Проснись, моя любовь - Страница 74

Чарльз не мог поверить зрелищу, представшему его глазам, когда достиг рощи, где он познал Морриган в полном смысле этого слова.

Элейн брыкалась и царапалась, раздирая кожу мужчины ногтями. Ее пальцы скользили по выступившей крови.

Боули бранился, изрыгая проклятья на неизвестном языке. Мягкие липкие пальцы обернулись вокруг горла Элейн, сжимая его. Она отчаянно вырывалась, но ее пальцам не хватало опоры, чтобы ухватиться, а ее мучитель — он или она … Элейн ощутила все возрастающее головокружение, говорящее о приближающейся потере сознания. Она даже не знала, как ей правильно назвать своего насильника-убийцу. Женская сущность, поселившаяся в мужском теле. Могла ли Элейн относиться к Боули как к Морриган, или к Морриган как к Боули? Могла она обратиться к Боули как к ней, а к Морриган как к нему?

Элейн почувствовала, как дряблое тело втиснулось между ее ног. К ее животу прижались его игрушечные гениталии, твердые, в отличие от всего тела. Она не переживет, просто умрет, если этой штуке удастся проникнуть вглубь нее, но поражение, казалось, было неизбежным. То слабое дыхание, что еще не до конца было выбито из ее легких навалившимся сверху тучным телом, выдавливалось этими пальцами, стискивающими ее горло.

Быть изнасилованной Морриган — той особой, которую Элейн считала бедной серенькой мышкой! Быть изнасилованной законной обладательницей тела, поневоле занятого Элейн!

Немыслимый фарс! Невообразимый ужас!

Из горла Элейн вырвался звук, похожий на рык попавшего в капкан зверя. Она что было сил, врезалась головой в атакующее ее тело, стремясь добиться хоть какого-нибудь свободного пространства.

Воздух хлынул в легкие Элейн.

Боули растянулся на земле в пяти футах от нее. Над лежащим ничком телом стоял Чарльз. Элейн могла ощущать исходящие от него волны ярости. Он приподнял Боули и ударил его в лицо. Снова. Снова. И снова.

Под этой дряблой кожей оказались кости — несколько раз Элейн отчетливо слышала их хруст. Глаза Боули расширились от ужаса. Кровь хлынула изо рта и носа.

— Лорд Арлкотт! — Боули перехватил приближающийся к нему кулак. — Лорд Арлкотт, умоляю вас!

Эти две фигуры выглядели настолько гротескно рядом друг с другом, что Элейн, лежа на земле, не могла отвести от них глаз. Чарльз, олицетворяющий собой здоровье, — молодой, красивый, невероятно элегантный в своем смокинге, и в противовес ему — Боули, с его бледной обвисшей кожей, кустистыми бакенбардами и розово-сиреневатыми гениталиями.

— Милорд, умоляю вас! Это не я! Это все она! — его пухлый палец обвиняющее указал на распростертую Элейн. — Она нарушает все правила человеческих приличий! Она блудница, рожденная дьяволом в услужение ему! Она принудила меня. Она…

Удар кулака о лицо эффективно прекратил излияния Боули. Обнаженное дряблое тело пошатнулось, беспомощно дрыгаясь в попытках удержать равновесие, живот затрясся и закачался. То, что еще мгновенье назад представляло для нее угрозу, теперь выглядело жалким и немощным.

Элейн почувствовала искру сострадания. Просто невозможно поверить тому, что Морриган — это Боули, а Боули — это Морриган. Очевидным было только то, что Чарльз избивал обнаженного пожилого человека, в два раза старше и тяжелее его самого. Боули споткнулся и упал на колени. Кровь и слезы стекали по его обрамленному бакенбардами лицу.

— Ты, мерзкий ублюдок! — прорычал Чарльз. — Я не верил, не мог себе представить, что моя жена терпела домогательства своего собственного дяди. А ведь была ребенком. Ты заслуживаешь того, чтобы тебя кастрировали и запихнули отрезанные части тебе в глотку. Хотя, принимая во внимание то, как природа обделила тебя, ты вряд ли даже подавишься. Поднимайся же, ты, никчемная мразь, и дерись, как полагается мужчине.

— Нет, нет, вы не поняли, — залепетал Боули. — Это все она. Она заманила меня сюда. Она добавила зелье в мое лекарство, и я не мог сопротивляться ей. Посмотрите! Посмотрите туда! Вы увидите! Она убила свою ня… О, пожалуйста, не бейте меня! Пожалуйста, не бейте! Я старый человек, мое сердце…. О, пожалуйста, оно не выдержит!

Чарльз рывком поставил Боули на ноги. Ни в глазах, ни в голосе не было ни малейшего намека на сочувствие.

— Тебе надо было подумать о своем драгоценном сердце перед тем, как встречаться с моей женой.

— О нет, нет. У меня есть доказательство! — Боули вырвался из захвата Чарльза и поспешно направился к шелковому свертку, лежащему возле вороха черной одежды.

Элейн съежилась от прикосновений холодной влажной травы. Боули схватил омелу, которая вовсе и не была омелой. Он резко выпрямился, как только этот предмет оказался в его коротких и пухлых пальцах. Смеясь, мужчина держал шелковый сверток так, словно тот был волшебной палочкой.

— Теперь вы не доберетесь до меня, мой разлюбезный лорд. Сейчас я произнесу заклинание и стану невидимым.

Скалясь сквозь стекающие кровавые струйки, Боули заговорил нараспев:

Облако магии навожу на себя,

От собаки, от кошки,

От коровы, от коня,

От мужчины и женщины,

И от малого дитя.

Пока не вернусь я вновь.

Взрыв хохота разорвал ночную тишину. У Элейн кровь застыла в жилах.

Чарльз с брезгливостью посмотрел на Боули.

— Ты так же безумен, как и моя жена.

Подойдя к одежде, он поднял ее и швырнул обнаженному пожилому мужчине.

— Одевайся! А то меня тошнит не только от твоего лица, но и от остальных частей твоего тела.

На лице Боули отразилась высшая степень удивления. Он машинально поймал брошенную одежду.

— Но… но я же невидим! Вы не можете меня видеть!

Полностью игнорируя выкрики Боули, Чарльз собирал разбросанную вокруг одежду Элейн. Собранные вещи тяжелой влажной кучей шлепнулись рядом с ней.

— Вы тоже собирайтесь, мадам. Завтра утром прибудет Дэймон. Я дам ему возможность самому решить, что делать с вами дальше. Уверен, что найдется место, где смогут позаботиться о людях, страдающих таким же недугом, как у вас.

— Что касается вас! — Чарльз кивнул в сторону ошарашенного Боули, который прямо на глазах съежился до размеров карлика. — Меня не волнует, даже если вы пешком отправитесь в Корнуолл. Я хочу, чтобы вы и ваша семья сегодня же покинули мой дом. Я достаточно ясно изъясняюсь?

— Но… но вы не понимаете! Это ваша жена, это Морриган повинна во всем! Она опоила меня! Смотрите!

Боули торопливо развернул шелковый сверток:

— Омела, и ягоды…

Шелк отлетел прочь, демонстрируя практически голую ветку с несколькими веретенообразными листьями.

— Ах ты, сучка! Ты — грязная шлюха из своего сумасшедшего будущего! Ты меня обманула! Ты провела меня!

Ветка, наподобие хлыста, злобно рассекла воздух. Элейн ахнула, почувствовав удар тонкой гибкой лозины на своем обнаженном теле. И снова ветка опустилась вниз — теперь на грудь. Элейн вскрикнула от боли. Она приподнялась, скрючившись, но покалеченной ноге было невозможно удержать вес ее тела в таком неудобном положении. Элейн упала на ягодицы. Подняв одну руку, чтобы защитить свое лицо и перебирая ногами, она попыталась отползти за пределы досягаемости разящего хлыста.

— Ты намерена украсть моего мужа! Я не допущу этого! Арлкотт — мой! Отправляйся назад к своему собственному муженьку! Прочь в свое безбожное время! Я не позволю тебе завладеть тем, что по праву принадлежит мне!

Еще несколько ударов достигло цели, прежде чем Чарльз рванул вперед и перехватил опускающуюся лозину. Казалось, бесконечные секунды молодой и пожилой мужчины боролись между собой, каждый, ухватившись за свой конец ветки. В конце концов, Чарльз приподнял элегантно обутую ногу и пнул в дряблый живот противника. Боули шлепнулся на задницу. В ту же секунду его лицо исказилось, и он схватился за сердце.

Чарльз торопливо опустился возле Элейн. Он разъединил ее вцепившиеся в тело руки.

— Как ты? Нормально? — тихо спросил он.