошептала я. – Подумать только, на свадьбе у них один как бы жених и две как бы невесты…

Джаспер посмотрел на меня кисло и сказал:

– У нашего командора, на мой взгляд, прямо пунктик какой-то на эту «Историю человечества».

– Каждый образованный человек должен это знать!