Прыжок над бездной - Страница 5

– Зря я послушал тебя, непоседу, – проворчал отец. – Сидели бы сейчас дома, в тепле, чаек попивали да в шахматы играли. Чего еще человеку нужно в выходной?

– Да еще ругань из кухни и коридора слушали, – в тон отцу добавил мальчик.

– Тесно пока живем, верно говоришь, – согласился Чайкин. – Но это временно. Ты уже большой, книжки, газеты читаешь, сам должен понимать.

Издалека послышалось гудение, звук постепенно приближался.

– Самолет! – воскликнул Сережа и, выскочив из-под плаща, помчался по откосу, размахивая руками, словно пилот мог увидеть его.

– Простудишься, ступай назад, – крикнул отец.

– Папа, это же твой «Фарман», – сказал Сережа, остановившись. Оба проводили самолет взглядом, пока он не нырнул в ближайшую тучу.

Мальчик вернулся в укрытие.

– Пап, а когда ты теперь снова будешь с парашютом прыгать? – спросил он, усаживаясь поудобнее.

– Думаю, на днях.

– Позовешь меня?

– Конечно.

Июньский дождик наконец-то пошел на убыль. Чистые голубые проемы среди облаков становились все больше, а сами облака истончались, и солнце безжалостно расправлялось с их остатками.

– Пап, нам в школе говорили, что землю окутывает воздушная оболочка, и высота ее несколько сот километров.

– И что?

– Ты же сам говорил, что аэропланы могут летать в воздушной среде, – продолжал Сережа. – Почему же «Фарман» так низко летает?

– И не только «Фарман», сынок. Все самолеты в мире. Видишь ли, авиация только делает первые шаги. Можно сказать, учится ходить.

– Как ребенок?

– Примерно.

– Ну, а когда научится?

– Тогда, естественно, аэропланы станут летать повыше, – улыбнулся отец, доставая кисет с махоркой.

– Нет, я не про то, – не отставал Сережа. – Ведь как бы хорошо ни летали самолеты, они не смогут подняться выше воздушной оболочки… Верно?

– В безвоздушном пространстве пропеллеру делать нечего.

– Значит, человек никогда не сможет долететь до звезд, до других планет? – в голосе мальчика послышалось неподдельное огорчение.

– Ну, с космосом дело обстоит вовсе не так безнадежно, – произнес отец. – Тут есть ряд задумок, готовятся испытания. А может, где-то их уже и проводят.

– Но ты же сам говоришь, что самолет…

– Кроме самолета, Сережа, есть и другие летательные аппараты, – перебил отец, – которым окружающая атмосфера не нужна, более того, она только мешает… На них-то человек и двинется осваивать открытое пространство. Я-то, наверное, не доживу. А ты полетишь в космос. – Чайкин свернул толстую козью ножку и запалил ее.

– Пап! – решился наконец Сергей и тихонько коснулся отцовой руки.

– Да? – рассеянно ответил отец. Он глядел куда-то за реку, на заливные луга, с щемящим чувством вдыхая знакомые запахи мокрой лозы, влажной глины, зацветающей полыни.

– Я хочу прыгнуть с парашютом.

– Ты? – отец поперхнулся от неожиданности.

– Я.

– Не побоишься?

– Нет! – глаза Сережи заблестели.

– А что, если он в воздухе не раскроется?

– Раскроется, – уверенно парировал Сережа. – Ты же сам показывал мне, как в воздухе нужно дергать кольцо, чтобы он раскрылся. И устройство его я знаю, как свои пять пальцев. Хочешь, перечислю основные части парашюта?

– Ох и настыра, – покачал головой отец. – Мал ты еще прыгать, неужели не понимаешь? Подрасти немного. Парашютизм, брат, дело трудное, опасное.

Чайкин сунул окурок во влажную землю.

– Пап, а зачем нужно прыгать с аэроплана? Чтобы спасаться, если мотор откажет, да? Или в аппарате поломка случится?

– Верно, – сказал отец. – Но главное даже не в этом.

– А в чем?

– Ну вот представь себе. Идет бой. Бандиты засели в неприступном районе, где-нибудь посреди болота, на далеком островке, и делают оттуда набеги на город.

Мальчик сдвинул брови:

– Белые?

– Хотя бы. Наша боевая задача – выбить их оттуда. Как действовать?

– Подкрасться к островку и пострелять всех! – воскликнул Сережа.

– Подкрасться незаметно невозможно, – покачал головой Александр Христофорович. – Трясина чавкает под ногами, осока да камыши шуршат. К тому же у них боевые посты выставлены, чуть что – поднимут тревогу. А тут, брат, самолет. Поднимается в воздух, а на нем десант – группа вооруженных бойцов с парашютами. Прыгают бойцы, приземляются – и бандитам каюк!

– Пап, да как же они прыгают, если у вас в части только один парашют! – разочарованно произнес Сережа. – По очереди, что ли?

– Зачем по очереди? Сегодня у нас один парашют, верно. А завтра их много будет. Наладим производство. И бойцы прыгать научатся…

– Я хочу быть парашютистом! – воскликнул мальчик. – И научусь прыгать с неба, как ты.

Некоторое время они наблюдали за поплавками, но клева сегодня решительно не было. Чтобы немного размяться, Чайкин с сыном прохаживались по влажному берегу, нет-нет да и поглядывая на удочки.

– Пап, а ведь внезапного нападения все равно не получится, – вдруг проговорил Сережа.

– Ты о чем? – не понял отец.

– Ну, о парашютистах, которых нужно высадить на остров. Белые ведь все равно услышат шум мотора и успеют подготовиться к отражению атаки.

– Согласен, брат, – серьезно, как взрослому, ответил Чайкин. – Между прочим, не одному тебе это в голову пришло. Другие тоже много думали над этим. Тут нужно подкрасться к врагу и по воздуху, и в то же время бесшумно. Чтобы аппарат был без мотора.

– А разве он полетит?

– Летит же по воздуху змей, которого ты запускаешь с ребятами!

– Ну и что? Он ведь без человека, – парировал Сережа.

– Но все равно он тяжелее воздуха. Если змей сделать достаточно большим, он сможет нести и человека. И не одного, а целый десант. Такой аппарат называется планер.

– Планер, – повторил Сережа неизвестное слово. – Ты читал про него?

– Нет… в разговоре слышать приходилось. Гляди, клюет! – перевел разговор Чайкин-старший.

Вскоре в ведерке с водой затрепыхалась первая серебристая плотвичка.

– Давай-ка разведем костерок, – предложил отец, – обсушиться да обогреться. А то и простудиться недолго.

Влажный валежник, который Сережа натаскал из близлежащего леска, долго не хотел разгораться. Нагнувшись, они дружно раздували едва тлеющий огонек, на который Чайкин пожертвовал кусок бумаги для самокруток. Наконец, когда ветки пообсохли, пламя вспыхнуло, почти бесцветное в солнечных лучах. Немного перекусив захваченной из дому едой, они разделись и легли на песок, который успел к этому времени не только подсохнуть, но и нагреться.

Домой возвращались поздно – когда вечерняя заря уже начинала меркнуть. Улов оказался небогатым, и с общего согласия его было решено возвратить в реку.

– Папа, а планеры уже существуют? – спросил Сережа.

– Да.

– И люди летают на них?

– Летают.

Мальчик на ходу отломил веточку сирени, которая вылезла сквозь широкую щель чьего-то забора, понюхал ее. Поискал цветок с пятью лепестками – на счастье, но не нашел.

– Пап, а кто первый из людей полетел на змее, то есть на планере? И когда это произошло?

– Это случилось лет сорок назад, – задумчиво произнес отец. – Нашелся такой смелый человек, немецкий инженер Отто Лилиенталь.

– Значит, это было еще в прошлом веке? – быстро прикинул Сережа.

– Ну да. Если быть точным – в девяносто первом году прошлого столетия.

Отец шел, попыхивая цигаркой. Сергей старался отворачиваться – он никак не мог привыкнуть к махорочному дыму.

– Строго говоря, Лилиенталь летал не на планере, – после некоторой паузы заговорил отец. – Он сделал себе для полета крылья.

– Крылья? Вот здорово! – Сережа от восторга подпрыгнул на ходу. – А из чего? Они были с перьями, как у птиц?

– Нет, – улыбнулся отец. – Он взял легкий каркас, обтянул его материей, вот и все.

– И полетел?

– Представь себе. Забрался для этого на холм и прыгнул навстречу воздушному потоку, а проще говоря – навстречу ветру.

– И сколько он пролетел? – продолжал с любопытством расспрашивать неугомонный Сергей.