Психогенные грибы - Страница 5

Кроме того, история — это чаще всего нытье, в центре которого живет жалость к себе, все это питает, и тут же сама от всего этого накачивается, набухает и обалдевает…

Что хуже, история — это, конечно, фантазия.

Между тем грибы очень часто повергают человека в осознавание собственной истории, саморефлексию, просмотр собственной жизни.

Чтобы преодолеть кажущееся противоречие в своих словах, я хотел бы рассказать про

6. Два вида осознавания. Давно сдается мне, что есть как минимум два вида осознавания, может быть, два вида сознания вообще, и то из них, что обычно называется «сознанием», до крайности бессознательно. Почему? Потому что это сознание — скажем, сознание первого типа — представляет из себя интериоризированный внешний диалог, то есть происходящее внутри, обычно обрывками, социальное ролевое взаимодействие.

Мне трудно это доказать, хотя я почти уверен, что это правда. «Доказанная правда есть, собственно, не правда, а всего лишь сумма доказательств».[7] Это очень трудно увидеть, пока не включается другое сознание — скажем, сознание номер два. Оно отличается крайней ясностью. Оно не обращено ни от кого ни к кому. Оно закончено. Оно мало вербально и часто очень трудно влазит в слова. Оно как инсайт!

Инсайт многим знаком, особенно тем, кто занимался психотерапией. Это внезапное осознавание, мысль, меняющая отношение к ситуации, саму ситуацию. Это очевидная истина, резко прерывающая невротическую путаницу, это озарение, откровение. Я когда-то пытался записывать разнообразные инсайты, происходившие на психодинамических группах, и даже думал опубликовать их коллекцию. Так вот: обычно они крайне примитивны, и записывать их трудно и неинтересно. Они абсолютно включены в ситуацию, и потому описывать надо очень издалека. На их стороне только сила, зато уж ее хватает и на то, чтобы вышибить человека из роли, и на жизненно важные решения, и на то, чтобы это долго потом вспоминалось, и на завершение ситуации вокруг (то есть хороший инсайт пробивает и окружающих, не будучи к ним обращен).

А на словах ерунда какая-то: «Я любила уродов», «Да, я — великий показушник!», «Можно прожить и без биологии». На словах такое кто угодно понимает. Чувствуете разницу? Этот кто угодно понимает это на тех затверженных словах, которые носятся в воздухе как часть социальной (ролевой) ситуации, а потом так же легко носятся в голове, составляя — вот именно — сознание номер один.

Которая не приводит к ясности, но лишь к «наслоениям» и «продолжению разговора».

Я понимаю прекрасно, что объясняю сейчас очевидное для одних и маловразумительное для других. Причем те, кто считает это очевидным, почти наверняка в это время так же неосознанны, то есть осознанны лишь на путаных дорожках осознания номер один, как и те, кто плохо понимает, о чем идет речь. Очень трудно передать информацию с одного уровня сознания на другой.

Еще одно замечание: я говорю о «низшем» сознании как о «социальном», хотя способен представить себе и другие его формы с другими ограничителями. Просто в той культуре, к которой я принадлежу, которую я назвал бы Культурой Выяснения Отношений, ролевые взаимодействия — основной материал жизни, а их озвучивание (которое можно условно назвать фразой «…а поговорить?») — основное приложение сознания, место его, так сказать, девальвации и коррупции.

Они хорошо различаются, эти два вида осознавания. Как на психологической группе не спутаешь рационализации и инсайт. Куча признаков. Один из них, кстати, — «умные слова». Когда на группе господствуют недоверие, трусость, безответственность — звучат обычно очень «умные» слова и конструкции. «Не могу не заметить…», «соответствующий», «принципы коммуникации»… В это время психотерапевт может тихо спать. Мой учитель, Михал Михалыч, все хочет этому научиться, вслед за Перлсом.[8] Но пока не может. И думаю я, что хрен научишься такой простой вещи, как спать в разгар «истории», пока движет тобой ролевая ситуация (красиво) или учительское рвение (полезно), а не диктует осознавание второго типа, которое — рискну предположить — пробивалось у Перлса, одиночки и бунтаря, хорошо знакомого, кстати, с Психеделическим опытом. Вербализуется это, конечно, трудно, но я попробую. Вот смотрит Перлс на слова, летающие между людьми,[9] а слышит не слова, но дух, с которым они произносятся, и понимает, что дело — говно, и не пытаясь выковырять из говна изюминки, засыпает. Невидимый взгляд, «глаз, лишенный тела»[10] продолжает передавать в неизвестном направлении всю истину о происходящем. Он никогда не спит, но в гомоне социальных ситуаций все равно почти не слышен. Засыпают и медленно перегнивают десять тысяч историй, оставляя бесконечную ленту осознавания, постепенно отливающуюся в чистые кристаллы мифов.

Межглавок 1[11]

Я не стал спрашивать у грибов, хотят ли они этой книги. Я знаю заранее: им это безразлично. Я помню свой первый трип, — я был тогда «в писателях» и перед тем, как есть грибы, решил, что «заказываю» себе — отсюда туда — придумать и даже записать рассказ, пока я «там». И я так же хорошо помню, как вспомнил этот свой заказ где-то посередине трипа. Как я смеялся! Тут ты един со Вселенной, звезды трогаешь руками, а там нужен рассказ. Какой рассказ, кому?

Что же можно рассказать о грибах? Грибы, по определению — первичный опыт, книги—вторичный (на самом деле — как минимум третичный, поскольку «язык диктует», жанр обязывает и т. п.)

Можно рассказать о грибах что угодно. Они не за книгу, но и никак не против. Они умеют говорить на тысяче языков,[12] христианам показывать крест, деву Марию, ад и рай, язычникам—божество своей горы и так далее; они «не без-, а всеязычны»,[13] потому что стоят где-то на уровне до языка[14] —короче, они готовы одеть любую одежду, и если в данной культуре больше ценится книга — да боже мой, какие проблемы, пусть будет книга.

1. Исключительно разнообразны!

2. Не угадаешь!

3. Кое-что, однако, узнаваемо.

4. Физические эффекты грибов. Грибы, вероятно, — самые мягкие по отношению к телу из всех энтеогенов.[15] От многих других часто тошнит до сильной рвоты, кружится голова, некоторые вполне очевидно травят. Грибы же чаще всего только расслабляют тело, так что очень естественно хочется лечь. Я редко встречал у кого-нибудь тошноту и тем более рвоту. Разве что почки от грибов начинают работать быстрее и часто хочется в туалет.

Поскольку эти самые вставания пописать часто являются единственными моментами, когда вспоминаешь, что «владеешь» телом и что им приходится «управлять» — и таким образом немного выходишь из трипа, — то эти моменты часто особо запоминаются.

Большей частью тело как бы просто исчезает. Тем не менее стоит иметь в виду, что случаются любые физические эффекты, специфические для данного трипа, которые тогда часто вплетаются в его «смысловую линию». Я видел, как человек задыхается; было так, что тело наливается сумасшедшей силой; но это, в общем, редко.

Здесь людей так же можно разделить на интро — и экстравертов, как в обыденной жизни. Одни все проживают в тишине с закрытыми глазами; других «пробивает» на окружающий мир, они смотрят, машут руками, бегают разговаривать с травами…

5. Концентрация. Я думаю, что это один из самых основных эффектов грибов и что он обуславливает многие другие. Обычно разум бегает, как сумасшедшая обезьяна, это известно. Разум носится и тут же забывает, где был. Но вот человек, съевший грибы, вдруг фиксирует взглядом пятнышко на стене… и уже живет в нем. Концентрация эта достигает неимоверной силы по сравнению с обычным состоянием сознания. Иногда и хочешь ее прервать, да не можешь. Это можно описать по-другому: как