Псы господни - Страница 5

Думаю, самое время спросить меня, какого черта я играю в эти шпионские игры конца семидесятых, с бритой головой, документами на чужое имя, багажником машины. Вопрос, конечно, будет своевременным и уместным. Ибо в последние тридцать лет ремесло разведки, на мой взгляд, изменилось на две трети. Сохранилась только ценность агентов, в то время как методы связи и управления агентурными сетями изменились в корне. Сейчас разведка состоит из двух частей. Первая – это классическое агентурное проникновение. Но если тридцать лет назад ради обеспечения работы агентурной сети приходилось держать в посольствах целые команды, с кураторами, обеспечивающими персоналом (и возможностями предательства), то сейчас связь с агентами на девяносто процентов переведена в Интернет. Отчеты о работе, задания пересылаются в виде файлов с электронными книгами, в виде сообщений на форумах, в виде изображений с зашифрованной в них информацией. Несмотря на гигантский скачок в технологиях дешифровки, я не уверен, что мы перехватываем и десять процентов нужной нам информации, как и британцы, – просто огромен сам вал информации, нужное приходится искать в триллионах писем и сообщений каждый день. Пропала необходимость в моменталках, подборе точек для встреч, устройстве тайников в парках, проездах на машине мимо посольства, чтобы сбросить информацию бесконтактным способом: теперь все, что нужно, – это зайти в интернет-клуб и оплатить час времени.

Вторая часть разведывательной работы – я называю это «быстрые операции», они практически заменили все остальное, кроме агентурной работы. Нелегалы, например, герои, активы, на внедрение которых тратились годы, превратились в реликт разведывательной работы. Быстрые операции – это разведка в реальном режиме времени, нон-стоп. Над интересующей нас территорией постоянно висят спутники и боевые дроны, проводится прослушивание телефонных переговоров, отслеживание финансовых трансакций в реальном режиме времени. Все это стекается в один координирующий центр, там сидят операторы, переводчики, аналитики, государственный контролер и обязательно – лицо, имеющее право принимать самостоятельные решения без согласований. Без последнего – все остальное не имеет смысла. Если становится понятно, что на одном из дисплеев нарисовался кто-то, похожий на генерала Абубакара Тимура, производится опознание, принимается решение – и термобарическая ракета с беспилотника отправляется в полет, или с ближайшей базы ВВС поднимается дежурная пара истребителей-бомбардировщиков, или в район направляется отряд спецназа. В последние три-пять лет эти операции позволили нам добиться того, чего наши деды добивались сорок лет, время жизни целого поколения. Мы научились отделять агнцев от козлищ и отправлять ракету в полет за пять минут, и за эти пять лет нам удалось кардинально подорвать людскую базу террора, выбить непримиримых, сделать возмездие неотвратимым. Получили свое муллы, проповедующие джихад и благословляющие террор, палачи, отрезавшие людям головы на площадях и детям руки на крыльце гимназии, наемники, убивающие невинных за деньги, и прочая мразь. Ни один боевик, ни один террорист нигде и никогда не чувствовал себя в безопасности – а это то, чего мы и хотели добиться.

Машина повернула на девяносто градусов, и тут же кто-то стукнул чем-то в перегородку, отделяющую салон от багажника. Это значило – как только машина притормозит, надо вытряхиваться. Принимая решение относительно того, как Николаю дать мне знать, что все чисто и можно сматываться, мы пришли к самому простому – он позаимствовал черенок у метлы дворника и им сейчас стучал. Самое простое – обычно и самое действенное…

Почему методами, которые я описал, нельзя действовать здесь, не разыгрывая идиотские интерлюдии на улицах Рима? По двум причинам.

Первая – работа, основанная на современных принципах, все же будет вестись, Юлия как раз и займется этим. Отслеживание переговоров, электронных писем, подозрительных банковских переводов. Может быть, с моим появлением кто-то захочет перепрятать свои денежки или заплатить ликвидаторам, чтобы меня убрали. Юлия это отследит и сообщит мне об этом. Возможно, удастся снова засечь генерала Абубакара Тимура – в этом случае работать по нему будут уже без меня. Я здесь с двумя целями, первая – это мутить воду, создавать впечатление, что мы что-то знаем, вызывать желание предпринять против меня меры.

Вторая причина – здесь есть сеть, неподконтрольная нашей разведке, неподконтрольная ни одной разведке мира. Возможно, она знает про Ватикан и его темные делишки намного больше, чем любая разведка мира. Ни с кем, кроме меня, они на контакт не пойдут. Возможно, не пойдут и со мной, но с другими не пойдут точно, без вариантов. Они делали свою тихую работу десятилетиями, возможно, даже столетиями – чтобы просто так подставиться…

Машина притормозила. Мой выход, господа…

Я просто открыл крышку багажника и вылез, захлопнул ее и пошел дальше. Улица была малолюдной, с обеих сторон стояли машины, какая-то парочка, миловавшаяся в углу, вытаращила глаза на меня. Я просто помахал им рукой и скрылся в подворотне. В таком случае, как этот, ведите себя, как будто все нормально, ничего необычного не происходит – и все будет хорошо…

Полет был короткий, европейцы назвали такие полеты «прыжками». В Германии – между Берлином, столицей империи и Франкфуртом-на-Майне, деловой столицей Европы, каждые полчаса ходит межконтинентальный «Юнкерс-600», в котором салон переделан только на один класс, экономический. Продолжительность полета меньше часа; взлет – и не успел насладиться полетом, сразу же посадка. Тут – почти то же самое, только в качестве «электрички» выступает старый «Боинг-747».

Вернувшись из Милана в Рим, от детективов Крис узнала, что объект посещал одно место, от посещения которого в его возрасте и при его положении следовало бы воздержаться. Это было некое старое палаццо, стоящее на самом берегу Тибра. Это место нельзя было назвать борделем, скорее это было местом, где процветало сводничество. Обучение ныне стоит дорого, поэтому юные нимфы и молодые отроки зарабатывают на жизнь в таком дорогом городе, как Рим, и на образование самыми разными способами. Люди, которые держали это место, брали с клиентов плату за вход, но с молодыми людьми и девушками, которые там бывали, приходилось договариваться самостоятельно и не всегда за деньги. В конце концов, покровительство – это не совсем проституция, а там бывали, к примеру, кинорежиссеры, продюсеры, стилисты и влиятельные люди из мира моды… так что договориться можно было о многом. В этот своего рода клуб принимали, как и в британские клубы, решением собрания участников, вступительный взнос составлял пятьсот тысяч лир. Еще – владельцы сего места жили за счет того, что здесь всегда можно было раздобыть запрещенный абсент, легкие наркотики и таблетки без рецепта, на которых сидели очень и очень многие в римском высшем свете. Тяжелыми наркотиками здесь не торговали, потому что здесь была не подворотня.

Снять, с кем именно вышел барон Карло Полетти, оба раза не удалось, но сам факт посещения этого заведения был скандалом. Обычной грязью, которую и разыскивают журналисты-инвестигейторы. Вот только Крис этого было мало. Потому что она нацелилась на куда более крупную добычу и не разменивалась по мелочам…

Зачем она пошла вечером следить за этим местом на берегах Тибра, местом сексуального раскрепощения сильных мира сего, она и сама не поняла. Может быть, хотела сделать несколько снимков – для журналиста никогда не бывают лишними снимки сильных мира сего, входящих в сомнительное место… даже если эти журналисты не папарацци. Возможно, просто из-за какого-то болезненного, нездорового любопытства… Она читала про бордели, про женщин, там находящихся, совершенно опустившихся в моральном смысле… но она и представить себе не могла, как может девушка, студентка, обучающаяся в университете, собирающаяся потом пойти на серьезную работу, по вечерам подрабатывать в таком вот мерзком месте, продавая свое тело. Еще сложнее было представить себе в такой роли молодого человека… Крис была англичанкой, в Англии содомия в порядке вещей, но, как и все нормальные люди, она испытывала к содомии инстинктивное отвращение. Журналисты-инвестигейторы способны работать по нескольким направлениям одновременно, пусть у нее конкретная цель Карло Полетти, репортаж о проституции на берегах Тибра тоже лишним не будет. В журналистской среде остросоциальные репортажи, поднимающие неприятные и болезненные темы, ценились не меньше, чем журналистские расследования. Если ей удастся потом опознать посетителей этого места и тех, кто там работает, кого-то разговорить, сопроводить все это приличным видеорядом – любой хороший журнал с радостью примет написанную статью или серию статей.