Психоз - Страница 28

Норман повернулся, чтобы встретить его лицом к лицу; интересно, что мужчина сейчас скажет?

Но гораздо больше его интересовало другое: что предпримет шериф.

Шериф отправится прямиком на городское кладбище и вскроет могилу Мамы. Когда он сделает это, когда увидит, что гроб пуст, он узнает главную тайну.

Он узнает, что Мама жива.

Барабан стучал в груди Нормана, бил в уши, но, когда дверь конторы открылась и мужчина вошел внутрь, все остальные звуки заглушили первые раскаты грома.

На мгновение у Сэма мелькнула надежда, что неожиданно начавшаяся гроза заглушит шум отъезжающей машины. Потом он заметил, что Бейтс стоит у самого края стойки. Оттуда он мог наблюдать всю подъездную дорожку плюс шоссе на добрую четверть мили. Так что смысла скрывать отъезд Лайлы не было.

— Ничего, если я зайду на пару минут? — спросил Сэм. — Жена вот решила съездить в город. Сигареты кончились.

— Когда-то у нас здесь стоял автомат, — отозвался Бейтс. — Но им мало кто пользовался, и компания убрала его.

Он прищурил глаза, вглядываясь в сумрак за окном. Сэм знал, что сейчас Бейтс следит за тем, как машина выруливает на шоссе.

— Жаль, конечно, что ей приходится проделывать такой путь из-за сигарет. Судя по всему, через несколько минут начнется настоящий ливень.

— И часто у вас здесь дожди? — Сэм опустился на валик старенького дивана.

— Довольно-таки часто. — Бейтс рассеянно кивнул. — И дожди, и много разных других вещей.

Что он хотел этим сказать? Сэм старательно вглядывался в расплывавшееся в полумраке лицо. Глаза толстяка, спрятанные за стеклами очков, казались какими-то пустыми. Внезапно Сэм уловил запах виски и в тот же момент бутылку на краю стойки: это все объяснило. Бейтс был просто немного пьян. Виски сделало его лицо невыразительным, но не повлияло на способность владеть собой. Бейтс перехватил взгляд Сэма.

— Не хотите присоединиться? — спросил он. — Как раз собирался хлебнуть, когда вы вошли.

Сэм застыл в неуверенности.

— Ну…

— Сейчас найдем, куда налить. Где-то здесь должно быть что-нибудь. — Он нагнулся и вынырнул из-под стойки, держа в руке маленькую рюмочку. — Сам-то я обычно обхожусь без них. И еще, как правило, не пью на работе. Но когда надвигается вся эта сырость, вот как сегодня, небольшой глоточек помогает неплохо, особенно если у тебя ревматизм.

Он наполнил рюмку, подтолкнул, так что она проехалась но стойке. Сэм поднялся и подошел к нему.

— Да, кстати, в такой дождь больше никто не появится. Смотрите-ка, как барабанит по окну!

Сэм повернул голову. Действительно, лило как из ведра: дождевая завеса скрывала почти всю дорогу, и с каждой минутой становилось все темнее и темнее, но Бейтс не зажигал свет.

— Ну давайте, берите виски и присаживайтесь, — сказал он. — Не обращайте на меня внимания. Я люблю стоять здесь, за стойкой.

Сэм возвратился к дивану. Бросил взгляд на часы. С тех пор как Лайла уехала, прошло восемь минут. Даже в такой дождь ей понадобится не больше двадцати минут, чтобы добраться до города, плюс еще десять-пятнадцать, чтобы найти шерифа, и еще двадцать минут на обратную дорогу. Все вместе получается больше трех четвертей часа. Ему довольно-таки долго придется пробыть в компании этого Бейтса. О чем же с ним говорить?

Сэм поднял рюмку, Бейтс запрокинул бутылку и шумно глотнул.

— Тут, наверное, временами бывает здорово одиноко, — произнес Сэм.

— Это верно. — Бутылка со звоном опустилась на стойку. — Здорово одиноко.

— Но и любопытно ведь тоже, с другой стороны? Кто сюда только не приезжает, наверное.

— Приезжают, уезжают; я не очень-то их рассматриваю. Со временем перестаешь обращать внимание на посетителей.

— Давно вы здесь работаете?

— Уже больше двадцати лет. Всегда жил здесь, всю свою жизнь.

— И всем занимаетесь сами?

— Точно. — Бейтс обошел стойку, держа в руках бутылку. — Давайте-ка я налью вам еще.

— Да мне вообще-то не надо бы…

— Ничего, не повредит. Обещаю ничего не говорить вашей жене. — Бейтс хмыкнул. — Кроме того, не люблю пить один.

Он наполнил рюмку Сэма и снова встал с противоположной стороны стойки.

Сэм откинулся на спинку дивана. Сгущавшийся мрак превращал лицо собеседника в едва различимое серое пятно. Снова раздались раскаты грома, но молнии почему-то не было. А здесь, внутри, все казалось таким спокойным, уютным…

Наблюдая за этим человеком, слушая его размеренную речь, Сэм начал слегка стыдиться своих подозрений. Бейтс казался… чертовски обычным, средним человеком! Трудно было представить себе, чтобы такой был замешан в чем-то серьезном.

Кстати, а в чем, собственно, он был замешан, если, конечно, вообще замешан? Сэм не знал. Мэри украла какие-то деньги. Мэри здесь ночевала, она потеряла в ванной сережку. Что ж, она могла, скажем, ушибить голову, поцарапать ухо, когда из мочки выпала сережка. Ну да, и в Чикаго вполне могла уехать, как думали Арбогаст с шерифом. На самом деле он далеко не все знал о Мэри. В какой-то степени ее сестра была намного ближе и понятнее ему. Хорошая девушка, но уж слишком импульсивная, слишком порывистая. Судит всех направо и налево, принимает скоропалительные решения. Вроде того, чтобы немедленно обыскать дом Бейтса. Слава богу, он смог ее отговорить. Пусть привозит шерифа. Возможно, и это было ошибкой. Сейчас Бейтс вел себя как человек, которому нечего скрывать.

Сэм вовремя вспомнил, что должен заговаривать Норману зубы. Нельзя сидеть просто так.

— Вы были правы, — пробормотал он, — льет как из ведра.

— Мне нравится шум дождя, — отозвался Бейтс, — нравится, когда капли с силой бьют по стеклу, по асфальту. Возбуждает. Как-то захватывает.

— Никогда бы не подумал такое насчет дождя. Ну, вам-то здесь, наверное, сильно не хватает чего-нибудь захватывающего.

— Не знаю. Нам тут есть чем заняться.

— Нам? А мне показалось, вы сказали, что живете здесь один.

— Я сказал, что один содержу мотель. Но принадлежит он нам двоим. Маме и мне.

Сэм едва не поперхнулся. Он опустил рюмку, зажав ее в кулаке.

— Я не знал…

— Ну конечно же, откуда вы могли знать? Никто не знает, потому что она никогда не покидает дом. Ничего не поделаешь, так надо. Понимаете, большинство людей думает, что она мертва.

Голос звучал совершенно спокойно. Сэм не мог разглядеть лица Бейтса в сгустившемся мраке, но чувствовал, что оно тоже было спокойным.

— Все-таки здесь, у нас, происходят захватывающие вещи. Например, двадцать лет назад, когда Мама и дядя Джо Консидайн выпили яд. Я вызвал шерифа, а он приехал и нашел их. Мама оставила записку, в которой все объяснила. Потом было расследование, но я в нем не участвовал. Я был болен. Очень болен. Они поместили меня в лечебницу. Я был там долго, так долго, что, когда вышел оттуда, казалось, уже ничего нельзя было сделать. Но мне это все-таки удалось.

— Что удалось?

Бейтс не ответил. Сэм услышал бульканье, затем стук, когда хозяин поставил бутылку на стойку.

— Ну-ка еще, — произнес Бейтс, — позвольте наполнить вашу рюмку.

— Пока не надо.

— Я настаиваю. — Он обошел стойку, грузная туша нависла над Сэмом. Его рука протянулась к рюмке.

Сэм отпрянул.

— Сначала расскажите мне все до конца, — быстро сказал он.

Бейтс замер.

— Ах да. Я принес Маму обратно, когда вернулся. Знаете, это было самой увлекательной частью работы: пробраться ночью на кладбище и раскопать могилу. Мама так долго пролежала в гробу, что сначала я подумал, будто она и вправду мертвая. Но, конечно, на самом-то деле это было не так. Мама не умерла. Иначе как она смогла бы говорить со мной все время, пока я лежал в лечебнице? В действительности она просто находилась в трансе, это называется временным прекращением жизненных функций. Я знал, как оживить ее. Знаете, есть такие способы, несмотря на то что некоторые называют все это магией. Магия… это просто ярлык, понимаете? Абсолютно бессмысленный. Не так уж много времени прошло с тех пор, когда люди называли магией электричество. На самом же деле это сила, сила, которую можно обуздать и подчинить, если только знаешь секрет. Жизнь — тоже сила, главнейшая сила, и, подобно электрической энергии, ее можно включать и отключать, отключать и снова включать. Я ее отключил, и я знал, как вновь включить эту энергию. Вы меня понимаете?