Психотехническая лига - Страница 51

Холлистер потерял точку опоры, с грохотом упал на пол и, пытаясь подняться, закрутился от сильного ветра. Гебхардт и Джонни крепче вонзили свои каблуки с креплениями в землю и натянули канат. Когда они опять подняли новичка на ноги, Холлистер увидел ехидные улыбки за прозрачными пластинами шлемов. После этого он уделял больше внимания поддержанию своего равновесия, бросив все силы на борьбу с ветром.

Инспекция и техническое обслуживание установки оказалось нелегким заданием, и даже в свете прожекторов было трудно разглядеть детали небольших размеров. Различные секции открывались по очереди и подвергались проверке, с выполнением необходимых регулировок; заполненные баллоны с газом снимались, и на их место ставились пустые.

Неудивительно, что Гебхардт засомневался в способности Холлистера выполнять эту работу. Эйрмейкер представлял собой одну из наиболее сложных машин, существующих на Венере. Речь шла о том, чтобы переделать всю атмосферу на планете.

Впускная труба зачерпывала и перемещала воздух, с помощью компрессоров, управляемых пневматикой, через серию камер; некоторые из них имели катализаторы, другие были снабжены электрическими дугами или нагревательными катушками для поддержки температуры — непрекращающаяся буря выполняла роль мощного генератора, — а некоторые вели в дополнительные камеры через запутанные системы соединений. Химия процесса была довольно простой. Параформ разлагался с целью получения связующих молекул воды; формальдегид, добываемый непосредственно из воздуха, реагировал с аммиаком и метаном — или сам с собой — для получения целого ряда углеводородов и более сложных соединений, необходимых для пищи, топлива и удобрений; углекислый газ, что не вступал в другие реакции, расщеплялся мощной электрической дугой на кислород и углерод. Кислород помещался в баллоны для промышленного использования; остающиеся вещества частично разделялись дистилляцией — вновь с помощью силы ветра, в этот раз для охлаждения — и собирались в коллекторы. Дальнейшая обработка происходила уже на соответствующих химических заводах.

Очертания установки, которые неясно вырисовывались в ночи, казались огромными, но при одной мысли о фантастических запасах атмосферы планеты становилось ясно, что она ничтожно мала. Но каждый день создавалось все новое и новое подобное оборудование, которое охватывало всю поверхность планеты; существовало уже около миллиона установок, а нужно было достичь семи миллионов, и это число могло теоретически выполнить намеченную работу за следующие двадцать земных лет.

Это все было в теории, как объяснял Гебхардт по встроенному в шлем радиоприемнику. Появлялись другие рассуждения, например, закон об уменьшающемся возврате: когда эффект от машин становился заметным, процентное количество обрабатываемого ими воздуха неизбежно должно было падать; к тому же, говорилось о стратосферном газе, часть которого явно никогда не доходит до поверхности; и химию изменения атмосферы нужно было принимать во внимание. Основная временная оценка для этой стадии работы должна была пересматриваться с учетом прибавки еще одного десятилетия.

Кислород был повсюду: спрятанный в скалах, руде, в достаточном для человека количестве, если, конечно, эти запасы можно было бы извлечь. Эту работу выполняли специально выведенные бактерии, используя углерод и кремний и выпуская больше газа, чем могло потребоваться для их метаболизма; основным источником их энергии было солнце. Часть кислорода рекомбинировалась, конечно, но это количество было незначительно; особенно из-за того, что этот процесс мог действовать на поверхности или вблизи нее, а большая часть бактериального расщепления шла гораздо дальше вниз. Уже имелся едва заметный процент элемента в атмосфере. К тому времени, когда будут окончены все эйрмейкеры, бактерии также должны существовать.

Тем временем гигантские пульверизаторы раскалывали безжизненные камни и песок на мельчайшие частицы, которые должны были смешиваться с удобрениями, с целью получения почвы; специалисты по генной инженерии развивали другие формы жизни, способные обеспечить сбалансированную экологию; возводились аквасооружения.

Именно на этом и основывалась вся операция. На Венере было полно воды, только она находилась в ловушке внутри тела планеты, и вулканы поднимали ее наверх так, как это происходило давным-давно на Земле. Здесь она быстро схватывалась полимеризирующимся формальдегидом, за исключением мест, подобных Гэллфайру, где строилось оборудование по ее извлечению из магмы и гидрированных минералов. Но в воздухе с каждым днем становилось все меньше формальдегида.

В нужное время водородные бомбы будут сброшены в места, выбранные геологами, и все вулканы проснутся. Появится большое количество двуокиси углерода — хотя к тому времени процент свободного газа окажется настолько мал, что это будет даже хорошо, — но и воды будет много, немыслимо много. Вместе с этим самолеты начнут распространять в атмосфере платиновый катализатор, с помощью которого обычные на Венере молнии смогут атаковать оставшийся в воздухе яд. Тот будет оседать вниз в виде углеводородов и других соединений, смываться водой и выщелачиваться со стерильной земли.

Именно таким венерианцы видят Большой Дождь. По предварительным оценкам он будет длиться примерно десять земных лет, и в конце его на планете, никогда не знавшей ничего подобного, появятся реки, озера и моря. На поверхности Венеры будет создаваться почва, давая начало развитию бактерий, растений, небольших видов животных. В течение нескольких веков дожди на планете, несмотря на некоторое затухание, будут сильными и продолжительными, хотя она и останется по сути пустыней. Но люди в этом мире смогут ходить в обычной одежде и шаг за шагом превращать пустыню в цветущий сад.

Через сто лет после завершения работ на планете уже можно будет жить. Еще спустя пятьсот лет Венера может превратиться в настоящий рай.

Для Холлистера это казалось слишком продолжительным временем ожидания.

Ему не понадобилось много дней, чтобы ухватить суть всех операций и стать руководителем строительной группы. Холлистер взял с собой двадцать человек, вагончик со всем необходимым оборудованием и отправился создавать очередной эйрмейкер.

Ветер дул настолько сильно, что установить обычные изолирующие палатки, обеспечивающие достаточный комфорт, оказалось невозможно. Мужчины отдыхали прямо в танках, бок о бок друг с другом, забываясь в чуткой полудреме и вдыхая запах собственного пота. Они громко возмущались, но все же терпели. Путь к месту назначения предстоял неблизкий; со временем весь лагерь должны были разобрать по частям и установить в лучшем месте, но пока приходилось мириться с монотонностью путешествия.

Холлистер заметил, что все мужчины в его отряде усвоили азиатскую способность просто сидеть, ни о чем не думая, час за часом. У них была также свойственная азиатам привычка разговаривать и шутить — резко, иногда очень язвительно и грубо, впрочем, внешне соблюдая приличия. Пожалуй, это можно было назвать характерным для их конкретной работы, а не всей планеты в целом. Вполне возможно, что вся наносная шелуха исчезнет, когда прекратится бесконечный воздушный аврал, и эти люди получат более подходящие для себя назначения.

В качестве босса, Холлистер мог расположиться в своем танке более свободно — лишь с одним соседом. Он выбрал изможденного с виду Джонни, который успел ему понравиться. Ведя машину через завывающую песчаную бурю, землянин теперь уже мог вести разговор — и он отметил про себя, что это признак повышения мастерства в его основной работе.

— Ты думал когда-нибудь о возвращении на Землю? — внезапно спросил Холлистер.

— Возвращении? — Джонни выглядел удивленным. — Я здесь родился.

— Ну… тогда о поездке на Землю.

— Где бы я взял деньги на поездку?

— Об этом говорится в «Разделе о Нужде» Космического закона. Они должны выделить тебе место на корабле, если ты подашь заявление. Но со временем ты смог бы возместить затраты на поездку, причем с процентами. Получив такой богатый опыт, можно прекрасно устроиться на руководящую должность одного из восстановительных проектов на Земле.