Психология развития и возрастная психология - Страница 26

«Моё» – это и конкретное место Я и не-Я в системе социальных отношений и возможности воздействия на Я и Других людей. «Моё» – если говорить бытовым языком, – это области власти человека, проявление его силы организовывать и осуществлять позицию по отношению в миру, в котором он действует. «Моё» как переживание обеспечивает человеку связь и с бытием Я и с бытием в Я, определяет ответственность, причастность к разным временам и пространствам.

«Принадлежит мне» – переживания субъектности как дистанции между содержанием Я-концепции и концепции Другого Человека. Психологическое содержание дистанции связано с существованием моральных и нравственных норм, регулирующих, прежде всего, меру воздействия на Другого Человека, меру принятия воздействия на Я-концепцию.

Благодаря разнообразным психологическим теориям есть возможность анализировать эти переживания, ориентируясь на их проявления в индивидуальной жизни человека и в жизни общества с нескольких позиций или подходов, существующих в настоящее время для объяснения свойств психической реальности. Я попробую представить их в виде таблицы.

Таблица 10

Содержание переживания «Данное мне – моё – принадлежит мне» как проявление общественного кризиса в индивидуальной и социальной жизни

В этой таблице мне хотелось показать сложность и глубину переживаний как отдельного человека, так и общества в целом в периоды общественного кризиса.

Для этой таблицы я использовала множество разных источников информации. Думаю, что нет необходимости указывать их все. Я могла бы привести в доказательство очень много конкретных примеров поведения как отдельных людей, так и групп людей, которые переживали и переживают общественный кризис в разных формах, общих только тем, что в них есть содержание этого переживания, которое кратко можно назвать переживанием собственности, – именно оно было предельно актуализировано у них в их социальной ситуации развития.

Можно думаю, утверждать, что изменяющиеся Я-концепции и концепции Другого Человека стали определять возможности воздействия, так как именно в них с наибольшей очевидностью опредметились переживания собственности. Именно их содержание стало опосредовать использование взаимодействующими людьми разных свойств предметов, выбор свойств предметов, в которых фиксируется, опредмечивается содержание концепций.

Продолжу пример с покупкой в провинциальном магазинчике – мою покупку положили в аккуратный целлофановый пакетик, а не грязно-серую обёрточную бумагу (или во вчерашнюю газету). Вот так и опредметились наше с продавцом изменившееся взаимодействие. Я привела этот простой пример как внешне привлекательную сторону общественного кризиса, который имеет и множество других проявлений, в которых люди опредмечивают переживания активности Я как Я-концепции и концепции Другого Человека.

Общественный кризис актуализировал у людей переживания психологического времени и пространства, актуализировал переживания относительности как качества психологической реальности. Эти переживания вносят большую степень неопределённости как в индивидуальную, так и в социальную жизнь. Степень неопределённости очень высока, она достигает уровня стресса, люди вынуждены искать относительно устойчивые элементы как в своей психической реальности, так и в социальной жизни. Изменчивость не может быть вне устойчивости, неопределённость не может быть вне определённости. Это – из законов диалектики, той логической системы, которая пытается анализировать функционирование живых систем. С особенной остротой встаёт и вопрос о концепции жизни, которая дала бы возможность целостного видения мира и своего места в нём.

Одна из важнейших особенностей современного развивающегося мира, который уже получил название постиндустриального, состоит в том, что оно порождает особый тип отношений между людьми, особую, неизвестную в полной мере в нашем обществе, концепцию Другого Человека и Я-концепцию. Это отношения Клиента и Производителя, отношения Потребителя и Производителя, отношения Работника и Работодателя. В этих отношениях понятия Работа, Производство, Потребление, Окружающая Среда и многие другие содержат элементы Я-концепций и концепции Другого Человека или полностью включают их. Ограничусь одним примером. Для того, чтобы продать продукт, надо знать запросы Другого Человека – Клиента, пусть пока только потенциального. Индустриальные общества создали и создают перепроизводство предметов потребления – вещей, которые совершенствуются в качестве и функциональности, т. е. практически в уподоблении живому телу человека. Есть специальные науки, которые этим занимаются. Одна из них – эргономика.

В мою задачу не входит анализ разных общественных систем, я только хочу сказать, что общественный кризис создал ситуацию преобразования предметно опосредованных отношений между людьми. Это преобразование выразилось прежде всего в необходимости рассматривать предметы (как материальные, так и идеальные) с позиции Другого Человека, как необходимость отношения к Другому Человеку как к самому себе. Это – тот здоровый эгоизм, который делает предпринимателя успешным, а его дело – развивающимся во времени и пространстве. Творческий потенциал каждого человека и общества в целом, потенциал преобразования материальных и идеальных предметов, востребованный во время общественного кризиса, нашёл и находит своё воплощение в тех предметах, которые человек хочет, может и должен использовать как Клиент, как Потребитель. Без этой его возможности нет никакого производства – ни идей, ни материальных вещей.

Существует множество психологических и социальных сложностей на пути становления здорового эгоизма. Я уже называла одну из них – социальный страх, другие обобщённо можно было бы назвать жизненной философией или уровнем рефлексии на жизнь как целостный предмет, воплощающемся в экзистенциальных переживаниях. Именно их проявление можно увидеть, например, в философских поисках людей, в фактах равнодушия, апатии, жестокости, воровства, насилия.

Экзистенциальные переживания сложны, люди с проявлениями психической смерти не могут справиться с ними, они начинают отвергать жизнь как явление, относясь к ней деструктивно. Деструкция даёт временное переживание собственной силы, но она (по закону обратной связи) разрушает и без того неустойчивую структуру психической реальности. Осуществление здорового эгоизма требует от человека определённых качеств психической реальности, которые связаны с переживанием жизни как собственности. Эти качества психической реальности, думаю, могут и должны охраняться общественными знаковыми системами, структурирующими социальное пространство как пространство взаимодействия взаимозависимых людей.

Социальный кризис показывает, что строение психической реальности у каждого человека (у каждого в своей форме) зависит от социальной ситуации развития, мне бы не хотелось утверждать, что определяется ею, но зависимость прослеживается как очевидная. Это та зависимость, которая, например, экспериментально была доказана в культурно-исторической теории работами А. Р. Лурия о формировании понятий[32], это та зависимость, которая доказывается сегодня жизнью и научной судьбой А. В. Суворова[33], это та зависимость, которую большинство людей, думаю, переживают как степень обусловленности своей жизни присутствием в ней Других Людей. Я процитирую несколько строчек из текстов А. В. Суворова, которые дают некоторое конкретное представление о том, что я пытаюсь объяснить читателю, да и самой себе: «… на человечность не приходится претендовать, если никого не любишь и ни за что, ни за кого, ни перед кем не в ответе… Особенно за себя и перед собой. Поэтому «рыночные» отношения, отношения бесконечного тотального торга, кто кому чем обязан и сколько должен, я ни в коем случае не могу признать человеческой – человечной – формой отношений. Это обесчеловечивающая, бесчеловечная форма отношений, при которой запросто можно стать из человека не животным даже, а куда худшим существом – нелюдем. Вступая в тотальный торг, мы перестаём быть людьми, или вообще никогда ими не становимся. Любовь – как ни крути – сущность человечности, а тотальный торг ни с любовью, ни, стало быть, с человечностью – несовместим. И это, разумеется, вовсе не моё открытие. В поисках первооткрывателя этой истины можно забрести далеко-далеко вглубь веков, так что оставим эти разыскания. Неважно, кто первый это открыл, а важно, что это – так!»[34]