Психика, сознание, самосознание - Страница 10

В свете сказанного представляет большой интерес следующий вопрос: не являются ли психосоматические явления свидетельствами того, что психика является отдельной, независимой сущностью? Ведь бывают случаи, когда даже туберкулез внезапно излечивается (такие данные приводит Юнг). Это происходит после того, как с помощью психолога больной добивается понимания природы своих комплексов.

Психика, безусловно, связана с мозгом. Но как отмечено некоторыми крупными психологами, психиатрами и физиологами, структура и физиология мозга не объясняют психические процессы[45]. Психика имеет своеобразную природу, которую нельзя свести к чему-то другому. Это своеобразие выражается, в первую очередь, в феномене сознания, без которого, как полагал Юнг, и мир бы не существовал для человека. Мир существует в той мере, в какой сознательно отражается и сознательно выражается человеком. Сознание является предусловием бытия. Поэтому психика обладает таким же космическим достоинством, как и физический мир.

Носителем этого сознания является человек, который не производит психическое по своей воле, а, наоборот, формируется благодаря этой психике, которая постепенно открывается ему начиная с раннего детства. Если психика так важна, заключает Юнг, то важен и человек – ее единственный носитель. Более того, Юнг считал, что психика выражается через человека, что человек является единственным непосредственным выражением психики.

Б. Бессознательное и его динамика. – Поскольку речь шла о взглядах Юнга на бессознательное, уместно добавить еще несколько представлений этого известного исследователя. По его мнению, «первоначальную психику» составляют, кроме инстинктов, архаические мыслеформы, иллюзии, фантазии, символы и другие психические явления. Эти реликтовые содержания психики нередко получают в свое распоряжение огромное количество психической энергии и врываются в область сознания и поведения. Причем «чем сильнее они вытесняются, тем более сосредоточиваются в личностной сфере и в неврозе. Эта первобытная психика, согласно Юнгу, присутствует и действует также у ребенка[46]. У детей содержание первоначальной психики в целом подвергается амнезии, лишь изредка появляясь в сфере сознания взрослых людей. Эти бессознательные содержания могут участвовать в т. н. индивидуации личности, т. е. в ее психическом созревании.

Как бессознательное, так и подсознательное (как будет видно из последующего изложения) – это динамические сферы психики. Но каким образом осуществляется эта динамика, что она собой представляет – это уже вопрос, который требует специальных исследований. Это трудный вопрос, поскольку, как любил полушутя говорить Юнг, «бессознательное – это действительно бессознательное», и о нем трудно получить сведения.

Но поскольку главным содержанием наследственного бессознательного, по мнению Юнга, являются архетипы коллективного бессознательного, то можно считать вполне приемлемым следующее утверждение Юнга (оно было высказано во время беседы с американским психологом Ричардом Эвансом): когда человек находится в сознательном состоянии и живет сознательной жизнью, в его бессознательной психике все время играются мифы (a mith is played), которые простираются на прошедшие века и эпохи. Это поток архаических образов, который идет через индивида и через века. Этот непрерывный поток проникает «под дневной свет» только в периоды политических и духовных движений. Зная об этих архетипических потоках, мы сможем предвидеть наступающие исторические события. Юнг утверждал, что зная своих немецких пациентов, он в свое время предвидел приход к власти нацистов и Вторую мировую войну. У них возникали такие сновидения, в которых предвиделись эти события, причем с достаточной подробностью[47].

Хотя предложенную нами еще в 1980 году концепцию наследственного бессознательного мы в достаточной мере обосновали доступными тогда эмпирическими данными[48], за последующие годы целым рядом исследователей получены новые результаты, подлинное значение которых, как нам представляется, может стать понятным только в рамках концепции наследственного бессознательного и, еще шире, теории уровней психической активности человека. Мы считаем, что все вновь полученные данные о психической жизни младенцев доказывают наши тезисы о том, что инстинкты имеют описанную выше структуру и создают ориентацию психической активности, в первую очередь познавательной.

Напомним основные тезисы нашей концепции об инстинктах: каждый инстинкт состоит из влечения, образов, элементарных мыслительных структур и схемы определенных действий, предназначенных для реализации в определенных ситуациях; эти действия воспроизводятся под воздействием определенных внешних стимулов. Уместно напомнить, что многие современные психологи склонны свести инстинкт к определенной цепи поведенческих актов, движений, что мы считаем таким сильным упрощением, которое искажает реальность инстинкта; каждый инстинкт человека сообщает направленность его восприятиям и другим психическим процессам (иначе говоря, процессам переработки информации), сообщая им избирательный характер. Познавательные процессы и их механизмы – физиологические и психологические – не являются блоками инстинктов, а служат им для удовлетворения инстинктивных потребностей человека.

В наследственном бессознательном, но вне структуры инстинктов, также имеются образы и категории, которые направляют онтогенетическое развитие и познание мира. Идеи И. Канта, К. Г. Юнга и других мыслителей в наши дни получают подтверждение в эмпирической психологии. Так называемый нативизм, долгое время критикуемый, подтверждается современной наукой.

В свете этих идей рассмотрим некоторые из новых эмпирических данных, полученных в области психологии развития и эволюционной психологии, а также в ходе наблюдений автора этих строк над процессом развития нескольких младенцев и детей вплоть до подросткового возраста[49].

1) Доказательства наследования образов. – Вот одно из таких доказательств: «… дети в возрасте одного месяца могут зрительно узнавать объекты, которые они ощупали лишь ртом»[50]. Авторы не интерпретируют данный экспериментальный результат; с нашей же точки зрения он означает, что в психике младенца образ одной модальности может порождать образы других модальностей, которые затем обеспечивают узнавание соответствующей модальности (например, зрительное узнавание того же предмета). Это наследственно обусловленный и довольно сложный познавательный процесс визуализации образов более примитивной тактильной модальности.

2) «Всего через несколько минут после рождения дети демонстрируют предпочтение картинкам с лицами, а не картинкам с пустыми овалами или лицами с размытыми чертами»[51]. Уже в 1980 году мы интерпретировали результаты экспериментов Фанца в качестве доказательств возможности наследования обобщенных образов человека (видового образа), которые в онтогенезе конкретизируются в процессе восприятия людей или картинок. Более того, трех-четырехмесячные дети различают приятные лица от неприятных, т. е. проявляют эстетическое предпочтение, замечая тонкие различия не только профиля головы, но и внутренних деталей лица людей. Но ведь этому никто их не научил!

3) Оценка общего количества предметов. – Опыты показали, что младенцы в возрасте пяти месяцев умеют различать две группы предметов, включающие различные их количества. Например, если в первом наборе имеется 8 предметов, а во втором – 16, то дети эту разницу различают, что выражается в виде удивления (более продолжительного взгляда). Исследователи отмечают: «Такая способность оценивать количество (не считая) была демонстрирована у многих видов животных и у человеческих детенышей до развития у них речи»[52]. Считать количество предметов дети учатся в связи с развитием речи, но способность оценивать общее количество присутствует в их психике изначально. Такая оценка осуществляется теменными долями головного мозга. (Это означает иметь врожденные понятия «много – мало», «больше – меньше», причем в сопряженном виде. Здесь, как мы видим, проявляется действие закона сопряженного развития, и мы получили одно из возможных доказательств того, что данный закон имеет наследственный и бессознательный характер. Одним из вопросов, которые следует выяснить с помощью новых эмпирических исследований, следующий: есть ли порог различения двух групп одного и того же предмета? Иначе говоря, каково минимальное различие двух групп, которое все еще воспринимается младенцами?).