Психология дурнушки (СИ) - Страница 3

— Хорошо, — кивнула Лиза. — Но мне нужна помощь в транспортировке этих папок в мой кабинет.

— Не нужно ничего переносить. Как видишь, я полностью освободил один из столов. Потому располагайся. Будешь пока работать здесь.

* * * * * * * * * *

Начиная с этого дня, Лиза почти половину рабочего времени проводила в кабинете начальника.

Сначала они с Евгением Юрьевичем работали молча, каждый был занят своим делом. Постепенно, слово за слово, разговорились, привыкли к присутствию друг друга.

Однажды Лиза задержалась на работе дольше обычного. Была пятница, и все сослуживцы разошлись по домам раньше, тем более, начальник отсутствовал. Лиза наводила порядок на столах, а когда вышла из здания бизнес-центра, на пыльный асфальт активно падали крупные капли дождя.

Лиза стояла под козырьком крыши, прячась от разыгрывающейся стихии. Усиливаясь, дождь превращался в отвесную стену. Глядя на происходящее со смесью восторга и ужаса, Лиза не сразу заметила, как рядом с ней кто-то остановился. Потому, когда у её уха раздался голос Евгения Юрьевича, девушка едва не вскрикнула от неожиданности.

— Придётся нам вернуться в офис и переждать, пока этот водопад поутихнет. Пойдём. Нет смысла даже пытаться добежать до машины: мы промокнем до нитки.

— А когда вы успели вернуться? — удивилась Лиза, уступая.

Начальник за руку вёл её в сторону лифтов.

— Недавно. Мне и нужно-то было документы здесь оставить, никогда не ношу работу домой. Видимо, мы разминулись с тобой, ты спускалась в одном лифте, а я поднимался в другом.

Лиза села у окна, глядя на дождь, а Евгений Юрьевич начал делать кофе. Поставил обе чашки на подоконник, придвинул стул и сел рядом с Лизой.

— Любишь дождь? — спросил он через некоторое время, глядя в глаза Лизы, в которых отражалась дождевая стена.

— На дождь хорошо в окно смотреть, — улыбнулась Лиза. — И слушать его, когда сидишь дома в тепле и сухости.

— Наше восприятие дождя совпадает, — Евгений Юрьевич улыбнулся. — Не вижу романтики в скачках по лужам с мокрыми ногами и волосами, с которых стекает за шиворот вода.

— Значит, мы с вами оба неромантичные, — выпалила вдруг Лиза и сама испугалась: это что же, она себя приравнивает к нему?! — Считается крайне романтичным любить прогулки под дождём.

— А кому нужна романтика, Лиза? — поморщился Евгений Юрьевич. — Показуха, как по мне. Человек должен разговаривать на языке действий, а не романтики. Мужчина, в частности. Ну вот скажи мне, Лиза, неужели вовремя спетая под окном серенада, обещание снять Луну с неба или подаренный букет важнее, чем забота? Важнее, чем стремление взять на себя решение проблем, оградить любимую от трудностей? Своевременный и периодически появляющийся букет важнее, чем всё это?

Лиза с удивлением смотрела на начальника. Он говорил будто сам с собой, а вовсе не с ней. Или не с собой, а с кем-то третьим. И Лиза видела в его глазах отчаяние, разочарование и обиду.

— А выбор между этими двумя линиями поведения делать обязательно? — осторожно спросила Лиза. — Либо то, либо другое? Золотой середины не предусмотрено?

Евгений Юрьевич вдруг рассмеялся, покачал головой и весело посмотрел на Лизу:

— Нет, конечно! Я утрирую. И денег мне на цветы не жалко, не подумай дурного, просто иногда я забываю о цветах. Но я никогда не забываю купить хлеба, например. Или вынести мусор. Или вовремя сдать вещи в химчистку. Могу сам приготовить ужин, если прихожу раньше. Меня вообще не смущает стояние у плиты.

— Вы что, с девушкой поссорились? — спросила Лиза и удивилась собственной смелости.

— Юля ушла от меня почти два месяца назад. Мы жили вместе больше года, просто я никогда не афишировал этого. Не люблю выставлять личное напоказ. Ушла, обвинив в том, что я абсолютно не умею быть романтичным. В том, что я недостаточно внимателен и обходителен. Наши взгляды на проявление любви и заботы в корне не совпадали. Юля сказала, что вовремя «переобутая» машина любимой или вовремя купленная зимняя обувь — это не романтика. Что я слишком практичный, и даже шубу ей купил в конце зимы, когда ценник снизился. До сих пор чувствую себя последним жлобом, хоть у Юли и была ещё одна шуба. Прости, Лиза, что жалуюсь. Но я, действительно, считаю деньги, и для этого есть объективные причины. Но это не значит, что мне жаль денег на букет. Просто, сосредоточившись на покупке продуктов, я могу забыть о букете. Такой вот я…неромантичный.

Лиза смотрела на начальника абсолютно новым взглядом. Она вдруг поняла, что восхищалась его внешней оболочкой и умением держаться, но никогда не знала его на самом деле. Таким, какой он есть.

— Что скажешь, Лиза? — Евгений Юрьевич с тревогой заглянул в глаза девушки, по-своему истолковав её молчание.

— Скажу, что забота — это самое главное. Я думаю, что вы правы, и говорю это искренне. Ведь в сложной ситуации букетом сыт не будешь. А ещё важно, когда о тебе помнят. Когда люди, с которыми ты бок о бок работаешь больше года, не вычёркивают тебя из памяти, едва ты исчезаешь с орбиты. Точнее, НЕ не вычёркивают. Тебя никогда и не было в их памяти.

Рука Евгения Юрьевича, в которой он держал чашку с остывшим кофе, замерла. Потом он поставил кофе на подоконник и задумчиво взъерошил идеально подстриженные тёмные волосы.

Лиза прикусила язык, но было поздно: шеф всё слышал, и он услышал то, что ему было сказано. Лиза уже раскаивалась и ругала себя на чём свет стои́т за то, что высказала свою обиду.

— Лиза… я… пожалуйста, прости! Это, действительно, ужасно, — так обходиться с человеком, с которым работаешь в одном коллективе, бок о бок… Конечно, я как раз в этот период переживал личную драму, однако такое оправдание не выдерживает никакой критики. Ведь я ежедневно приходил на работу и видел, что тебя нет, знал, что ты в больнице.

— Евгений Юрьевич, давайте забудем этот разговор, пожалуйста! Я произнесла слова, о которых очень сожалею. Я не собиралась их говорить, никогда! К тому же, коллектив у нас большой, не нужно брать всю ответственность на себя, хоть вы и начальник.

— Нужно. Именно нужно взять ответственность. Я даже не удосужился узнать о том, что именно с тобой случилось, Лиза. Но самое странное то, что я не понимаю, почему повел себя подобным образом. Неужели я настолько чёрствый и равнодушный к чужой беде человек?! Ужасно.

— Евгений Юрьевич… Своей реакцией вы уже доказали, что вовсе не чёрствый и не равнодушный. Давайте так: я опрометчиво высказала свою обиду, а вы попросили прощения. Всё. Страницу можно перевернуть и двигаться дальше.

— Это ты хорошо сказала, — кивнул шеф, но не успела Лиза обрадоваться, как он продолжил: — Однако не так сразу. Расскажи, что с тобой случилось? Лучше поздно поинтересоваться, чем никогда.

— Играла в подвижные игры, упала и сломала руку. Закрытый перелом.

— Шёл, поскользнулся, упал, потерял сознание… Очнулся: гипс. Ты темнишь, Лиза, я вижу по глазам. Не хочешь говорить. Значит, всё ещё обижаешься, — Евгений Юрьевич вздохнул.

— Я не знала, что вы такой хитрый! — воскликнула Лиза и подумала, что ведёт себя с начальником непозволительно, а ему это, будто, нравится. Словно всё в порядке вещей.

Вот и сейчас шеф лишь загадочно пожал плечами и сдул волосы со лба, продолжая многозначительно молчать. А Лиза вдруг заметила, что дождь-то закончился! И выглянуло солнце. Почему они c Евгением Юрьевичем до сих пор сидят в офисе?

— Ладно, расскажу, — вздохнула Лиза и выложила всю историю о том, как получила травмы. Не было у неё желания настаивать на обманной версии.

— Какая же ты! Какая ты… настоящая, Лиза! И где же спасатели с наградой? Горожане должны знать своих героев.

— Евгений Юрьевич, дождь закончился, — нерешительно сказала Лиза.

— Пойдём, я отвезу тебя к тебе домой, — шеф вымыл под краном обе чашки и подал руку Лизе.

— Евгений Юрьевич, я прекрасно дойду пешком. Я всегда хожу пешком, потому что живу неподалёку.