P.S. Я люблю тебя - Страница 15

– Не знала, что ты знаток цветоводства, Ричард, – сказала она, стараясь поддержать беседу. Молчание, казалось, разрасталось, заполняя собой весь дом. – Часто работаешь в саду?

– О да, я люблю работать в саду. – Его глаза загорелись. – Суббота – мой садовый день, – объявил он, улыбаясь в свою чашку.

У Холли появилось ощущение, что рядом с ней сидит абсолютно незнакомый ей человек. Она поняла, что слишком мало знает о Ричарде, как и он почти ничего не знает о ее жизни. Но Ричард сам этого захотел, он всегда держался особняком, даже ребенком. Никогда не делился своими радостями, никогда не рассказывал, как у него прошел день. Всему на свете он предпочитал факты, и только факты. Даже о Мередит его семья впервые узнала в тот самый день, когда они вдвоем пришли на ужин и объявили о своей помолвке. Отговаривать его от женитьбы на этой рыжеволосой зеленоглазой драконихе было, к сожалению, слишком поздно. Да и не стал бы он их слушать.

– Послушай, – решилась она, и ее голос прозвучал слишком громко в маленькой гостиной, – в твоей жизни случилось что-то странное или необычное? Например, почему ты здесь?

– Нет, нет, ничего странного, все как всегда. – Он глотнул чаю и добавил: – И ничего необычного тоже. Просто захотел заскочить на минуту, раз уж оказался в этом районе.

– Понятно. Просто очень неожиданно, что ты забрался в наши края. – Холли засмеялась. – Что привело тебя в темный и опасный северный округ?

– Да, знаешь, просто по делу, – пробормотал он. – Но машину я, конечно, оставил на другом берегу реки!

Холли выдавила из себя улыбку.

– Шучу, шучу, – поспешил добавить он. – Она прямо рядом с домом на улице. Но… ты же не думаешь, что это и правда опасно? – серьезно спросил он.

– Думаю, с ней все будет в порядке, – насмешливо ответила Холли. – Вроде бы никто подозрительный в нашем тупике средь бела дня не шлялся. – Он не оценил ее юмора. – Как Эмили и Тимми? Извини, я хотела сказать, Тимоти? – Разумеется, она оговорилась не специально.

Глаза Ричарда загорелись:

– У них все хорошо, Холли, очень хорошо. Хотя я за них и беспокоюсь. – Он отвел взгляд и стал рассматривать комнату.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Холли, надеясь, что, может быть, сейчас Ричард откроется ей.

– Да нет, ничего конкретного, Холли. Дети вообще источник беспокойства. – Он поправил очки и посмотрел ей в глаза. – Наверное, ты рада, что тебе не придется беспокоиться о детях, – сказал он, засмеявшись.

В комнате повисло молчание.

Холли показалось, будто ее ударили ногой в живот.

– Так ты уже нашла работу? – продолжил он.

Холли сидела, окаменев от шока, ей все еще не верилось, что у него хватило наглости сказать ей это. Она чувствовала оскорбление и обиду, и ей хотелось, чтобы он немедленно покинул ее дом. Хватит разводить с ним церемонии! Не будет же она объяснять своему брату с его кургузым умишком, что она еще и не начинала искать работу, потому что скорбит по покойному мужу. Этого «беспокойства» ему не придется испытать еще лет пятьдесят.

– Нет, – рявкнула она.

– А на что же ты живешь? Получаешь пособие по безработице?

– Нет, Ричард, – сказала она, стараясь не терять самообладания, – я получаю не пособие по безработице, а вдовье пособие.

– А, замечательно! Удобная вещь, не правда ли?

– Я не стала бы употреблять слово «удобный». По-моему, это чрезвычайно тягостная вещь.

Атмосфера стала напряженной. Неожиданно Ричард хлопнул себя рукой по ноге.

– Я, пожалуй, поеду на работу, – объявил он, вставая и потягиваясь, как будто просидел несколько часов.

– Хорошо. – Холли испытала облегчение. – Тебе и правда лучше уехать, пока твою машину не угнали. – Он снова не понял шутки и стал выглядывать из окна, чтобы убедиться, что машина на месте.

– Ты права, она еще здесь, слава богу. Ну, было приятно тебя увидеть, и спасибо за чай, – сказал он какой-то точке на обоях поверх ее головы.

– Пожалуйста, и спасибо за орхидею, – ответила Холли сквозь зубы. Ричард пошел по дорожке через сад, но на полпути остановился осмотреться. Покачал головой в знак неодобрения и крикнул: «Тебе нужно нанять кого-нибудь, кто бы навел здесь порядок!» – и уехал на своей коричневой семейной машине.

Холли кипела от злости, глядя, как он отъезжает. Потом с грохотом захлопнула дверь. Этот человек так ее взбесил, что она чуть не выгнала его. Как можно до такой степени ничего не понимать?

– Шэрон, я его просто ненавижу! – жаловалась Холли подруге по телефону вечером того же дня.

– Не обращай на него внимания, Холли! С ним ничего не поделаешь, он клинический идиот, – ответила та с негодованием.

– Но это раздражает меня еще больше. Все говорят, что с ним ничего не поделаешь, что он не виноват. Он взрослый мужчина, Шэрон. Ему тридцать шесть. Ему уже пора знать, когда держать свой рот закрытым. Он нарочно это говорит, – кипятилась Холли.

– Не думаю, что он делает это намеренно, Холли, – попыталась успокоить ее Шэрон. – Мне кажется, он просто заехал поздравить тебя с днем рождения.

– Да? С какой стати? – воскликнула Холли. – С каких это пор он вздумал приезжать ко мне и дарить подарки на день рождения? Он никогда этого раньше не делал! Никогда!

– Ну, тридцать – это все-таки дата…

– Нет, он так не думает! Он сам говорил за ужином у родителей несколько недель назад. Если я правильно запомнила, он сказал, – она стала передразнивать его голос, – «от этих вечеринок по случаю дня рождения одни неприятности». Вот придурок!

Шэрон засмеялась, потому что ее подруга говорила, как десятилетняя девочка. – Хорошо, значит, он злобное чудовище, и гореть ему в аду!

Холли на мгновение остановилась.

– Ну, я бы так не сказала, Шэрон…

Шэрон снова рассмеялась.

– То есть я не права?

Холли слабо улыбнулась. Джерри понял бы, что она чувствует. Он всегда знал, что нужно сказать и что сделать. Он обнял бы ее так, как умел обнимать только он, и все ее проблемы тут же растаяли бы. Она схватила с постели, на которой лежала, подушку и крепко обняла ее. Когда она в последний раз обнимала кого-нибудь, по-настоящему обнимала? А самое печальное – она не могла себе представить, что когда-нибудь сможет вот так обнять кого-то другого.

– Алло? Земля вызывает Холли! Ты там или я разговариваю сама с собой?

– Ой, извини, Шэрон, что ты сказала?

– Я спрашиваю, ты подумала по поводу караоке?

– Шэрон! – взвизгнула Холли. – Я не собираюсь об этом думать!

– Спокойно, женщина, спокойно! Я просто вот что подумала. Мы могли бы взять караоке напрокат и поставить его у тебя в гостиной. Ты сделала бы то, о чем он просит, и тебе не пришлось бы позориться на публике! Что ты на это скажешь?

– Нет, Шэрон, это прекрасная идея, но она не подходит. Он хочет, чтобы я пела в клубе «Дива», пропади он пропадом.

– Ах, как трогательно! Потому что ты Диско-дива?

– Наверное, он так думал, – сказала Холли с грустью.

– Н-да, только где этот клуб «Дива»? Ни разу о таком не слышала.

– Вот и прекрасно! Раз никто не знает, что это за клуб, значит, я не смогу выполнить его указание, правильно? – сказала Холли, довольная, что нашла выход из тупика.

Они попрощались, но, едва она повесила трубку, телефон снова зазвонил.

– Здравствуй, милая.

– Мама! – сказала Холли с упреком в голосе.

– О боже, что я натворила?

– Меня сегодня навестил твой злобный сын, и я им крайне недовольна.

– Ох, прости, дорогая, я звонила предупредить, что он к тебе заедет, но все время попадала на автоответчик. Ты вообще иногда включаешь телефон?

– Дело не в этом, мам.

– Я знаю, извини. А что он сделал?

– Он открыл рот. Это уже проблема.

– О нет! Он так хотел подарить тебе подарок.

– Ну, я не отрицаю, что подарок милый и трогательный, но он говорил мне ужасные вещи и даже глазом при этом не моргнул!