Пространство Готлиба - Страница 65

И тогда во мне все восстало. Кровь прилила к лицу, а сердце захлебнулось ненавистью!

– Я вас убью! – зашипел я. – Раздавлю!..

– Э-э-э! – испугался Hiprotomus. – За что, позвольте спросить?

– За то, что по вашей воле я столько лет лежу недвижимым с изуродованным позвоночником!

Схватив со стола коробок со спичками, я зажег одну из них и поднес к руке, оккупированной Hiprotomus'oм.

– Всего вам доброго! – пожелал я на прощание.

– Подождите! – истошно завизжал жук. – Немедленно подождите!!! Ведь вы же сейчас стоите на ногах! Посмотрите на себя! Ваши ноги несут ваше тело, а вы меня жечь спичкой! Немедленно погасите ее! Задуйте!!!

После его слов я упал на пол, как будто мне по ногам ударили палкой.

– Не волнуйтесь, не волнуйтесь! – морально поддержал жук, отдышавшись от смертельного испуга. – Это от неожиданности! Вы сейчас все осознаете, подниметесь на свои ножки и зашагаете ими по просторам необъятной родины! А колясочку отошлите обратно конструктору Ситосиши. Не нужны нам милости побежденных! Так ему и отпишите в сопроводительном письме! И пусть поклонится могиле своей бабушки Киоке!..

Я лежал на полу, всей щекой ощущая прелесть прохладных досок, и был совершенно спокоен. Я пытался восстановить мозговые импульсы, командующие мускулатурой ног, и совершенно не слушал болтовню жука.

Мои ноги шевелятся! – осознавал я. – Я чувствую, как чешется пятка. Я чувствую тепло в пальцах! Я даже чувствую, как пробиваются на ляжках волоски!!!

А потом я повернул голову и увидел ее. Она лежала на кровати, свесившись кистью с матраца. Она была абсолютно бела, а ноготки ее сильных пальцев посинели васильками.

И я поднялся. Сначала на четвереньки, затем, трясясь коленями, стал возносить свое тело на отвычную высоту и рыскал по сторонам руками, ища случайную опору чьего-нибудь плеча, но не находил ее, сейчас необязательную, а потому балансировал на своих двоих и улыбался в окно счастливо.

А потом, подбадриваемый Hiprotomus'oм, я спустился ступень за ступенью по лестнице и оказался на Арбате, который вдохнул всей грудью со всеми его пешеходами и выдохнул затем обратно. А улица украсилась весенним солнечным днем!..

– Я иду! – сказал я громко и счастливо. – Я иду сам!!!

– Ну и иди, – сказал кто-то в ответ…

Я ходил своими ногами целый день, наслаждаясь их жуткой усталостью и сбитыми в кровь пятками, и только здравая мысль удерживала меня от бега на длинную дистанцию в полном обмундировании и с рюкзаком в два пуда…

Я похоронил Лучшую Подругу ранним утром, уложив ее в огромную музыкальную шкатулку, купленную специально для прощального ритуала, и, отпустив пружину, под звуки Испанской рапсодии, опустил гроб в огненное жерло котельной нашего дома.

Я беззвучно шептал ей слова благодарности, облагороженный чужой жертвенностью, и плакал, роняя слезы на свои окрепшие ноги…

Идя по булыжной мостовой еще не проснувшегося Арбата, одинокий в своем раннем пробуждении, я лениво думал о будущем. Не о том, что мне надо будет делать, кого любить и кого жалеть. Я думал о будущем целиком, как о чувстве голода, которое нужно удовлетворить и насытить. Мне нужно насытить свое будущее!

– Ах, ноги мои, ноги!!!

В этот ранний час солнце так припекало, что я снял куртку и закатал до локтей рукава рубашки. Уже появились первые продавцы бубликов и питы, и я подошел к одной из тележек, вдруг почувствовав, что смертельно хочу есть.

– Питу с курицей, пожалуйста! – попросил я. – И кетчупа побольше!

Помидорный соус брызгал во все стороны, я измазал им свое лицо до ушей, а продавщица, пухленькая девушка, смеялась от души, протягивая мне пачку салфеток.

И вдруг из переулка, в котором находится "Комитет по абстрактным категориям", вылетела на еще не проснувшуюся улицу пролетка, запряженная парой лошадей.

– Посторонись! – кричал бородатый возница. – Эге-ге-е-ей!

Он промчал своих лошадей и скрылся в другую улицу. А по мостовой шел мой мальчишка, сдерживая вырывающийся из рук красный воздушный шар. Он был жив, мой мальчишка, а значит, был жив и я.

– Вы видели мальчика с шариком? – спросил я продавщицу.

– Нет, – ответила она с улыбкой, оглядывая пустую улицу.

– А лошадей, здесь сейчас проскакавших?

– Нет, – ответила она, кокетливо склонив головку, уверенная, что я шучу, таким образом завязывая с ней знакомство.

– Прощайте! – кивнул я и пошел прочь, оставив ее за прилавком одну, враз погрустневшую.

Я направлялся домой, чтобы взяться за гусиное перо и описать монблановскими чернилами все радости, происшедшие со мною за последние дни.

Сидя за письменным столом, я вдруг понял, осознал в одно мгновение, что в прошлой жизни был собакой. Питбулем с крысиной мордой.

– Злобной, кровожадной собакой! – подтвердил жук. – Это меня вы кусали за сапог, роняя желтую слюну! Вы были бешеной собакой! Я вас застрелил призовой стрелой! Собаке-собачья смерть!

Я открыл пузырек с перекисью и обильно полил ею шишку.

– Ах… – вздохнул Hiprotomus с наслаждением.

В среду я отправился в спортивный зал, где когда-то познакомился с Зоей. Слегка волнуясь, я пробовал на ощупь железо, от которого отвык за много лет,. и глядел по сторонам, желая неожиданно встретить ее.

– Зоя не появлялась уже лет шесть! – сказал мне менеджер. – Она продала этот зал и исчезла. Новый хозяин пытался ее разыскать, так как возникли некоторые вопросы по партнерству, но даже следов ее не нашел. Исчезла с концами.

– Она вышла замуж, – объяснил я. – За финна. Его фамилия – Ракьевяре.

– Да? – удивился менеджер. – Я этого не знал… Впрочем, приходите тренироваться, когда захотите. Бесплатно…

Бычков появился в воскресенье через неделю.

– Я нашел ее! – объявил он, но без особой радости в голосе.

– Познакомишь?

– Я нашел адрес, по которому ее скрывают!

– Тебе нужна моя помощь?

– Спасибо, – сказал мой товарищ и оглядел кресло конструктора Ситосиши, в котором я сидел. – Ты мой самый близкий друг!..

И тогда я поднялся во весь рост, оттолкнув ногой ненужную коляску.

– Тебе нужна моя помощь? – еще раз спросил я.

Бычков умел владеть собой. Он лишь покраснел от неожиданности, затем кашлянул в кулак и сделал шаг навстречу.

– Каким образом?

– Молитвами любимой женщины.

– Господи, как я рад!

Мой товарищ подошел ко мне и обнял крепко-крепко, так что я понял, что он по-настоящему мой товарищ.

– Конечно, мне нужна твоя помощь, мой дорогой! – прошептал в ухо Бычков. – Вот удача!.. Мы едем через пять дней!

– Куда?

– В Санкт-Петербургскую область. Поселок Шавыринский. Там ее прячет этот Эдерато!

– В Шавыринский?! – изумился я, отстраняясь от товарища.

– Да, а что?.. Ты знаешь, где это?

– Да. Там живет Анна Веллер.

– Кто это?

– Я тебе рассказывал. Я познакомился с ней в санатории. Помнишь?..

– Ах да! Ну тем лучше, там встретишься со своей Анной и будет где перекантоваться!..

Ах, моя милая Анна!

Через пять дней я увижу вас! Хотя нет, через шесть, так как мы с Бычковым выезжаем поездом!.. Вот и случилась оказия, при которой мы наконец соединимся, и вы познакомитесь с моим товарищем… Я жутко счастлив, что смогу дотронуться до вашего живота, в котором живет наша голубоглазая девочка, и гладить его досыта, убаюкивая дочь до сроку…

До встречи, моя дорогая, единственная, любимая!..

Ваш Евгений Молокан

Отправлено 30-го марта

по адресу: Москва, Старый Арбат, 4.

Евгению Молокану.

Здравствуйте, Женя!

Человек из благотворительного общества наконец появился и принес мне бесплатную путевку в санаторий.

Это не тот санаторий, в котором мы с вами познакомились, а совершенно другой, в другом конце страны.

Я счастлива за вас, что так все произошло! Я счастлива за ваше чудесное выздоровление!.. Но, к сожалению, встретиться с вами и вашим другом мне не удастся, так как путевка начинается за день до вашего прибытия, а добираться до санатория не менее двух суток.