Против князя Владимира. Дилогия (СИ) - Страница 7

    Покровительство князя в какой-то мере спасало Варяжко от козней воеводы, но далеко не всегда. Тот причинял немало зла - по сути, Блуд командовал дружиной, ему подчинялись даже бояре, что уж говорить о бесправном отроке. Не чурался пакостить даже в мелком руками своего подручного - десятника Мстивоя, под чье подчинение на время похода отдал Варяжко. Тот сам точил зубы на удачливого отрока, допекал всеми доступными мерами - отправлял на самые грязные работы, лишний раз ставил на часах, на привалах, пока остальные отдыхали, давал какие-то поручения или принуждал прислуживать старшим дружинникам.

    Варяжко терпел притеснения молча, не жаловался о них никому, даже друзьям. Исполнял назначенные ему работы и задания безропотно, сам же таил зло на своих недругов, дожидался удобного случая поквитаться с ними. Наушничать князю против того же воеводы не стал, но не упускал возможности подсказать о промахах, посеять сомнение в разумности его советов. Однажды дошло до прямой стычки между отроком и ближним боярином, когда Блуд предложил князю переправиться через быструю речку Любка по броду, сделав изрядный крюк. Побоялся, что неокрепший еще лед не выдержит тяжести груженных саней. Ярополк уже было согласился с осторожным воеводой, когда Варяжко попросил слова и высказал свое предложение: - Разреши, княже, проверить переправу здесь - может быть, прочности ее хватит.

    В бытность командиром мотострелкового подразделения Мезенцеву не раз приходилось форсировать реки по льду, так что необходимую его толщину для различного груза знал назубок, как и правила безопасной переправы. Сейчас же Варяжко, пользуясь прошлой памятью, предположил, что при нынешнем морозе - около десяти градусов, река уже должна схватиться, поэтому рискнул перечить многоопытному воеводе. И Ярополк, и Блуд в первую минуту опешили от такой прыти юнца, после боярин весь побагровел, чуть не выкрикнул охрипшим от возмущения голосом: - Ты, сопляк! Тебе еще титьку мамкину сосать, а не влезать в разговор мужей.

    Потом, обернувшись к Ярополку, продолжил: - Княже, так что, дать команду дружине выдвигаться к Ирпеню?

    - Погоди, Блуд, - высказался с некоторым сомнением тот, - может быть, и в самом деле попробовать перейти здесь? Терять столько дней на обход не хочется.

    - Да что ты слушаешь щегла, княже! Откуда ему знать, если ни разу зимой не ходил с нами.

    - Не убудет, если потеряем полдня, - уже раздражаясь, ответил Ярополк, - зато можем выиграть седмицу. Все, решено. Спробуй, Варяжко - дал указание отроку, после махнул рукой, отпуская его.

    Варяжко позвал тех отроков, с которыми устраивал засаду, вместе с ними отправился из погоста к речке, прихватив пешни. Выбрал место на берегу для удобного спуска обоза, после наметил на льду лунки через каждые двадцать метров. Справились быстро, уже через полчаса часа замерил глубину льда по всей ширине реки. Она составила примерно пятнадцать-двадцать сантиметров, вполне достаточную для переправы. Проверил еще - нет ли на пути скрытой полыньи и нетвердого льда, с помутнением, после велел отрокам расчистить ее от снега и поставить вешки в лунках. Сам, не медля больше, вернулся к князю с вестью - переправляться можно. Тот все же осторожничал - вначале пустил вдоль вешек одни сани с впряженной лошадью, но без груза, затем с полной нагрузкой, а потом и весь обоз, за ним дружину.

    Еще не раз Варяжко выступал на совете у князя против слова воеводы и почти всегда оказывался прав. Только дважды у Ярополка оставались сомнения, но и тогда он принял сторону отрока, показав тем самым - кому больше доверяет. Воевода же отыгрывался неприкрытой войной против младшего дружинника - придирался по любому поводу, доходил до оскорблений, провоцируя на прямое неподчинение. Варяжко терпел до последнего, молча сносил унижения, выполнял даже нелепые приказы, но однажды не выдержал. После разноса за якобы неподобающий вид Блуд попытался стегнуть плетью. Инстинктивно, почти не задумываясь, отрок перехватил ее и рывком вырвал кнут из рук воеводы. Но когда тот набросился с кулаками, от вспыхнувшей ярости буквально на секунду потерял контроль над собой.

    Поднырнул под идущий в голову кулак, поймал на плечо провалившийся корпус врага, а потом, поднимаясь, по широкой амплитуде бросил его через себя. Блуд взлетел вверх ногами, через мгновение со всего маху грохнулся об стылую землю. В последний момент Варяжко на остатке здравомыслия успел удержать того за руку и не дать разбиться головой, но все равно, удар получился чувствительным для грузного воеводы. Лежал без движения, казалось даже не дышал, только открытые глаза с бессмысленным выражением выдавали, что душа еще не покинула его. Варяжко и собравшиеся вокруг дружинники застыли ошеломленно - отрок от пришедшего в прояснившуюся голову отчаяния, воины же от происшедшего на их глазах тягчайшего воинского проступка - нападения на командира.

    Все отчетливо понимали, что в случившемся немалая вина самого воеводы. Бить позволялось только холопов, для вольного человека, а тем более, воина, такое принималось, как кровная обида. Но и оставлять безнаказанным отрока, посмевшим пойти против старшего, тоже не могли. По приказу одного из бояр, находившимся во дворе посадника - именно здесь произошла стычка, гридни скрутили руки Варяжко и повели в холодную. Он не сопротивлялся, все еще не мог отойти от мыслей о содеянном. Знал, что должен был стерпеть все - даже побои, мог потом пожаловаться с полным правом князю. А теперь ему грозило гораздо худшее - от изгнания из дружины до продажи в рабство или смертной казни. Наказание выносил князь, но даже при всем желании он не мог пойти против своей опоры - верной дружины.

    Суд над отроком состоялся следующим утром. Двое гридней с мечами наперевес вывели Варяжко из подвала и препроводили в парадную палату хором посадника. Здесь он увидел сидевшего во главе стола князя и бояр, рассевшихся вдоль стен на лавках. Воеводы среди них не оказалось - по-видимому, еще не отошел от полученной травмы. Призвали на суд еще гридней - наставника Борислава и видоков - свидетелей случившегося проступка, они стояли у входа, по сторонам от замершего отрока. Первым высказался Ярополк, его нахмуренное лицо явно подтверждало тревоги юноши:

    - Бояре, созвал я вас по случившемуся вчера худу. Отрок Варяжко учинил нападение на воеводу, нанес тому телесный недуг. Видоки здесь, можете расспросить их - как все происходило.

    Не успел князь закончить речь, как один из бояр с заметной в голосе злобой тут же промолвил:

    - Что их спрашивать, княже, и так вестимо о сим злодеянии. Нельзя давать спуску, иначе другие, особенно отроки, почувствуют послабление. В дружине же начнется разлад и смута, если не будет в ней порядка. Предлагаю отдать сего лиходея в холопы, за выкуп.

    - Не суди сгоряча, Веремей, - остановил того другой боярин, - наказание надо принять должное, а не без разбора. Так что говорите, видоки, что же там произошло.

    После, когда видоки ответили на все вопросы, еще по слову князя выступил наставник провинившегося отрока, бояре принялись решать судьбу того. Голоса разделились примерно поровну - часть согласилась с предложением Ладислава ограничиться изгнанием, другие же настаивали отдать в холопы. Последнее слово осталось за князем:

    - Провинность отрока бесспорная. Но все же, думаю, надо учесть, что прежде он принес немало доброго. Да и наговора на него не имелось, служил честно и достойно. Посему повелеваю: из дружины изгнать, но волю и заслуженное им добро оставить.

    Варяжко укладывал свои вещи в котомку под сочувственные взгляды отроков, собравшихся в посадской гриднице, когда вбежал посыльный пасынок и сходу зачастил: - Варяжко, князь тебе зовет, прямо сейчас!

    Кивнув тому, спешно надел форменный кафтан и шапку, затянул пояс, отправился скорым шагом обратно в палату, но уже без конвоя. Застал Ярополка одного, тот позвал остановившегося у входа отрока ближе и задал вопрос, когда тот подошел: - Куда направишься, Варяжко, и чем собираешься заняться?