Противостояние душ (СИ) - Страница 132

Затем оторвался все-таки от этого занятия, заменяя свой язык на один палец, начиная проникать, как можно глубже, лаская парня круговыми движениями, а сам заглянул в лицо Макса, после чего языком стал вылизывать ушную раковину.

Максвелл несколько напряженно и настороженно глядел за ним, ошеломленный, шокированный, но тело само уже реагировало на действия любимого. От каждого прикосновения разливался жар, член мгновенно вставший, стал сочиться смазкой, став прямо болезненно напряженным, он закусил губу, прикусывая ее до крови. Хотелось порвать шарфы, опрокинуть Дориана на спину и войти, войти так глубоко как никогда и двигаться без удержу, лишь бы скинуть это напряжение.

— Знаешь, чего я хочу, Макс, — шептал Дориан, проникая в парня глубже своим пальцем, лаская его внутри круговыми движениями, а второй рукой скользя по телу, лаская подушечками пальцев сосок парня, языком вылизывал мочку уха и продолжал шептать, — хочу узнать насколько сильно я властен над тобой. Хочу заставлять тебя стонать снова и снова, хочу чтобы ты кончил с моим именем на губах, кончил только от ощущения моих пальцев внутри тебя, ощущения моих губ, которые будут покрывать твоё тело поцелуями, моего языка, скользящего по твоей коже. Хочу смотреть на твоё лицо, пока ты кончаешь, толкаясь бёдрами навстречу моим пальцам, выгибаясь всем телом навстречу моим рукам. А потом я вошёл бы в тебя, заставляя тебя снова возбудиться от ощущения моего члена внутри. От ощущения того, как сильно я хочу тебя. Вот чего я хочу, Макс, — шептал парень, добавляя второй и третий пальцы, трахая своего соула ими в бешеном ритме.

Максвелла вполне устроил такой вариант, он, и так уже изнемогающий от необычной ситуации и сверхвозбуждения, радостно стал подаваться бедрами навстречу пальцам, стоная, сперва сосредоточено, а потом расслабился, напрягал мышцы рук, но тут же вспоминая, расслаблял и их, остановил себя, когда хотел уже поймать губы Дори своими. Вся эта кутерьма, возбуждение, попытки контролировать себя и желание расслабиться, были дополнительным возбуждающим моментом.

Губы Дориана продолжили изучать шею и грудь парня, а пальцы внезапно сбросили темп, проникая глубоко, задевая простату, но при это куда медленнее, чем до этого, а затем и вовсе исчезли, заставив Макса простонать от разочарования. Парень даже попытался толкнуться бедрами вслед за такими желанными пальцами, но Дори лишь усмехнулся, кладя руки на плечи и облизывая свои губы.

— Ты хочешь, чтобы я вернул их на место, — шепнул он, притираясь своим возбужденным органом об орган Макса, — мои пальцы? — соприкосновение с членом Макса чуть не лишило самого Дориана рассудка, но он был настроен довести игру до конца, — тогда придется попросить, — сказал он, опускаясь и прикусывая губу Макса, оттягивая ее и лаская языком, резко отстранился, — ты готов просить, Макс?

— О, да, любовь моя, — простонал Максвелл, — что угодно буду просить, мой Дори, лишь бы почувствовать снова внутри хоть что-то твое. Пальцы, член, — мне все пойдет. И знаешь, ты такой охренительно сладкий, что, пожалуй, я даже не буду сильно долго задерживаться и обкончаю тебя очень быстро. Прошу тебя, мой Бог, мой Господин, трахни меня, наконец. Ибо я могу и умереть от перевозбуждения.

Макс почувствовал, как язык Дори прошелся по его губам, а пальцы вернулись на место, сразу проникая внутрь на всю длину. Вторая рука Дори скользила по телу парня, язык принялся ласкать соски. А пальцы входили и выходили, двигаясь внутри в бешеном ритме, заставляя Макса стонать от удовольствия. Дори почувствовал, что Макс на грани и отстранился, чтобы увидеть лицо своего соула, когда он будет кончать. А Максвелл кончал бурно, орошая себя своей спермой, и выстанывал имя соула так трогательно-пошло, что и сам был удивлен. Это зрелище Дориану понравилось.

Макс еще отходил от оргазма, когда почувствовал дыхание на своих губах.

— Мне понравилось видеть, как ты кончаешь от моих пальцев. Это бесподобно, Макс, ты бы видел свое лицо, — промурлыкал Дори, — ты такой хороший мальчик, такой послушный, — язык снова скользнул по шее, но Дориан сразу же вернулся к губам, а пальцы его ласкали опавший член Макса, — но я хочу, чтобы ты снова желал меня. Хочу знать, что ты готов любить меня каждую секунду своей жизни. Что ты, твое тело, твоя душа, твоя жизнь принадлежит мне. Ты же принадлежишь мне? — пальцы сомкнулись у основания члена, начиная двигаться вверх и вниз по уже начинающему оживать стволу, — ты хочешь поцеловать меня, Макс?

— Не смотря на мой член, который очень скоро будет готов, — прошептал Максвелл, глядя в бесподобные глаза Дориана, — я хочу тебя всем телом, всей душой и всем сердцем. Я хочу любить тебя постоянно, ты меня возбуждаешь, даже когда делаешь обычные дела, общаешься с друзьями, говоришь с Чарльзом, но я вижу тебя и я возбуждаюсь. Поэтому я весь твой, мой родной, ты повелитель моей жизни и моего тела, только ты. И я безумно хочу поцеловать тебя. И не только поцеловать. Я хочу уложить тебя на спину, войти безудержно и глубоко, и двигаться сперва медленно и нежно, а потом все яростнее и быстрее, вбиваться в тебя, как никогда, и чтоб ты стонал, о, мой Дори, ты стонущий — это отдельная тема. Наверное, я бы мог кончить только от этих чудесных звуков.

Дори продолжил одной рукой ласкать член Макса, второй зарылся в его волосы и припал к губам, целуя страстно и неистово, буквально ворвался своим языком в рот соула, лаская, изучая.

— Кончишь ли ты от моих стонов, узнаем в другой раз, — прошептал он, отрываясь от губ Макса, — не сегодня.

Дориан подложил подушку под поясницу Макса, схватил его за бедра и вошел, стоя на коленях, глядя в любимое лицо, вошел в своего соула сразу на всю длину, поскольку неистово хотелось разрядки. Казалось, что он кончит сразу, но он смог удержаться, начиная двигаться бешено, неистово. Полностью выходя из Макса, чтобы сразу же войти на всю длину обратно. Одной рукой он стал ласкать Макса, подстраиваясь под этот бешеный ритм, а вторую все еще сжимал на бедре, впиваясь так сильно, что, наверно, делал больно. Он чувствовал приближение оргазма, следил за Максвеллом из-под опущенных ресниц и стонал. Стонал так громко и так пошло, поскольку сдерживаться уже не мог. Оргазм накрыл его бурно, он как сквозь пелену почувствовал, что кончает и Макс, вышел из парня и буквально упал на своего соула, тяжело дыша. Еле протянул руку, освобождая одну из рук Максвелла.

— Вторую сам, — шепнул обессиленный Дориан, он не мог даже скатиться с Макса, казалось, что шевелиться это уже за гранью возможного. Но было так хорошо, так бесподобно хорошо, оставалось надеяться, что эта игра понравилась Максу также сильно, как и Дори.

Максвелл дернул посильнее, разрывая шарф, и прижал к себе Дориана покрепче, совершенно не чувствуя веса тела соула.

— Это просто невероятно, — проговорил он, целуя любимого куда-то в волосы, — просто нереально. Ты — чудо, ты знаешь об этом? Сексуальное и охренительно пошлое чудо, я поражен. Я восхищен. Я готов встать перед тобой на колени, заверяя тебя в своем вечном служении тебе. О, да, я бы хотел быть твоим рабом. Обнимать твои ноги, греть постель, подносить тебе еду. Я даже готов стать для тебя постелькой. Тебе удобно? Можешь спать на мне. Боже, я несу чушь, но это лишь от переполняющих меня чувств. Обожаю тебя, люблю тебя, хочу тебя все время, каждую секунду.

— Макс, заткнись уже, — усмехнулся Дориан, находя губы соула своими и целуя медленно, нежно, — я, конечно, очень люблю твой голос, особенно, когда ты признаешься мне в любви, но я до чертиков люблю целовать твои губы. Давай поговорим потом, — промурлыкал Дори, снова втягивая Макса в расслабленный поцелуй. Страсть, желание обладать исчезло. Хотелось просто неспешных поцелуев.

— Слушаюсь, мой господин, — успел улыбнуться между поцелуями Максвелл, сам отдаваясь такому чудесному времяпровождению.

— Никогда не было так хорошо, как с тобой, — шепнул Дори, прикусив Максу мочку уха, — никогда, — он перекатился на спину, утаскивая за собой Макса, зарылся в его волосы и стал целовать губы, не углубляя поцелуй, просто ласкал нежно языком и губами.