Психика, сознание, самосознание - Страница 18

Если бы сновидения были сознательными феноменами, то у человека всегда была бы с той или иной ясностью выраженная идея (или «чувство») нереальности всего того, что происходит перед его взглядом. Но этого, как известно, нет. Нет того, что, говоря словами С. Л. Рубинштейна, выражается как знание о чем-то, что как объект противостоит познающему субъекту[101].

Подчеркивание подсознательного характера сновидений позволяет не только избегать путаницы в психологической теории, но и создает предпосылки для изучения специфических особенностей тех психологических механизмов, которые свойственны только подсознательному. Поскольку подсознательная психическая активность ни в коей мере не исчерпывается сновидениями, то последние должны служить как средства проникновения в те слои подсознательной сферы, которые феноменального и непосредственно воспринимаемого существования не имеют. Не исключено, что некоторые механизмы образования сновидений («сгущение», «часть вместо целого» и др.), реальность которых подтверждена многочисленными исследованиями, являются характерными для всей подсознательной психической активности.

Более подробно проблема сновидений и значение их исследования для развития теории уровней психической активности рассматривается в главе 7 первой части настоящей книги.

В настоящее время можно считать общепринятым, что одной из основных форм подсознательных психических образований следует считать установки. Эти образования, даже не осознаваясь, оказывают регулирующее влияние на поведение человека[102]. Хотя о структуре установок, тем более социальных, уже известно многое, тем не менее, можно надеяться, что исследование их проявлений в сновидениях позволит углубить наши представления об этих, несомненно, важных психических явлениях.

Итак, установки мы считаем важными компонентами (блоками) подсознательной сферы психики человека. Если под установками имеются в виду только образованные в онтогенезе психические явления, то нет сомнения, что они входят не в структуру бессознательного, а в подсознательную сферу. Хотя и бессознательные инстинктивные влечения, как мы видели на предыдущих страницах, в определенном аспекте можно считать своеобразными базальными установками, предопределяющими основные линии избирательного восприятия и других форм психической активности, присущими всем индивидам вида «человек разумный». Однако проблема соотношения установок и подсознательного требует особого рассмотрения.

Следует добавить, что в подсознательную сферу, как это уже понятно в свете того, что сказано о путях ее формирования, входят все систематизированные знания и случайные впечатления человека, его жизненный опыт в широком смысле слова, его мотивы и цели, программы и планы поведения, когнитивные схемы и мыслительные процессы, которые также могут протекать на подсознательном уровне.

Поскольку нашей задачей здесь является не столько описание микроструктуры психики (ее обсуждение нам еще предстоит), сколько описание ее макроструктуры, то ниже мы добавим еще несколько общих соображений об этом предмете.

Есть еще один путь формирования подсознательной сферы, который стал предметом психологических исследований только в последнее время.

Исследования показывают, что восприятие речи у плода начинается еще до рождения. «Родившись, ребенок выражает предпочтение голосу своей матери, определяя его по тем особенностям, которые узнал(а) еще внутриутробно. В действительности малыши не только предпочитают тот голос, который чаще всего слышали до рождения, но и проявляют больший интерес к длинным, сложным интонациям (особые истории, которые матери читают вслух), впервые услышанным в теплой и влажной темноте матки. Эта ранняя способность к анализу элементов произносимых звуков – необходимое условие для овладения речью. Дети младше четырех месяцев различают все 150 фонем (базовых звуков, составляющих слова) человеческой речи… В то время как человеческие дети спонтанно разбивают человеческую речь на фонетические категории, у обезьян, как выяснилось, эта способность отсутствует…»[103].

Отметим, что дети воспринимают не просто фонемы «человеческой речи», но речи представителей своего этноса. По-видимому, избирательное отношение к родному языку имеет место сразу же после рождения в результате того, что уже в период внутриутробного развития дети воспринимают родную речь. Материнский способ обучения языку начинает применяться еще до рождения ребенка[104].

В результате подобного бессознательного восприятия родной речи и голоса матери обеспечивается развитие тех центров мозга, которые отвечают за восприятие и понимание речи. Следует иметь в виду, что мозговые механизмы восприятия речи не совпадают с теми механизмами, которые порождают речь самого ребенка. Это видно и на поведенческом уровне: каждый нормальный человек, в том числе дети дошкольного возраста, без труда воспринимает и понимает речь других (если она не посвящена специальным и сложным вопросам), но может затрудняться при попытках выражения собственных мыслей. Слушать и говорить – это различные, хотя и тесно взаимосвязанные процессы, и они осуществляются различными мозговыми механизмами. Именно поэтому дети до трехлетнего возраста неплохо понимают речь взрослых, хотя не умеют выражать собственные мысли.

В связи с такими фактами возникает вопрос о наследственно-бессознательных предпосылках развития речи и речевого мышления, о том, в какой мере в филогенетической памяти человека содержатся сведения о языке. Может ли индивид вывести язык, синтаксические структуры языка из глубин своего мозга (из филогенетической памяти)? В какой мере исследование процесса приобретения ребенком языка в первые годы жизни позволяет понимать механизмы и закономерности происхождения языков в истории человечества? Действует ли на психологическом уровне биогенетический закон, которому мы присвоили название «психогенетический закон»)?

До сих пор в психологии идут дискуссии о том, всегда ли подсознательная активность имеет психический характер. Это проблема принципиальной важности и мы с самого начала решили ее положительно, как это видно из предыдущего изложения. Однако поскольку по этому вопросу нет в науке единодушия, мы бы хотели дополнительно затронуть определенные аспекты этой проблемы.

Целесообразно начать с одного давнего утверждения Ф. В. Бассина, отметившего, что при «отщеплении» психической деятельности (так он называет неосознанное ее протекание) имеет место сложнейшая высшая нервная деятельность, использующая индивидуальный опыт и сложные приемы переработки информации. Сказав это, он продолжает: «В то же время ответить на вопрос, в какой степени эта активность является «психической», т. е. в какой мере в момент ее реализации она сопровождается определенными, пусть неосознаваемыми, переживаниями, не так просто. Наиболее вероятной гипотезой является то, что при разных степенях «отщепления» эта выраженность субъективной модальности переживания также должна варьировать»[105]. Вывод этот безусловно является справедливым. Следует иметь в виду, что о психологическом качестве мозговой деятельности нельзя судить только на основе наличия или отсутствия субъективного осознаваемого переживания. Психические процессы на подсознательном уровне имеют место непрерывно, но они не всегда представлены в явном виде в актуальной деятельности и особенностях поведения. Поэтому они не могут стать объектами непосредственного внутреннего наблюдения.