Прощай, гвардия! - Страница 6

Всего-то делов, скажете вы. И верно – пара пустяков для человека, карьера которого началась с цугундера.

С самого начала все пошло вкривь и вкось. Я угодил в восемнадцатый век абсолютно неподготовленным и с первых минут пребывания нахватал неприятностей по самые гланды, а помочь мне Кирилл Романович уже не мог. Предложил выкарабкиваться собственными усилиями, чем я, собственно, и занялся, причем довольно успешно.

Настоящий Дитрих фон Гофен по примеру своих земляков намеревался вступить в русскую гвардию. Это никоим образом не шло вразрез и с моими планами. Служить я был рад.

Мы с Карлом, благодаря протекции подполковника Густава Бирона (да-да, брата того самого фаворита императрицы Анны Иоанновны), поступили в лейб-гвардии Измайловский полк. Служба оказалась ни медом, ни сахаром. Караулы, дежурства, учения. Но я втянулся, благо остался опыт еще той армии, из будущего. Начал рядовым гренадером, постепенно пошел в рост.

Заодно приохотился и к литературному труду. Начал писать роман с продолжением, который охотно публиковала небольшая питерская частная газета. Мои эльфы и гномы пришлись по душе читателям, не избалованным фантастикой и фэнтези. Хорошо, хоть Церковь и Синод не увидели в потугах начинающего литератора ничего крамольного, иначе не миновать мне костра Джордано Бруно. Но как-то обошлось.

Совершенно случайно мне удалось напасть на след распространителей фальшивых медных пятаков, и судьба вновь свела меня с Ушаковым. От него я получил важное задание: вместе с группой верных людей найти и уничтожить гнездо фальшивомонетчиков, располагавшееся в землях Польского королевства.

Попотеть нам пришлось изрядно. Мы едва не увязли в мастерски сплетенной паутине заговора, целью которого было втянуть Россию в войну со Швецией, Польшей и… кто знает, может, и с недружественной Францией тоже. Но победа бывает не только на стороне больших батальонов. Наша пятерка смогла не только выполнить задание, стерев с лица земли фальшивомонетчиков и их подручных, нет, мы расстроили вражеские козни, вывели на чистую воду предателя – князя Чарторыжского, и окружным путем вернулись в Россию, где получили заслуженную награду. Вдобавок я обзавелся невестой, которую полюбил всем сердцем. А моего кузена Карла судьба свела с загадочной Марьей-разбойницей. Похоже, эта девушка могла мне помочь найти Балагура – таинственного человека, подобно мне перенесенного в прошлое и игравшего на другой стороне. О его существовании я узнал из очередной встречи с Кириллом Романовичем.

Меня не удовлетворяла роль простого наблюдателя. Если мне выпал шанс изменить мою страну к лучшему – почему бы им не воспользоваться? Некоторые из моих идей упали на благодатную почву. Я оказался в числе тех, кто стал проводить военную реформу. Вместе с фельдмаршалами Минихом и Ласси мы не только переодели и перевооружили нашу армию, но и спланировали новую кампанию против крымских татар и их «патронов» – турок.

Неподалеку от города, названного нами Мелитополем, состоялось решающее сражение. Русские войска, в состав которых входил сводный гвардейский батальон, одержали убедительную победу над татарской конницей и десантом янычар. Правда, мне в той битве досталась пуля в спину, и у меня были все основания подозревать, что стрелял в меня не кто иной, как тот самый внутренний (и потому вдвойне опасный) враг – Балагур.

Гвардейцы ушли в Санкт-Петербург, а я остался в казачьей станице залечивать рану. Если бы не кузен Карл, примчавшийся сюда, чтобы вновь вызвать меня в столицу, может, я бы и дальше продолжал киснуть тут от тоски.

Сейчас мы с ним сидим в трясущемся возке и предаемся размышлениям.

От окончательного безделья я принялся вспоминать наш с Карлом разговор. Один из первых, который состоялся сразу, как выехали из казачьей станицы.

– Давай хвастайся: за что получил повышение?

– За башкир. Вздумали бунтовать, вот меня, сразу как от болезни оправился, и послали с солдатской командой на замирение.

Понятно. Сомневаюсь, что кузен испытал большое удовольствие от участия в карательных операциях, но вроде с башкирами на этот раз обошлись достаточно мягко. Бунт подавили, как же без этого, и кровь пролилась, однако не в столь больших количествах, как в прежние годы. Стоит заметить:

пострадали не только бунтари. Полетели под откос карьеры и, что немаловажно, головы тех, кто, собственно, и был главной причиной беспорядков – российских чиновников-хапуг.

Невольно ловлю себя на мысли: можно смело брать за жабры любого отечественного «начальника» и сразу ставить к стенке. Что в двадцать первом веке, что в восемнадцатом. И не ошибешься. Тут, как с любым опальным олигархом: максимально проявленной несправедливостью будет не та припаянная статья.

Перехожу к главному:

– Разыскал нашу разбойницу?

Это было мое «партийное» задание Карлу перед отправкой в поход. На результаты поисков Маши возлагались большие надежды. С помощью этой «Дианы-охотницы» я рассчитывал выйти на заклятого врага из несветлого будущего. Теперь у меня появились к нему и личные счеты. Сволочь пальнула мне в спину во время битвы с крымскими татарами и подоспевшими им на помощь янычарами.

Выжил я чудом. Наверное, кто-то за меня помолился и поставил пудовую свечку Николаю-угоднику.

Судя по всему, Маша, которая не наша, знала второго попаданца. Понятно, что он должен обретаться в окружении Елисавет Петровны, но ведь не постельный же это ее штатный утешитель – малороссийский самородок Разумовский! У того разве что голос как пароходный гудок, силушка былинного багатура да потенция Гришки Распутина, но вот с мозгами не полный порядок. Глуповат. Пока трезвый – мухи не обидит, а как напьется – туши свет. Говорят, даже на Елизавету руку поднимал.

В порядке бредовой версии можно предположить, что это некий вариант маскировки. Чтоб никто не догадался и на дурака не подумал.

Нет, не похоже. Розума этого никто всерьез не воспринимает и за ним не пойдет. Не та фигура. Не имеет должного авторитета. Да и не было его тогда на поле боя. Фаворит цесаревны в Санкт-Петербурге кроватку для Лизаветы-душечки теплом телесным согревал, пока мы с ногайцами рубились. Не он стрелял в меня, однозначно не он.

Тогда кто?

– Не свезло.

– А?! Что?!

До меня не сразу дошло: не дождавшись ответа, я погрузился в столь глубокие размышления, что забыл про все на свете.

– Не свезло найти девку-то. А жаль! Такая препикантная особа.

Карл аж замлел от удовольствия. Девка и впрямь была хороша, но я его о другом спрашивал, не менее важном, чем выдающиеся внешние данные красотки:

– Поясни: не нашел или не искал?

Кузен повинился. Выразилось это в слегка пунцовых щеках. Все же мой двоюродный братец во многих отношениях остался мальчишкой.

– Не искал, кузен. Ты уж прости. Меня сразу в оборот взяли, стоило только доктору заявить, что я пребываю в полной готовности. Тут же на башкир и отправили.

– Вот так номер! А подполковник Густав Бирон? Была же договоренность, – растерянно заморгал я.

– А он сам при болезни был. Вместо него полком премьер-майор Шипов командовал, вот он меня и заслал к башкирам. Когда вернулся, сразу же к Ушакову вызвали. Тот и говорит: скачи во весь дух за братцем твоим, фон Гофеном. Нужен он зело.

Раз нужен, значит, и впрямь в столице жареным запахло. По пустякам могущественный глава Тайной канцелярии Карла за мной гнать бы не стал.

– А что у вас в Петербурге за страсти-мордасти такие творятся?

– Да Балагур, скотина, как с цепи сорвался. Сколько народу пострелял исподтишка! Никого не жалеет.

Когда Карл перечислил основных жертв, я едва не присвистнул. Балагур нехило проредил ряды нашей аристократии. Пусть это были птицы не самого высокого полета, однако и не второстепенные фигуры точно.

Вопрос: зачем столько убийств? Разве могли эти несчастные помешать его планам? В случае елизаветинского мятежа большинство и пальцем о палец бы не ударило, чтобы воспрепятствовать (что, собственно, и случилось в реальной истории. Приняли как должное).