Психотехническая лига - Страница 54

…Землянин отправился с докладом в офис Воздушного Контроля вместе с Гебхардтом и Ямашитой для получения жалованья и вида на жительство. Служащий выдал ему небольшую карточку.

— Вас перевели в ранг старшего инженера, — торжественно объявил он. — Вероятно, в следующий раз вы получите собственный домик.

Гебхардт, довольный, похлопал Холлистера по плечу.

— АХ, ЗЕР ГУТ! Это я рекомендовал тебья, малтшик, ти карашо сработал, но я буду скучать по тебе.

— Разве… мы не останемся здесь на отдых, хоть на некоторое время? — спросил Холлистер, почувствовав себя неуютно.

— Я не останусь! У меня жена и детки, поэтому спешу на следуютшую ракету в Хорсельберг.

У Ямашиты в городе тоже была семья, и Холлистер понял, что не следует надоедать им своим присутствием. Он бесцельно слонялся по улицам, чувствуя себя совершенно потерянным.

Его новый рейтинг позволял иметь собственное жилье, крошечную комнатку почти без мебели, хотя умываться и принимать пищу приходилось, как и всем, кроме руководящего персонала, «публично». Холлистер уселся на стул и принялся обдумывать письма.

Внезапно раздался стук в дверь. Землянин вздрогнул, привычный к сканерам дома и не знающий, что таят за собой двери на Венере, и наконец ответил:

— Войдите.

В комнате появилась женщина — молодая, довольно хорошенькая, с грациозной походкой и рыжими волосами, от сияния которых перехватывало дыхание. Холодные зеленоватые глаза оценивающе пробежались по фигуре Холлистера.

— Меня зовут Барбара Брендон, — представилась женщина. — Административный Ассистент Воздушного Контроля.

— A-а… Здравствуйте. — Холлистер предложил ей сесть. — Вы здесь по делу?

В равнодушном голосе женщины появились веселые нотки.

— В некотором смысле. Я собираюсь выйти за вас замуж.

Холлистер едва не потерял дар речи от удивления.

— Что вы имеете в виду? — произнес он слабым голосом.

Барбара, наконец, уселась на стул.

— Все достаточно просто. Мне тридцать семь лет. Это у нас максимально допустимый возраст безбрачия, за исключением специальных случаев.

Она добавила с кротким, очень женственным выражением на лице:

— Имеется в виду венерианский возраст, конечно. Я увидела вас здесь и просмотрела ваши записи: наследственность вполне нормальная. Потом я подумала, и… «Попе» (то есть, Популяционный Контроль) одобрил это с генетической точки зрения, и Служба Охраны тоже дала согласие.

— М-м-м… видите ли… — Холлистеру внезапно захотелось иметь огромную комнату, по которой можно было бы расхаживать из угла в угол. В конце концов, он уселся на стол и начал болтать ногами. — Мне разрешается иметь свое мнение по данному вопросу?

— Вы можете, конечно, выдвинуть любые возражения, и они будут внимательно выслушаны. Но вам надо, в конце концов, родить с кем-нибудь ребенка, и как можно скорее. Наша планета нуждается в детях. Честно говоря, я считаю, что совместимость у нас будет идеальной. Вы часто ездите по командировкам, так что мы друг другу не будем надоедать, а когда окажемся вместе, то, вероятно, сможем поладить друг с другом.

Холлистер нахмурился. Его волновала не столько моральная сторона вопроса, сколько… На Земле он был холост, но агенту секретной службы вовсе незачем жениться. В любом случае, закон посмотрел бы сквозь пальцы на все его поступки на Венере, если он когда-либо вернется домой. Но что-то во всем поведении женщины раздражало Холлистера.

— Я не вижу необходимости в правилах, заставляющих людей размножаться, — сказал он холодно. — Вам не понять, какая борьба идет на Земле ради снижения показателей рождаемости до приемлемых значений.

— Здесь все по-другому, — ответила в том же тоне Барбара Брендон. — Нам нужно много людей для будущей работы, причем они должны иметь хорошую наследственность. Люди, страдающие с рождения какими-то недостатками, не могут иметь детей, чтобы оправдать свое существование; если вы знаете, здесь существует программа эвтаназии. Но новые люди также требуются в других местах. Этот город, например, может разместить только прирост населения за год. Мы не можем посылать излишек детей в специальные ясли, потому что не хватает воспитателей и врачей, так что матери должны заботиться о всех своих детях; или же отцы, если они работают в городе, а их жены находятся на полевых стройках. Весь процесс ДОЛЖЕН идти по правилам.

— О, правила! — Холлистер взмахнул руками. — Посмотрите на дерзкого нарушителя!

Женщина выглядела взволнованной.

— Будьте поосторожнее в выражениях. — Она улыбнулась ему с непонятной грустью в глазах. — Это не будет для вас чересчур обременительно. Все должно строиться на добровольных началах, разве что… сюда включен пункт о рождении детей.

— Я… Все это так внезапно… — Холлистер с трудом выдавил из себя ответную улыбку. — Только не подумайте, я очень благодарен за столь высокую оценку моих достоинств. Но мне необходимо время для обдумывания, саморегулировки… Кстати, вы сейчас очень заняты?

— Нет, я совершенно свободна.

— Вот и прекрасно. Наденьте свое лучшее платье, и мы вместе сходим в бар выпить чего-нибудь. Там все и обсудим.

Барбара бросила застенчивый взгляд на свой тонкий цветной комбинезон и тихо сказала:

— Это и есть мое лучшее платье.

Нынешнее положение Холлистера позволяло ему посещать другой, более респектабельный бар, который отличался от той длинной, забитой людьми комнаты, где проводили свой досуг простые работяги. В этом баре были отдельные столики, скромные украшения, музыка. Здесь было тихо; аристократы-инженеры имели особую манеру поведения. На небольшом подиуме танцевали несколько пар.

Холлистер нашел свободный столик около изогнутой стены, сел и заказал вино и сигареты. Они были фантастически дорогими, но землянин слишком долго не позволял себе никаких излишеств, а теперь захотел с их помощью расслабиться. Его спутница выглядела очень красивой в мягких лучах светильников бара.

— Ты родилась здесь, ведь так, Барбара? — спросил Холлистер после некоторой паузы.

— Конечно, — ответила она. — За последнее время ты первый иммигрант на планете. Было еще несколько депортированных, но…

— Я знаю. «Приговор временно откладывается при условии, что вы покидаете Землю». Это было еще до того, как все страны приняли новые законы. Ладно, неважно. Я просто хотел узнать, есть ли у тебя желание когда-нибудь посетить Землю.

— Вполне возможно. Но я нужнее здесь, а не там. И мне нравится на этой планете. — В голосе женщины послышался явный вызов.

Холлистер больше не настаивал. Светящиеся фрески на стенах демонстрировали мягкий, далекий от реальности пейзаж с реками и озерами, а на потолке бара мерцали искусственные звезды.

— Ты представляешь себе будущее Венеры именно таким? — поинтересовался Холлистер.

— Вообще-то, да. Пожалуй, без звезд, потому что здесь все время облачно. Но облака будут настоящими, ДОЖДЕВЫМИ. Нужно постараться дожить до начала этого.

— Барбара, — внезапно спросил Холлистер. — Ты веришь в Бога?

— Нет. А зачем? Конечно, некоторые люди в свободное время подрабатывают священниками, раввинами и кем-то еще… Но я не имею к этому никакого отношения. А почему ты спросил об этом?

— Ты не права, — уверенно сказал землянин. — Твой Бог — Венера. У вас здесь настоящее религиозное движение с логарифмической линейкой в руках.

— Что?.. — Барбара выглядела уже не такой убежденной; Холлистеру удалось сбить ее с толку. Зеленые глаза женщины широко раскрылись; в них появился испуг.

— Ветхозаветный Бог, — продолжал Холлистер, — безжалостный, всемогущий, жестокий. Если сможешь, достань где-нибудь Библию и прочти Иова и Экклезиаста. После этого поймешь, что я имею в виду. А когда дойдешь до Нового Завета… или даже пророка Михаила…

— А ты довольно забавный, — произнесла Барбара с заминкой, потом нахмурилась, пытаясь ответить ему в том же духе. — После Большого Дождя все будет проще и легче. Наступит… — Она замолчала, вспоминая что-то, — …наступит Рай.