Псевдоним - Страница 4

Чтобы успешно работать в газете, я трачу практически весь свой оклад содержания в Банке на приобретение книг, причем не только справочных. Я полагаю, что нашему времени угодна компетентная журналистика, а лишь хорошие книги рождают истинную компетентность.

Только поэтому, сэр, я осмелился обратиться к Вам с почтенной просьбой выслать мне гонорары за последние полтора года. Видимо, они задержаны по досадной случайности.

По моим подсчетам, Вы должны выслать мне семьдесят восемь долларов. Для меня это вполне серьезная сумма денег, которая позволит оплатить счет за те книги, которые пришли наложенным платежом из Нью-Йорка.

Как Вам известно, газета, особенно в пору становления, дает весьма скудный доход, лишь бы свести концы с концами, поэтому рассчитывать на то, что я смогу расплатиться за книги из поступлений за продажу нашего «могучего» органа «Перекати-поле», не приходится – во всяком случае, пока что.

Не могу не поделиться с Вами также и тем, сэр, что я собираю для моей дочери Маргарет все издания на английском, испанском и французском языках «Сказок дядюшки Римуса». Это самая любимая литература моего самого любимого существа. Мать Маргарет (моя жена) тяжко больна, поэтому большая часть ответственности за воспитание ребенка лежит на мне, а я убежден, что нет более доброго воспитателя, чем хорошая книга.

Только эти обстоятельства вынудили меня обратиться к Вам. Я убежден, что Вы, как коллега и отец, верно поймете те посылы, которые подвигли меня на шаг, предпринятый мною первый раз в жизни. Я могу ждать любое время, ибо исповедую в жизни один-единственный девиз: «Честность и непритязательность», но кредиторы не всегда состоят с нами в одном клубе.

Почтительно Ваш

Уильям Сидней Портер".

"Дорогой Майкл, Серый Наездник и Большой Драчун!

Посылаю тебе пять тысяч двести сорок четыре доллара. Это вся наличность, которая оказалась у меня в банке, дома и у Зигфрида Розенцвейга.

Если ты не сможешь перекрутиться в других местах, чтобы достать недостающие баки для Очкастой Змеи, попробуй дружески поговорить с Биллом Сиднеем Портером.

Дело в том, что я знавал его отца О. Портера. (Кажется, его звали Олджернон Сидней.) Большего чудака в округе не было. Заниматься бы ему врачебной деятельностью, так он, дурында, все время отдавал изобретению вечного водяного двигателя, аппарата для летания по воздуху (!), а также специального механизма для обработки и уборки хлопка, который может заменить труд негров на плантациях Юга. На этом он чокнулся, бедняга! Хотя, видимо, болезнь в нем сидела всегда, поскольку он объявил во всеуслышание, что за врачебную практику не берет с «бедных и с негров». (У него, кстати, лечился Джозеф Баксни, ты его должен помнить, он похитил судью Плэйка и потребовал за него выкуп и так его кормил, что судья вызвал к себе в заточение всех друзей, только б полакомиться на дармовщинку. Словом, Баксни, заработав на перепродаже рудников пару сотен тысяч, бесплатно лечился у старого идиота и даже брал, не платя, лекарства, намекая, что у него прабабка была негритянка, – жаден был до ужаса наш старик Баксни.) Я убежден, что яблоко от яблони падает недалеко. Поэтому, если ты не сможешь положить в сейф все девять тысяч, объясни ревизору, что твой кассир – славный и честный парень, но у него наследственная дурь, такая-то и такая-то, залей ему мозги как следует, а этому самому Биллу Сиднею объясни, что его дело твердить о свой невиновности, «так, мол, и так, не виноват, и все тут». Надо выиграть время, понимаешь? День-два, а там наскребешь недостающее и сунешь в кассу. Объясни Портеру, что его выручат, он – пешка, короли помогут, только пусть себе молчит! Главное, чтобы Портер не назвал твое имя, потому что дядя Сэм вцепится в твою бороду так, что ты от него дешево не отделаешься: он любит мутузить банкиров что послабее, на Рокфеллера с Морганом руку поднять боится, но любит похвастать перед избирателями, что, мол, нам все нипочем, банкир или не банкир, нарушил закон – марш в тюрьму на десять лет, и никаких поблажек!

Посули Биллу Сиднею Портеру, сыну безумного врача и изобретателя, что ты отблагодаришь его за эту услугу, объясни, что лишь взаимная выручка делает мужчин настоящими ковбоями.

Остаюсь твоим старым другом

Максом, Куриным Яйцом".

"Многоуважаемый мистер Камингс!

Результаты ревизии, проведенной в «Первом Национальном банке» Остина, заставляют меня настаивать на том, что документация ведется из рук вон плохо, кассир и счетовод м-р У. С. Портер совершенно некомпетентен в работе (если не хуже того, но это будет решать прокурор и суд, а не я), отчетность неудовлетворительна; что и привлекло к недостаче в кассе банка четырех тысяч двадцати семи долларов пятнадцати центов.

Следовать ли мне дальше, в Хьюстон, для проведения следующих ревизий? Или же подзадержаться в Остине для выполнения Ваших дальнейших указаний?

Остаюсь, сэр, преданный Вам

Айвор Монт, ревизор и финансист".

"Окружному прокурору Дэйвиду А. Кальберсону, Хьюстон, Техас, и всем, кого это касается

Ревизия в «Первом Национальном банке» Остина обнаружила недостачу четырех тысяч двадцати семи долларов пятнадцати центов, а также преступную нерадивость в записях ссуд.

Поскольку кассиром работает Уильям Сидней Портер, рожденный 11 сентября 1862 года в Сентр Комьюнити, что под Гринсборо, штат Северная Каролина, в семье доктора медицины Олджернона Сиднея Портера и его жены Мэри Суэйн, дочери достопочтенного квакера Уильяма Суэйна, редактора газеты «Гринсборо пэтриот», поскольку означенный Уильям Сидней Портер не смог дать сколько-нибудь серьезных объяснений по поводу обнаруженной недостачи в сумме четыре тысячи двадцать семь долларов и пятнадцать центов, поскольку он отказывается признать себя виновным в похищении означенной суммы, поскольку, наконец, он вообще не желает давать никаких показаний в связи с обнаруженной растратой, а также нарушением кассовых записей, Вам надлежит возбудить против Уильяма Сиднея Портера уголовное дело по обвинению в воровстве и преступной нерадивости по службе.

Советник федерального ведомства финансов по контролю за банковскими операциями

Дж. Спенсер Уайт-Младший".

"Дорогой Майкл!

Я никогда не смогу забыть того, что ты дал мне триста долларов – без всякой расписки с моей стороны, просто так, от чистого сердца, чтобы я смог поехать в город и поступить в колледж, на факультет права.

Я никогда не забуду, как все ковбои смеялись над моей неловкостью, неумением держаться в седле и страхом перед сумасшедшими аллюрами по крутым склонам. Я всегда буду помнить, что ты был единственным, кто защищал меня, как отец, брат и друг.

Именно поэтому я не могу не отправить тебе копию приказа, полученного мною из Вашингтона, по поводу Билла Сиднея Портера, этого паршивца и бумагомарателя, который бросил тень на престиж и достоинство твоего Банка, созданного – это известно всем – самыми уважаемыми гражданами Остина во главе с тобой и стариком Андерсоном.

Я готов выйти в отставку, дорогой Майкл, только бы хоть как-то отслужить тебе то добро, которое ты столь щедро и по-отцовски сделал для меня.

У меня не поднимается рука, чтобы причинить тебе хоть самую маленькую неприятность.

В ожидании ответа,

Дэйв А. Кальберсон, прокурор".

"Дорогой Дэйв!

Сердечно тронут твоим письмом. Вот.

Ответь мне на следующий вопрос: должен ли ты возбуждать уголовное дело в том случае, если Портер уже погасил свою задолженность и внес те деньги, которых не оказалось в кассе во время ревизии?

Теперь в кассе нет недостачи. Все образовалось. Речь идет, как я убежден, о малоопытности кассира Портера, но никак не о преступлении. Вот так-то. Неужели ты думаешь, что мы терпели бы в нашем Банке вора? Согласись, мы, наша когорта, имеем нюх на людей и плохого парня не приняли бы в свою компанию. Даже на такую грошовую работу, как счетовод, мусолящий чужие баки.