Провалы (СИ) - Страница 2

Некоторое время он тупо таращится в потолок, не понимая, почему лежит на полу, затем вспоминает события прошлого вечера и быстро поворачивается набок, чтобы взглянуть на своего пациента, который уже не спит, в свою очередь внимательно разглядывая Джона раскосыми прозрачными в темном ободке глазами.

Джон облизывает пересохшие губы и хрипло спрашивает:

- Как себя чувствуешь? – не дожидаясь ответа, он откидывает плед, встает и, делая пару шагов к дивану, профессионально считает пульс, приложив пальцы к бледному запястью, проверяет температуру, коснувшись лба ладонью, заглядывает в глаза. – Голова кружится? Тошнит? Пить хочешь?

Парень кивает, но продолжает молчать, позволяя совершать с собой все означенные манипуляции. Джон одергивает задравшуюся на животе футболку и шлепает босыми ногами на кухню. Там он наливает в кружку остывший вчерашний чай, добавляет три полные ложки сахара, всыпает витамины, размешивает и возвращается к своему пациенту.

- Вот, выпей, - советует он, - должно полегчать.

Парень благодарно снова кивает и трясущимися руками принимает намешанную Джоном бурду. Он пьет крупными глотками, проливая желтые капли на голую грудь, и при этом продолжает сверлить Джона своими прозрачными глазами. Джон убирает капельницу, так и оставшуюся висеть на раме окна, достает тонометр, надевает манжету на худую руку и меряет давление. Потом, не особо церемонясь, слушает сердце.

- Ты более-менее в порядке, - сообщает он парню результаты осмотра, - но это временное явление. Продолжишь колоться, - губы Джона сдвигаются в тонкую линию, - однажды тебя найдут в какой-нибудь канаве и откачать уже не смогут.

Глаза парня превращаются в две злые колючие льдинки, и Джон уже жалеет о вырвавшемся нравоучении. Он знает, что уговаривать наркомана бесполезно. Махнув рукой, встает и начинает сворачивать плед, под которым спал. Парень молчит, продолжая гипнотизировать Джона взглядом. Джон старается не обращать внимания, занимаясь своими утренними делами. Он уходит в ванную, предварительно включив чайник, а когда возвращается, освеженный душем и чисто выбритый, в дурацком махровом халате, парень все еще продолжает лежать на диване, укутавшись в одеяло до самого подбородка. Джон достает из шкафа чистую рубашку, джинсы, носки, трусы и уходит в ванную переодеться. Его немного напрягает присутствие в квартире постороннего, из-за чего он не может спать так, как привык и там, где привык, из-за чего приходится переодеваться в тесной и холодной ванной комнате, из-за чего он ощущает несвободу. Но раздражение носит легкий преходящий характер, Джон не злится по-настоящему. Он заваривает свежий чай, делает тосты все с тем же джемом и возвращается к парню. Поставив перед ним тарелку и кружку чая, снова уходит на кухню. Время поджимает. Чтобы не опоздать на работу, Джону нужно выйти через десять минут.

- Ты помнишь, кто тебя избил? – спрашивает он, чтобы хоть как-то расшевелить незнакомца.

Тот мотает головой и отваживается на встречный вопрос:

- Ты кто?

Ответов много: от «я - человек» до «я – доктор», но Джон отвечает развернуто:

- Работаю в социальной помощи. Нашел тебя, когда шел домой. Ты был в отключке. Мне пора на работу. Твоя одежда висит в ванной. Может быть, ее можно еще спасти. Попробуй щеткой почистить, на полке найдешь, - советует он. – Рубашка в грязном белье. Когда будешь уходить, просто захлопни дверь. И поешь обязательно, - Джон строго смотрит на парня, как бы спрашивая того, все ли он понял.

Парень кивает, прочищает горло и неожиданно спрашивает:

- Как тебя зовут?

- Джон, - отвечает Джон, - Джон Ватсон.

- А я Шерлок, - представляется страдалец, - Шерлок Холмс, - и нерешительно протягивает узкую прохладную ладонь.

- Приятно познакомиться, Шерлок, - улыбается Джон, пожимая ему руку, - рад, что тебе лучше, а теперь мне пора.

Шерлок кивает и тихо спрашивает:

- Почему ты меня подобрал?

Джон пожимает плечами:

- Это моя работа – не дать тебе умереть.

Шерлок молчит, удивленно смотрит на него и о чем-то думает. Джон запихивает в рот последний кусок тоста, выпивает залпом оставшийся чай, сует в раковину кружку, хватает ключи с полки, сумку и куртку с вешалки.

- Пока, рад был знакомству, - бросает он на бегу.

День предстоит тяжелый, и Джон ментально уже совсем далеко отсюда. Он почти забыл своего случайного пациента, и лишь на заднем плане толкаются мысли о том, как быстро при подобном образе жизни такая красота может исчезнуть с лица земли. Но Джон гонит эту мысль, переключаясь на дела социальной службы. Он совершенно уверен, что больше они никогда не встретятся.

Гарольд задерживается после ночной смены, чтобы выпить с Джоном кофе. Кофе – дрянной, из аппарата, зато есть две булочки с корицей, которые принесла старшая медсестра из приютской столовой. Джон и Гарольд пьют кофе на маленьком балкончике, выходящем на стоянку с видом на кирпичную стену пятиэтажного дома напротив. Оба не курят, наслаждаясь прохладой утреннего воздуха, тишиной и взаимной приязнью. Гарольд симпатичен Джону, он лет на пять старше, успел поработать в лондонской больнице и уже не относится к категории молодых специалистов, в отличие от самого Джона. Врачей в социальной помощи не много, кроме них двоих, еще старая дева мисс Смит, исключительно суровая и неприятная женщина, тощая и прямая, как палка, не очень доброжелательная, мягко говоря, к их не простым пациентам, а также пенсионер с легкой степенью маразма мистер Биннер, безобидный и добродушный в своей старости. Гарольд и Джон с удовольствием болтают между сменами, обмениваются анекдотами и смешными случаями из жизни. До стадии друзей, которые после работы выпивают в пабе они еще не дошли. Нельзя сказать, что Джону это нужно, ему хватает запойных выходных с сестрой, но Гарольд определенно продвигается в этом направлении. Джон не уверен, что согласится, когда (если) предложение поступит, и его отказ не повлечет недопонимание и обиду, но пока предложение о совместном распитии пива не высказано вслух, он может расслабиться.

Джон рассеянно слушает рассказ Гарольда об однокласснике, который ушел служить в армию, подписав контракт на два года, и размышляет о давешнем наркомане. Джон сожалеет, что не успел утром поговорить с Шерлоком (да, Джон помнит его имя) и расспросить его подробнее. Возможно парню нужна помощь, или ему некуда идти. Тут до Джона доходит, что скорее уж ему не в чем идти – ботинки-то с Шерлока сняли, и его начинает разбирать смех. Возможно, вернувшись домой, Джон не досчитается одной пары обуви. Впрочем, об этом он не жалеет. Представляя лицо Шерлока, Джон по настоящему жалеет лишь о том, что такой красивый парень убивает себя наркотиками. Что подтолкнуло его к такому фатальному увлечению? Семейная трагедия? Пресыщенность? Вседозволенность? Случайность? Парень не похож на порочного и испорченного деньгами юнца, но Джон очень сомневается в своей способности судить о людях по внешности. Джон качает головой своим мыслям и тут же получает ответную реакцию Гарольда:

- Так ты тоже считаешь, что служба в армии – святая обязанность каждого мужчины? – удивленно спрашивает он.

Джон пытается скрыть смущение от того, что не слушал коллегу, собирается и отвечает максимально развернуто, стараясь не показать, что некоторые рассуждения Гарольда он просто прослушал:

- Нет, армия – не самый лучший способ стать мужественным, - мягко улыбается он, отпивая кофе, - это скорее способ самоубийства. И хоть почти каждое лето в подростковом возрасте я проводил в военном лагере и даже занимался стендовой стрельбой, у меня никогда не было желания пострелять по живым мишеням, чтобы доказать, что я мужчина. Для этого существует масса других, более приятных и жизнеутверждающих способов…

- Юноша становится мужчиной рядом с женщиной, ты об этом? - провозглашает Гарольд, и почему-то пристально и одновременно вопросительно смотрит на Джона, словно вызывая того на бОльшую откровенность, но Джон не поддается на провокацию, лишь кивая в знак согласия.