Прячем лица в дыме (СИ) - Страница 12

Джо рассмеялась и с довольной улыбкой принялась чистить апельсин. По комнате разлетелся приятный запах цитрусов. Найдеру он напоминал детство: ещё мальчишкой он обожал апельсины, и отец был готов на последний линир купить сыну любимый фрукт.

— А тебе, Раз, я ничего не скажу. Я знаю, ты хочешь взяться за дело не меньше моего — и плевать, по какой причине тебе это нужно, молчун чертов. Мы его доведём до конца, это я тебе обещаю.

Рыжий кивнул. Найдер был готов поклясться, что на лице парня появилась тёплая улыбка, но, наверное, это он сам надумал её. Что-то, похожее на чувства, Раз проявлял лишь ранним утром, когда его лекарства ослабевали. А, ну ещё это было три года назад, когда рыжий появился в таверне и не начал пить таблетки Феба. В общем, так давно, что уже не считалось за правду.

— Лаэрт Адван сейчас в Норте. Если мы хотим заполучить его разработки первыми, мы должны отправиться туда.

Найдер кивнул Рене. Когда речь заходила про дело, на неё можно было положиться. И неважно, что цели у них сильно различались. За умение действовать он уважал девушку. В чём-то с ней было даже проще, чем с Разом.

— Итак, мы едем в Норт, — решил Найдер. — Поплывём морем, через полтора дня будем там. Я всё устрою. Отправимся впятером.

— Не люблю север, — с набитым ртом проговорила Джо.

Оша были кочевым народом, но редко заходили на север. У них говорили, что север злой. Действительно, чем южнее они ходили, тем легче была жизнь, а люди — добрее и спокойнее. Наверное, поэтому в Кионе так сложно — северные люди, злой нрав. Но Найдер, всегда живший в городе, не чувствовал себя настоящим оша: он был готов воевать хоть со всем севером, но не бежать на юг, как делало племя.

— Не люблю Норт, — в тон ей ответила Рена, но с такой же решимостью, как у Найдера, продолжила: — И всё же надо опередить других. Пока Адван там, мы должны найти его и обокрасть, что бы он там не прятал.

— Да, — коротко ответил Раз, насупившись.

Сейчас он больше походил на обиженного ребёнка, чем на того равнодушного жёсткого парня, каким казался обычно. Надо его разговорить. Так будет легче действовать, да и правильнее. Если уж Раз решил «оттаять», стоило понять, почему это произошло и как помочь ему.

— Не знаю, Най, — начала Джо. — Всегда случалось что-то плохое, когда оша уходили на север.

Опять приметы и бабушкины сказки! Джо тянулась к знаниям и мечтала учиться, но в то же время как одержимая верила и в богов, и во все эти присказки оша.

— Если я не получу свои миллионы, плохо будет здесь и всем, ясно?

Рена и Джо переглянулись и одинаково покачали головами.

— Я еду с тобой, — заключил Раз, начав из руки в руку перекидывать игральную кость.

— Это тебе кости сказали так сделать? — Найдер не удержался от ухмылки.

Парень выдавил из себя:

— Это мне прошлое сказало так сделать.

Найдер задумчиво потёр подбородок. А могло ли это быть совпадением? Может, Кантор Ризар выбрал их ещё по одной причине — из-за тайны Раза? Да, надо попытаться разговорить рыжего. А не получится, так Рену. Под девизом: «Спасём Раза!» она была готова на многое — единственный аргумент, который действовал на неё безотказно.

Джо кивнула:

— Хорошо, Най, на север так на север. Великий Отец не оставит нас.

Найдер рассмеялся:

— Напомни, это ты про того невидимого мужика, который с неба приглядывает за каждым из нас, но так ничего и не делает?

Джо бросила в Найдера апельсиновую шкурку. Тот поймал её и кинул назад.

— Най, так говорить нельзя! Великой Отец…

— Знал я одного человека. Он учил меня защищать себя. Не бояться труда. Стоять на своём. Он верил, что все люди могут быть равны не зависимо от цвета кожи, глаз и волос, от происхождения, веры, стремлений. И даже не побоялся открыть таверну, хотя все в округе презирали его — он знал, что однажды в ней соберутся разные народы и дружно поднимут кружки с пивом за прогресс — настоящий прогресс. Вот это Великий Отец. А твой невидимый молчаливый мужик — нет, я не буду звать его.

— Ты говоришь о равенстве, но презираешь меня за мою веру!

— Я не презираю, ведь отчасти это и моя вера. Просто я сделал другой выбор. Если ты будешь надеяться на себя, а не на невидимого мужика, ты добьёшься большего. Ты способна на многое, я же знаю. Просто не жди чуда, а выбери его сама, ясно?

— Нет, я всё равно верю в Великих Мать и Отца, они меня защищают! А твоего бога зовут деньги!

Раз, Рена и Феб молчаливо наблюдали за пререканиями — картина была не нова им.

— И часто твои боги приходили на помощь? Наверное, когда трое сестёр умирали от голода? Или когда отца забили камнями? А может, когда ты задумала выучить алфавит, но вам даже книжку не продали — вы же оша! А мой бог решает все эти вопросы. Он отзывчивее и честнее.

— Най, ты самое кислое яблоко в мире. Кому-то и такое понравится, но слишком, слишком немногим.

Парень встал и театральным жестом развёл руки в стороны.

— Раз вы здесь… Рад видеть вас, любители кислых яблок! А теперь поднимайте задницы и собирайте вещи. Мы едем в Норт за нашими миллионами.

Постукивая тростью, он вышел, и только дверь закрылась, сразу привалился к стене. Даже три метра по комнате отозвались дикой болью в ноге: она не просто пульсировала, а разрывалась изнутри.

Найдер тяжело вздохнул и заковылял вниз. У Феба найдётся что-то на время, а затем он решит вопрос — его единственный бог и не такое сможет сделать, если принести ему хорошую жертву. Найдер чувствовал себя готовым на неё.

Зал «Вольного ветра» был полон голосов и смеха. С улицы могло показаться, что в таверне много гостей, причём очень шумных, но сегодня, как и вчера, позавчера, даже месяц назад, так никто и не пришёл.

Были только они впятером, оставшиеся слуги да несколько парней, которые обычно помогали с грязной работёнкой. Джо говорила, что оша, отправляясь в путь, всегда собираются племенем и всю ночь проводят за разговорами, танцами и песнями — эту же традицию они повторяли перед каждым новом делом, если девушка была в городе.

Раз сидел за столом, подперев голову правой рукой, и с блуждающей улыбкой следил за друзьями. Ему давно не было так хорошо и спокойно — как будто спокойно в правильном смысле, а не из-за таблеток. Он не знал, то ли это от того, что стрелки уже подобрались к пяти, и действие лекарства всё слабее, то ли от выпитого вина — и даже не хотел знать.

— Э нет, мы это сделаем! — воскликнула Джо, вцепившись в Найдера.

Парень скривился, но Раз был уверен: согласится. Друг даже трость оставил в стороне — наверное, ещё на первом часу вечеринки. Это было четыре, нет, пять часов назад или… Раз взывал к числам, но они упорно не хотели вставать в ряд и путались.

Джо взяла в руки гитару, доставшуюся от отца, поставила ногу на стул и провела рукой по струнам. Лицо освещала широкая улыбка, лукавая, как у ребёнка, который задумал шалость. Гек, сидя за большим столом в центре, несколько раз хлопнул в ладони, Дорн и Тривор просвистели.

— Ну же, Най, — подначивала Джо. — Или что, хочешь опозорить свой народ?

По лицу Найдера казалось, он вот-вот покажет сестре язык, точно оба были совсем детьми. Вместо этого парень запел что-то из баллад, которые так любили все в кочевом народе. Раз увидел, как Феб подхватил, но тихо, чтобы не мешать мелодичному голосу друга.

Да уж, проклятый оша даже петь умел. Сейчас, в такой час, когда плен таблеток ослаб, а числа отказались помогать, Раз мог признаться себе, что это-то и подкупало в Найдере. Он был хитрым, расчетливым, а ещё — упрямым и жестоким. Для чужих. Ладно, он и своим не всегда говорил ласковые слова, но каждый знал, что на него можно положиться, если надо, Найдер и горы свернёт, и песню споёт. Что бы он там не говорил про деньги, месть и прочее.

Раз сам себе рассмеялся и потёр виски. Во имя всех богов, реальных и вымышленных, как же давно он не думал таким образом! Феб, что ли, заразил? Это он любил бросаться громкими словечками и болтать о дружбе, искренности и всё такое.