Прыжок в темноту. Семь лет бегства по военной Европе - Страница 61
Я отправлял письмо так, как бросают в океан сообщение, закупоренное в бутылке. Возможно, его никто никогда не прочтет; возможно, сестра Жанна д’Арк давно уже умерла. Но однажды, дождливым ноябрьским днем 1997 года, в мой дом на северо-западе Балтимора пришло письмо из Франции, из Кастре, от сестры Жанны д’Арк.
Вы не можете себе представить, как меня тронуло Ваше письмо. А также Ваши усилия, чтобы найти мой адрес.
Я не ответила сразу на письмо — прошу простить меня за это — но моя жизнь изменилась. Из медсестры я сама превратилась в пациентку, что не очень способствует переписке.
Но, поверьте, я не утратила чувства дружбы, связывающего меня с больными. Я счастлива, что смогла помочь Вам, утешить и молиться за Вас в то время, когда Вас окружало так много ненависти.
Теперь я плохо слышу — не слышу даже телефонный звонок рядом с моей кроватью. Но Вам приятно будет узнать, что я все еще умею свистеть и попробую это сделать, прямо сейчас.
Полная приятных раздумий, я еще раз благодарю Вас за Ваши воспоминания. Думайте обо мне не как о медсестре той давней поры — на нее я давно не похожа, а как о немощной сестре, которая шлет Вам свою симпатию и благодарность за радость, доставленную Вашими воспоминаниями.
С сестрой Жанной д’Арк мы продолжали переписываться. Ее сердечные письма всегда отражали дух, не поддающийся возрасту, и уверенность в нашей дружбе: Теперь, когда мы опять нашли друг друга, ни океан, ни расстояния не смогут разлучить нас.
Все время я лелеял надежду, что рано или поздно встречусь со своим ангелом-хранителем. Надеялся, что смогу обнять ангела, ухаживавшего за мной с такой нежной заботой.
В августе 1999 года, когда мы с Фло поехали во Францию, моя мечта исполнилась. Главным событием этой поездки стало для меня, без сомнения, свидание с сестрой Жанной д’Арк в доме для пожилых монахинь «Мэзон Сен Жозеф» в городе Кастре. Наша первая встреча после всех прошедших лет, полная ностальгии и воспоминаний, насыщенная эмоциями, навсегда останется в моей душе. Когда я немного смущенно спросил, знала ли она тогда, что я еврей, она ответила: «Я была старшей сестрой. О своих пациентах я знала все».
Сестра Жанна д’Арк Сардин занесена в список «Праведников народов мира» в мемориальном комплексе Яд-ва-Шем. Это звание присуждается неевреям, спасавшим евреев в годы холокоста, рискуя при этом собственной жизнью.
Спустя годы мы раскрываем такие тайны… Летом 1978 года я нашел французскую книгу le Mémorial de la déportation des Juifs de France. Огромная, как телефонный справочник, книга содержала подробные списки всех, кто был вывезен из Франции в лагеря смерти. Дрожащими руками я отыскал вывезенных шестого ноября 1942 года. Транспорт № 42. Когда я нашел среди них свое имя, мороз прошел у меня по коже. Имена выживших были отмечены звездочкой. Рядом с моим именем звездочки не было — не сводя глаз, я рассматривал извещение о собственной смерти.
Я числился одним из призраков Аушвица.
Я числился вместе с теми, кто стоял в последние часы их жизней в транспорте № 42, — с их голодом и жаждой, со страхами и покрасневшими глазами, с плачущими младенцами и простым желанием — прожить свою жизнь нормально, до конца. Но варвары лишили их жизни.
Я до сих пор вспоминаю своих попутчиков: мальчика, оторванного от родителей во время посадки в товарный поезд; старика, молящегося незримому Богу; моих друзей Тони и Эриха, поддерживавших и утешавших друг друга; молодого человека с гангренозной забинтованной ногой, нежно целующего слезы на лице своей подруги; моего друга Альберта, поющего грустную народную песню; маленького мальчика, сидящего на коленях старой женщины, которая, подняв костыль, крикнула нам с Манфредом: «Кто еще расскажет, что с нами произошло? Идите! Вперед!»
И мы сбежали.
Теперь, по прошествии стольких лет, вот моя последняя тайна, которую я открываю тем, кто думал, что лишил меня жизни, и ошибочно причислил к мертвым:
Я — жив.
Спасибо мама, твое желание исполнилось — я это сделал. И это — моя история.
Иллюстрации
Лео со своей сестрой Диттой, кузиной Соней Топор и сестрой Генни, 1935
День Бар-мицвы Лео, март 1934. Слева направо: Генни, дядя Сэм, тетя Мина, Дитта, Лео и его мать Дора
Дитта (Эдит), 1931
Семья и друзья. Слева направо: (стоят) Франц Новотни, Мари Новотни, Леон Фишман, Макс Бретхольц; (сидят) Карола Топор, Мориц Топор, Дора Бретхольц (беременная Лео); (первый ряд) Марта Топор, Соня Топор, Лизль (няня), Хелен Топор, Чая Фишман. Вена, 1920
Подростки из гитлерюгенда и жители Вены смотрят, как еврейских мужчин и женщин заставляют, стоя на коленях, мыть тротуары. Вена, 1938. Фотография из Яд ва-Шем фотоархива, любезно предоставленная Мемориальным Музеем Холокоста в США
Свадебная фотография Мины и Сэма Гольдштейнов, 1927
Связь Лео с прошлым: фотографии (Генни и мать Лео), которые были повреждены, когда Лео переплывал Сауэр
Лео в Антверпене, 1940
Лео и семья Фрайермауеров — Нетти, Рашель, Йозеф и Анни. Бланкенберге, август 1939
Бельгийские документы, удостоверяющие личность Лео. С ними он был зарегистрирован в Люшоне в качестве временного жителя
Фотография, которую Лео получил в день рождения. На фото Дитта в возрасте тринадцати лет
Нетти, Лео и Анни во время прогулки по Котре
Милли Кахен. Находилась в Ривзальте одновременно с Лео, 1942
Еврейская звезда Лео, сорванная с куртки
Тетя Эрна Шерер, ок. 1950
Здание суда в Баньере, 1999.
Фотография любезно предоставлена Сюзи Спирой-Перниц
Один из рисунков Лео, нацарапанный им в одиночной камере
Кроссворды, составленные Лео вместе с сокамерником
Анни. Фотография, полученная Лео в тюрьме
Фальшивое свидетельство о рождении, давшее Лео возможность получить французское удостоверение личности на имя Макса Анри Лефэвра
Удостоверение личности Лео под новым именем Лефэвр
Члены «Шестой» в Шалю, 1944. Аео первый слева во втором ряду снизу
Принадлежащее Лео удостоверение члена организации Compagnons de France. Это удостоверение и униформа позволяли Лео практически беспрепятственно передвигаться по Франции, выполняя поручения «Шестой»