Просто мы научились жить (СИ) - Страница 24

– А если бы я была влюблена в другого?

– Тогда мне было бы легче. Мы никогда не лгали друг другу, малыш, давай не будем лгать и сейчас. Нам давно пора расстаться, но сейчас это… особенно актуально.

– Я понимаю, – кивнула Лиза и судорожно сглотнула подступающий к горлу комок, – Ты влюбился?

– Нет. Но с ней мне будет лучше. А тебе будет лучше без меня.

Помолчали. Лёша уставился на сжатые в замок ладони, Лиза же смотрела на белесую макушку мужа и тщетно пыталась сдержать слёзы.

Вот же, вот! Ты же этого хотела, детка? Ты хотела, чтобы он сам тебя бросил. Что же теперь ты молчишь так затравлено? Почему же ты чувствуешь только тоску и боль? Где твоя радость? Ты же сама хотела!

– Нам нужно обсудить… условия развода, – выдавила из себя Лиза.

– Здесь нечего обсуждать, – резко выдохнул Алексей и поднял взгляд, – Вы с Дашей остаетесь жить здесь. Я буду всячески вам помогать – как материально, так и физически. Что же касается самого факта развода… Я думаю, это лишнее.

– Почему? – удивилась. – Разве ты не хочешь…

– Нет, – отрезал жестко и тут же улыбнулся примиряюще, – Я хочу, чтобы мы официально оставались мужем и женой. И чтобы родители твои продолжали так думать. Конечно, с поездками к ним на выходные придется что-то придумать, но в остальном пусть они думают, что всё осталось по-прежнему.

– Зачем? – предательские слёзы всё-таки прорвались и залили щёки. – Зачем, Лёшка?

– Потому что так тебе будет проще.

Впервые в жизни он не бросился её утешать. Впервые в жизни не обнял, не прижал к себе и не успокоил своими сильными руками.

– Лёш… – прошептала Лиза сквозь слёзы. – Это же ты ради меня… Да?

– Нет, – покачал головой и снова спрятал взгляд, – Я это делаю ради нас. И ради себя. Лиз, я нормальный мужик. Мне нужна женщина, которая будет меня любить, которая будет спать со мной. Которая будет со мной и душой, и телом. Ты этого не можешь. Я всё еще люблю тебя, но теперь это другая любовь. Знаешь, это так странно… Как будто всё вокруг стало другим. И постепенно уходила страсть, трепет, а оставалось только чувство долга и любовь – но уже другая. Как будто к сестре. Не могу так больше, Лиз. Извини.

– Я понимаю… Ты хочешь сейчас уйти?

– Да. Ты не плачь, Лиз. Всё будет хорошо. Сходи погуляй, успокойся. Я никуда не денусь из твоей жизни, мы просто не будем вместе жить. А остальное… будет как раньше.

С этими словами Лёша поднялся на ноги, неуверенно погладил жену по плечу, вздрогнул и вышел из кухни. Через минуту в квартире раздался звук хлопнувшей двери.

Лиза просидела дома до позднего вечера. Она автоматически делала привычные дела – приготовила ужин, сменила Даше подгузники, вымыла раковину и загрузила в машинку постельное белье. Тяжело было заставлять себя ни о чем не думать, сложно было избавиться от мыслей, что всё это не по-настоящему. Всё время казалось, что недавнего разговора не было, что пройдет еще немного времени – и Лёшка придет домой, кинет сумку на стул в прихожей и, разувшись, пойдет посмотреть на дочку.

Больно не было. Хотя, чего уж там, конечно было. И больно, и обидно, и тяжело. И – самое главное – впервые за долгое время Лиза не могла понять, что же ей делать дальше.

Всё то, о чем мечталось и грезилось в грешных ночных снах, вдруг осуществилось – она получила свободу. Вот только что делать с этой свободой…

Часам к десяти стало совершенно ясно: Лёша не придет. Никогда. Он еще переступит порог этого дома, конечно – но уже в другом статусе. И это будет другой Лёша.

Не выдержав, Лиза одела дочку, собралась и вытащила на улицу коляску. Ей невыносима была мысль продолжать сидеть дома и ждать, ждать, ждать…

Она медленно пошла по улице Ленина к заливу. Хотелось вдохнуть в себя свежий запах еще не успевшей зацвести воды, и подумать. Просто подумать.

Подсознательно, она выбрала тот маршрут, по которому зимой не раз ходила с Инной. Брела по Ленина, сворачивала на Чеховскую и снова возвращалась на Ленина. И плакала на ходу, глотая соленые слёзы.

Вот и солнечные часы… Стайки студентов как всегда проходят мимо, спешат к каменной лестнице, чтобы спуститься по полуобвалившимся ступенькам к набережной.

И вдруг – совершенно неожиданно – всплыл в памяти полузабытый образ.

Инна, стоящая около этих самых солнечных часов и смотрящая серьезно и ласково. Растрепавшиеся по плечам волосы, порозовевшие скулы, ласковые, нежные глаза. И – теплый голос.

– Я бы хотела повстречать тебя тридцать лет назад, – сказала тогда она, – Мы бы назначали друг другу свидания у солнечных часов, и по очереди опаздывали.

– Тебе нравится опаздывать?

– Нет. Но мне бы понравилось тебя ждать. Волноваться, зная, что причин для волнения нет и будучи уверенной, что ты всё равно придешь.

Всё равно придешь… Нет. Теперь уже не придет. Никогда не будет больше этих встреч, этих ночных прощаний у подъезда и восхитительно-пьянящего чувства любить и быть любимой.

Лиза не заметила, как снова расплакалась. Не заметила, как твердая ладонь опустилась на её плечо. И лишь когда обернулась и увидела полузабытые, но такие любимые глаза – только тогда она вдруг поверила.

Кто из вас знает, что такое первый поцелуй? Нет… Это не просто прикосновение губ к губам. Это целая магия, торжество любви и нежности. Это словно встретились двое влюбленных, которым никогда не было суждено быть вместе. Это как будто одним касанием сжигаются и растворяются в небытие все грехи. Это так, словно ты никогда не дышала. И вдруг – твои легкие наполнились воздухом. А сердце – свободой.

Лиза вжималась в Иннины объятия, не смея поверить, не доверяя самой себе и умоляя Бога: пусть всё это будет правдой. Пусть она будет настоящей. Пусть она никуда больше не уйдет!

А она и не уходила. Гладила холодными ладонями растрепанные Лизины волосы, касалась губами щёк, подбородка, губ, и снова щёк. Шептала что-то сквозь соленые слёзы и не слышала сама себя.

В этих поцелуях не было страсти, одна только нежность. В них не было просьбы – одна только радость. Только счастье. Только любовь.

А в то же самое время Алексей Ломакин выгрузил из своей машины сумку с наскоро собранными вещами, поднялся по ступенькам и позвонил в дверь.

– Привет, – сказал он, переступая дверной проем.

– Привет, – грустно улыбнулась Кристина, – Заходи. Толик скоро придет.

…И, не способный на покой,

Я знак подам тебе рукой.

Прощаюсь с тобой

Как будто с легендой…