Прямо под сердцем - Страница 7

Наконец испуганная администраторша ведет меня в кабинет начальства. Судя по всему, директор клиники вовсе не собирался в такую срань приезжать на работу.

– Итак, Кирилл Михайлович, я вас внимательно слушаю. Что случилось, и зачем вы испугали мой персонал?

– Я хочу видеть врача, который вчера делал аборт моей жене.

– Полине Романовне Вороновой, так?

– Именно.

– Понимаете, Кирилл Романович, есть небольшая загвоздка. Полина Романовна вчера изменила соглашение с клиникой. И вычеркнула вас из списка доверенных лиц. Я связан врачебной тайной, этикой и уголовным кодексом.

– Хватит ездить мне по ушам, – обрываю его я, – ничем вы не связаны и не рискуете. Я прошу пригласить врача. Это сложно сделать? Я имею право побеседовать со специалистом вашей клиники?

– Да, разумеется. Но разговор будет в моем присутствии. И еще раз подчеркиваю: никакие подробности о здоровье Полины Романовны вам не передадут.

Я откидываюсь в кресле и внимательно рассматриваю мужчину перед собой. Он определенно не похож на идиота, знает законы и вряд ли сдаст мне хоть одного своего сотрудника. Такие не прогибаются, и деньги их мало интересуют. Интересно, он наемный директор или владелец? Похоже на второе.

– Нина, пригласите Павла, пожалуйста.

Еще один повод для размышлений: дверь открывается практически мгновенно. Значит, врач ждал в коридоре.

– Сергей Васильевич, вызывали?

А еще он без халата. Тоже сорвали из дома?

– Павел Маркович, присаживайтесь. Знакомьтесь, Кирилл Михайлович Воронов, супруг Полины Романовны, вашей пациентки.

– Что-то случилось? У нее осложнения?

– Вы мне скажите, – не выдерживаю я, – какие бывают осложнения после нихуя.

– Что, простите?

– Хватит. Она сделала аборт или нет?!

– Не думаю, что имею право отвечать на подобные вопросы. Сергей Васильевич, я как врач, категорически против обсуждения здоровья пациентки с посторонними.

– Понимаю. Кирилл Михайлович, давайте повернем разговор в конструктивное русло. Потому что пока он выглядит бессмысленно. Вы – умный взрослый человек. И понимаете, что закон полностью на нашей стороне. Полина Романовна недвусмысленно озвучила свое нежелание передавать вам какую-либо информацию. Мы все заинтересованы в том, чтобы разрешить конфликт. Но я пока вообще не понимаю, в чем он заключается. Либо разговариваем, либо я дам вам контакт нашего юриста, можете попробовать решить вопрос в судебном порядке.

Я выдыхаю. Да. Нахрапом и угрозами не возьмешь.

– Вчера моя жена легла в стационар на аборт. А сегодня она сбежала. Без денег, телефона, неизвестно, в каком состоянии. И я хочу выяснить, что ваш врач ей наговорил, какую херню налил в уши и сделал ли вообще аборт.

– Полина Романовна – совершеннолетняя дееспособная девушка, – вякает врач. – Она имеет право как сделать аборт, так и отказаться от него. И уйти от мужа тоже может.

Я нервно смеюсь. Почти теми же словами говорила Полина. Теперь у меня нет сомнений, откуда дует ветер, и я вытрясу из докторишки правду. Сейчас или потом, в темном переулке, мне плевать.

– Согласен с Павлом. Кирилл Михайлович, уход супруги – тяжелое событие. Но мы не полиция и не семейные психологи. Причем здесь аборт? Вы не хотите ребенка?

– Это ваше дело?

– Да, раз уж вы просите нас разгласить конфиденциальную информацию.

– Мы закончили. – Я поднимаюсь.

– Сергей Васильевич, – вдруг говорит этот Павел, – знаю, вы не одобрите, но я думаю, стоит обратиться в полицию. Полина Романовна не хотела аборт, и у меня есть основания полагать, что ее к нему принудили…

– Да, блядь! – взрываюсь я. – Именно так и было! В ментовку хочешь?! На!

Я бросаю папку, которую совершенно не соображая прихватил из дома, прямо ему в лицо.

– Давай! Пиши заяву на мужа-тирана пациентки!

– Кирилл Михайлович, успокойтесь и сядьте! – Директор устало трет виски. – Если вы хотите, чтобы мы вам помогли, то дайте нам больше информации. И доказательств, что вы не преследователь, а взволнованный супруг. И мы вместе подумаем, как быть, не нарушая закон.

И тут мне в голову приходит прекрасная мысль.

– Постойте-ка. Раз вы так чтите закон, то знаете, что за не оказанную услугу должны вернуть деньги.

– За вычетом фактически понесенных расходов.

– Прекрасно. То есть если аборта не было, вы должны вернуть средства. Ну если ваш врач не мухлюет с подделкой документов. Я оплачивал все процедуры. Я хочу выписку.

Пожалуй, это победа. И она могла бы достаться мне без скандалов и споров, если бы я включил мозги. Но ярость затуманила разум, превратила в истеричку, отняв драгоценное время.

– Я имею право на выписку?

– Разумеется. Я дам распоряжения девочкам, в течение получаса все будет сделано.

– Чудненько.

– Не трудитесь, – вдруг подает голос притихший врач. – Воронова не сделала аборт. И ее надо найти как можно скорее.

Полина

Мозгов хватило проехать несколько ближайших станций, не выскочить на первой попавшейся. Поддайся я порыву, позволь панике захлестнуть с головой, Воронов нашел бы меня в считанные часы.

И мое самообладание вскоре вознаграждается. Я оказываюсь в каком-то небольшом городке из числа тех, где станция и автовокзал – одна и та же локация. Завидев собирающийся отъезжать автобус, я быстро заскакиваю внутрь. Убеждаюсь, что в салоне куча свободных мест и наклоняюсь к водителю.

– Я билет не успела купить! Пожалуйста, можно вам за наличку?! Очень надо, у меня… э-э-э… тетя в больнице, некому проведать и еды купить!

Протягиваю немолодому мужчине тысячу и молюсь, чтобы ее хватило для победы. Наконец он нехотя забирает деньги и кивает, мол, садись. Я с облегчением прохожу вглубь салона, забиваюсь к окну и выдыхаю. Вот теперь у мужа нет шансов меня найти. Даже если он как-то, через камеры или еще как, вычислит, на какой станции я вышла, маловероятно, что кто-то вспомнит шустро заскочившую в отъезжающий автобус девчонку. А даже если вспомнит, к тому моменту я буду уже далеко.

Россия большая. Найти будет сложно.

От переизбытка эмоций и бессонной ночи я вырубаюсь. Мы едем бесконечно долго, день сменяется сумерками, мимо проплывают деревеньки, названий которых я не знаю. Телефон сейчас бы очень пригодился. Хорошо, что в салоне есть хотя бы часы.

К восьми часам мы приезжаем на вокзал конечной остановки. Это небольшой городок между Москвой и Уралом, достаточно людный, чтобы спрятаться, недостаточно крупный, чтобы у Воронова были связи и активы.

– Не подскажете, здесь есть гостиница? – спрашиваю я у водителя.

– К площади иди, там много. Сейчас вот по этой улице, прямо до белой церкви. Там свернешь в сторону набережной, увидишь. И не доходя до набережной повернешь направо, туда, где музыка играет. Вдоль арбата куча гостиниц, на любой вкус.

– Спасибо!

– Не шастай одна и не свети деньгами, – вслед мне говорит водитель. – Плохо кончится.

Я ежусь: предупреждение звучит зловеще на темном пятачке вокзала.

Пока ночь окончательно не вступила в свои права, я несусь к центру города, молясь, чтобы хоть где-то нашелся для меня номер. Конечно, придется засветить паспорт, но у гостиниц нет общей базы постояльцев. Чтобы узнать, проживает ли Полина Воронова в отеле нужно знать его название. До завтра Воронов не успеет, а потом я двину дальше.

Я выбираю один из небольших отелей возле милого (но немного устрашающего в вечернем свете) сквера. Первое, что меня привлекает – торговый центр неподалеку с огромной светящейся вывеской гипермаркета техники. Второе – афиша конференции сотрудников турагентств. В толпе всегда легче потеряться.

– Добрый день, вы бронировали номер? – спрашивает улыбчивая, но уставшая девушка на ресепшене.

– М-м-м… нет. Дело в том, что в гостинице, куда я должна была заселиться, прорвало трубу. Они хотели переселить меня в неудобный район, пришлось самой искать что-то поблизости от работы. У вас есть номера?