Простая история (СИ) - Страница 56
Единственное, против чего мы дружно взбунтовались, это против предложения советника без сопротивления выдать ему ханшу. Несчастная женщина изо всех сил цеплялась за мою жилетку и отчаянно умоляла не отдавать её стражникам. И воины, с детства привыкшие уважать и защищать женщин, не смогли пересилить собственных принципов. С таким мрачным видом сомкнули вокруг нас кольцо, что даже мне стало жутко. Не уступит сейчас советник и начнется бойня, из которой никто из нас живым не выйдет.
Но он не стал настаивать, лишь буркнул что-то грубое насчет ловких баб, умеющих крутить глупыми мужиками и с лязгом захлопнул за нами дверь.
Облегченно выдохнув, отвожу Саялат в дальний угол и, пододвинув ногой пучок соломы, опускаю на него женщину. Похоже, в этот раз своенравные боги ненадолго отвели беду. Или у неизвестного злодея имеются на нас собственные извращенные планы. Вот только не родилось в моей голове пока ни одной хоть сколько-нибудь правдоподобной догадки, зачем мы ему могли понадобиться.
— Наши все тут, и Клара с Леоном тоже — едва слышно шепнул на ухо Хен, и у меня на душе заметно полегчало.
Несмотря на почти уверенность, что у Зина хватит выдержки не вступать в бой с поймавшими нас в ловушку захватчиками, некоторые сомнения все же оставались, хотя я упорно пытался их гнать. Не стоит себя травить, пока точно не уверен в худшем, это простое правило не однажды помогло мне не сойти с ума.
А после сообщения Хена словно камень с души свалился. Непоколебимая вера в находчивость и могущество наставницы была взращена за многие годы сотрудничества совершенно конкретными поступками и действиями магини. Если Кларисса с Леоном и магами рядом, значит, у нас есть шанс уйти отсюда без потерь, потихоньку крепнет в душе пока ничем не обоснованная уверенность.
Я благодарно кивнул Хену и, решительно растянувшись на кучке соломы, спокойно закрыл глаза, здраво рассудив, что свежие силы мне утром вовсе не помешают.
Однако захватчики так вовсе не считали, иначе не стали бы будить нас посреди ночи и, угрожая оружием, выгонять на улицу.
Не разбирая, кто из узников пришел подземным ходом, а кого захватили в ханском парке.
Поставили длинной шеренгой вдоль высокой каменной стены, под прицел нескольких десятков арбалетов, заставив дрожать после душного тепла зиндана то ли от свежего ветерка, то ли от страха. Командует всей этой процедурой Каджимин, и мне нестерпимо обидно, что я не посчитал его сколько-нибудь опасной личностью, когда изучал собранные про советников сведения. Да и до сих пор помню, именно про него было написано много меньше, чем про других. Он отвечал при старом хане за охрану и безопасность, особыми талантами не отличался, кроме пунктуальности и исполнительности. Да еще отмечалась просто необыкновенная честность и преданность… видимо, хорошим он оказался актером, раз сумел так ловко провести всех наблюдателей.
Ждем довольно долго, но недовольство высказывать никто не рвется, прекрасно понимая, что крепкие парни, настороженно уставившиеся на нас в прицелы арбалетов, шутить не станут. Не такой они получили приказ… неизвестно от кого. Где-то в конце шеренги мелькнула пушистая голова Клары, заставив меня занервничать. Не должна она гулять тут в собственном облике… если у нее все в порядке с магическим резервом. Однако, поймав строгий предупреждающий взгляд Хенрика, задавать вслух вопрос про планы магов поостерегся, не стоит ворошить муравьиную кучу, если и так сидишь на ней.
Наконец из темноты выступила довольно странная процессия, несколько стражников привели закованного в цепи молодого хана. Он немного помят и поцарапан, простая рубаха разорвана почти до пояса, но идет, гордо запрокинув перемазанное подсохшей кровью лицо. А следом в точно таких же цепях ведут бледного и трясущегося фаворита ханши Зайзира, бывшего раньше Ахтархоном.
— Узники… — выступив на пару шагов вперед, строго произнес Каджимин, — я знаю… что среди вас есть и честные останцы… но обращаюсь сейчас не к ним. Я хочу… чтобы откликнулся кто-нибудь из Этавирских магов… и не нужно думать, что я не смогу сам определить этого человека. Сейчас мне важно… чтобы маг признался сам. Потому что я намерен ему предложить роль посредника… между ханом и королем. Вернее, хан желает… чтобы маг послал королю от него ультиматум… с магическим вестником.
Я слушаю его, и внимательно наблюдаю за саркастической усмешкой, блуждающей по лицу Шаурсияра. Впрочем, не одному мне уже ясно, что когда Каджимин говорит про хана, то имеет в виду вовсе не сына Саялат. Вот только непонятно, зачем завоеватели его привели, неужели считают, что зрелище закованного в цепи Шаурсияра так впечатлит магов?
— А чтобы господа маги могли убедиться в серьезности намерений хана… он готов вернуть королю Торрелю сбежавшего из рудников Этавира опасного преступника… Ахтархона Тайяни… но только в упокоенном состоянии…
Ахтархон взвыл дурниной и попытался скрыться за спиной Шаурсияра… однако не успел. Арбалетный болт, точная копия того, что унес жизнь старой ханши, в тот самый миг, как прозвучали последние слова приговора, пронзил его висок. На этот раз я ждал чего-то похожего и потому сумел проследить, откуда прилетела смерть… вот только опять никого в том месте не увидал. Разве что тьма показалась чуть гуще, чем в других углах двора, скудно освещенного редкими факелами, специально расположенными так, чтобы свет падал в сторону шеренги узников.
Громко вскрикнув, рухнула на камни Саялат, и стоявшие рядом Рашат и Хенрик немедленно склонились к ней, не обращая внимания на дрогнувшие в руках стражников арбалеты.
Но получить приказ стрелять стражи не успели, невысокая белоголовая женщина, выступившая из строя на другом конце шеренги, привлекла всеобщее внимание.
— Я могу послать королю Торрелю Дортеону Этавиру магическим вестником ваше сообщение, — сообщила звонко, и её холодный официальный голос прозвучал с насмешливым достоинством.
— Стой там… тебе принесут свиток, — сверля Клариссу подозрительным взглядом, откликнулся Каджимин и махнул кому-то невидимому рукой.
И снова мы терпеливо ждем, пока объявленный ультиматум принесут в серебряной шкатулке двое хмурых старших советников. А Кларисса ловко уменьшает торжественно поданный ей свиток и щелчком пальца отправляет в Этавир.
— Вряд ли король не спит в такое время, — насмешливо ухмыляется магиня прямо в лицо стоящего перед ней советника, — скорее всего, придется вам подождать ответа до утра.
— Ничего, зато с вами за компанию, — невесело шутит тот и все снова замирают, не получив от Каджимина никаких новых инструкций.
У меня уже начали затекать ноги, и от камней ограды застыла спина, но рассвет еще не близок, а вести нас обратно в тюрьму никто почему-то не собирается. Неужели действительно собрались ждать здесь ответа Торреля?
Нет, в то, что ему не доставят ультиматум немедленно, я даже на минуту не поверю. Не такой формалист наш король, да и маги, его окружающие, всегда сумеют отличить важное сообщение от ерунды. Тем более ультиматум, касающийся жизней его подданных. Ибо ничем другим не мог самозванец шантажировать Торреля, а в том, что это грубый шантаж, я и секунды не сомневался. Хватило наглядной демонстрации участи Ахтархона. Разумеется, он был наглец, подлец и грубиян… но убивать за такое — это даже по понятиям ханства чересчур.
Значит, были еще причины… скрытые пока от моего понимания, но не менее веские, чтобы устроить показательную казнь именно любимчику ханши. И навскидку приходит на ум всего три… отомстить ханше, самому Ахтархону, или навсегда заставить его, как и Дамиру, замолчать… хотя на самом деле вполне может быть и четвертая.
— Что-то он слишком сильно нервничает, — прислонившись ко мне словно в изнеможении, шепнул еле слышно Хенрик, и я внимательнее уставился на Каджимина.
Да нет… если не знать про способность мага чувствовать эмоции, никогда бы даже не заподозрил ничего такого. Стоит как часовой у дверей арсенала, чуть расставив ноги для устойчивости и, положив руку на рукоять ятагана, невозмутимыми щелочками глаз наблюдая за толпой измученных людей, выстроенных перед ним.