Прозрачный экран - Страница 6

Потом были еще два дубля, еще два костюма, аплодисменты и неделя отдыха от съемок, когда Марина залечивала сплошной синяк на моей груди.

Чем, увы, в свое время наше трюковое кино отличалось от зарубежного, так это своей оригинальностью. Оригинальность заключалась в том, что снимали одно, а получалось совсем другое. Актер делает несколько физически очень тяжелых дублей… А режиссер берет всего часть одного, не самого яркого дубля. И становится непонятно, зачем так уродовались? В этой истории так и получилось. Весь кадр получился каким-то урезанным. Но это одна из особенностей актерской профессии – «дыми и не кашляй».

Конечно, бездны там не было. Но когда ты падаешь вниз в темноту, ты не знаешь, сколько тебе еще придется лететь.

Мы снимали одну из программ цикла «Искатели». Эти съемки были посвящены теме кладов, спрятанных в пещерах Крыма. У ведущего телевизионной программы, связанной с экстримом, есть одно преимущество – в сложных непредсказуемых случаях все ее участники без обсуждения принимают, что каждое действие ведущего не будет повторяться, все снимается «вживую», одним дублем.

Тогда надо было снять мой спуск вниз вдоль стены пещерного города Тепе-Кермен в горном Крыму. В тот раз я в очередной раз убедился, что в экстриме никогда не надо использовать какие-то новшества.

Честно признаюсь, что при всем моем опыте путешественника высоту я никогда особенно не любил. Как это ни странно, летать на параплане мне не страшно, хотя ты держишься в воздухе за счет «тряпочки» над головой, и никакой страховки у тебя нет. Но вот когда спускаешься на веревке по склону скалы, несмотря на страховку ты воспринимаешь эту высоту гораздо опаснее.

В этот раз режиссер предложил мне показать что-то необычное. На свою задницу я вспомнил довольно редкий способ спуска, он называется «юаровский». В этом варианте не используются альпинистские карабины и какие-либо особенные детали. Только веревка. Она особым способом охватывает ноги, и альпинист регулирует скорость своего спуска сжатием рукой веревки.

Не имея опыта такого спуска, я десять раз все перепроверил. Но когда в самый последний момент я уже завис над пропастью, что-то внутри меня стало кричать: «Не делай это!»

Оператор Жора Орлов почувствовал мое настроение:

– Федорыч, у тебя все нормально?

Я помню, что ответил что-то невнятное. Организм интуитивно чувствовал опасность. Через несколько секунд раздалась команда режиссера: «Начали!» Я оттолкнулся от края скалы и заскользил вниз. Правильнее было бы сказать «полетел». Это мне хотелось думать, что я скользил. В технике спуска на веревке очень важно не превысить скорость снижения. А если это уже произошло, остановиться практически невозможно. Так было и в этот раз. Рукой в перчатке я пытался сжать стремительно скользившую альпинистскую веревку, но ничего нельзя было сделать.

Такие ситуации длятся всего несколько мгновений, но остаются в памяти навечно. Несмотря на быстротечность этого мига мозг успевает выбросить всего одну, самую главную мысль: «Сколько лететь вниз?»

Подо мной было 30 метров – это высота девятиэтажного дома. Я успел пролететь треть этого расстояния и уже попрощался с жизнью, как вдруг неожиданный удар в спину затормозил движение. Я сжал руку на веревке, и мне удалось остановиться. Через минуту отдыха я уже очень осторожно, совсем медленно спустился вниз.

С тех пор всякий раз, когда я берусь за веревку, я сразу вспоминаю тот случай, когда меня спас выступ скалы.

Эта маленькая история – трагикомичный случай, когда результат очень сложного трюка становится совершенно не прогнозируемым. В фильме «Научная секция пилотов» нужно было снять довольно сложный кадр: по туннелю метрополитена идут два спецназовца в поисках монстра, но происходит страшный взрыв, и они погибают в огне.

Разумеется, снять такой сложный по постановке кадр в действующем метро невозможно по множеству причин. Поэтому договорились (естественно не бесплатно) с «Метростроем», что мы арендуем на один день небольшой отрезок строящегося туннеля, где есть только бетонные стены тюбинги. Нам выделили такой участок в районе будущей станции «Дубровка».

Через несколько часов благодаря работе команды художников-постановщиков туннель нельзя было отличить от действующего: по стенам протянулись связки кабелей различной толщины, в разных местах стояли ящики трансформаторов, были установлены специальные таблички действующего метро, и все это еще и было покрыто слоем искусственной пыли.

Перед ленточкой, говорящей, что там дальше начинается съемочное пространство, были установлены три камеры (сложные кадры никогда не снимаются одной), и расположена вся съемочная группа. Примерно в двухстах метрах у нас за спиной встала на дежурство машина скорой помощи.

Многочисленным метростроевцам, конечно же, было интересно, зачем нужны такие сложные приготовления. Поэтому несколько десятков из них, кто как мог, разместились за второй ленточкой, которая отделяла съемочную группу от всего остального пространства за нашими спинами. Так как наши фигуры перекрывали зрителям главное место действия, они по клеточкам тюбинговой стены постарались залезть повыше. Все они ждали чего-то необычного.

Зритель должен понимать, что скорая помощь приехала на всякий случай. Два каскадера-спецназовца были укрыты специальными костюмами, шлемами и дышали замаскированными под их одеждой кислородными системами. Помимо этого, после того, как огонь немного уляжется, к ним должны были подбежать сразу несколько человек с огнетушителями…

И вот, все началось!

«Запустить камеры и доложить о готовности»… «Первая камера запущена»… «Вторая камера запущена»… «Третья камера запущена»… «Начали»…

Примерно в ста метрах от камер в нашу сторону побрели спецназовцы. Когда они проделали около пятнадцати шагов, прямо там, где они находились, раздался огненный взрыв. Взрывная волна в узком туннеле очень быстро достигла нас. Причем этот воздушный удар был такой силы, что у оператора-постановщика Игоря Клебанова сдуло его привычную кепку. Но еще более впечатляющим было то, что вслед за взрывной волной в нашу сторону полетела вся огненная масса взрыва. До нас оставалось пятьдесят метров, тридцать, двадцать…

И тут у зрителей сдали нервы. Их можно было понять. Они решили, что ситуация вышла из-под контроля. В панике они бросились прочь от «гибнущей» съемочной группы. А паника всегда приносит ужасные последствия.

Некоторые из зрителей-метростроителей сидели на определенной высоте в бетонных нишах стен туннеля. Когда побежал один, вслед за ним побежали все. Те, кто сидел выше, прыгали в темноту вниз… В результате двое сломали ноги, и скорая помощь увезла их, а не каскадеров, которые помогали медикам выводить испуганных людей из туннеля метро.

Безусловно, самым памятным фильмом для меня останется сериал «Боец». Там было все.

Конечно, самое зрелищное на экране – драки. Человек так устроен, что в телевизоре ему хочется видеть то, что в жизни он избегает больше всего. При этом надо понимать, что экранные драки не имеют ничего общего с жизненными ситуациями. Я веду в городе курсы «Безопасность человека в условиях города». Объясняю людям, что в жизни, в отличие от экрана, любое столкновение происходит гораздо будничней. Все решается одним, двумя ударами.