Просчет невидимки - Страница 5
Главный инженер сел смотреть заявки, воздух в кабинете посвежел. Васильчиков вовремя отвечал на вопросы, не давая возможности Шелестову опозориться и вызвать подозрения. Наконец, главный инженер сверился с заявкой, написал прямо на ней свою резолюцию «изготовить для завода № 381 3 (три) экз. копий чертежа № СМ-03316, 3 (три) экз. копий чертежа № БЛ-01256 и 4 (четыре) экз. копий чертежа № 88256».
Короткий разговор о делах, об обстановке в стране, на фронте, о том, как работается и живется коллективу. И теперь Шелестов проявил больше инициативы и задавал свои, заранее подготовленные и продуманные вопросы. Конечно, надеяться, что главный инженер заявит, что в КБ есть саботажники, откровенные предатели и люди, торгующие государственными секретами, было глупо. Но ощутить беспокойство, усталость от соблюдения крайних мер секретности можно в беседе с человеком всегда. Если он тебе доверяет. А не доверять товарищам с московского завода у главного инженера оснований не было. А ведь он не мог не знать, что утечка имеется. Допрашивали и его, и главного конструктора, и ведущих специалистов, заведующих секторами. Осторожничает? Обязательно должен осторожничать!
Когда Шелестов и Васильчиков подошли к дверям комнаты копировальных работ, то сразу почувствовали запах аммиака. «Да, – сразу подумал Максим, – а ведь тайком такие работы провернуть не удастся. Так пропахнешь аммиаком, что других подтверждений твоей вины и не надо. Любопытно, надо это обдумать».
Девушка в защитной маске и больших очках возилась возле вытяжного шкафа, в котором, как понял Шелестов, и происходил основной процесс копирования. Девушка обернулась и вопросительно посмотрела на вошедших.
– Вам что, товарищи? – несмотря на то что голос был значительно приглушен плотной защитной маской, Шелестову он понравился.
Мелодичный приятный голос, не лишенный юной свежести, похожий на журчание лесного родника среди папоротников. «Что-то меня на романтику потянуло», – с иронией подумал о себе Максим, но потом спохватился. Нет, это просто работают рефлексы. Ему общаться с этой девушкой как со свидетелем в лучшем случае, как с подозреваемой в худшем. И сейчас с первых же шагов он просто привычно начал составлять свое мнение о человеке, о манере его поведения, о том, скрывает что-то человек или нет, боится или нет, есть ему что скрывать или он весь на виду, как раскрытая книга.
– Да вот, – Васильчиков вопросительно глянул на Шелестова и протянул девушке направление с резолюцией, – мы за копиями чертежей.
Девушка отошла к окну, сдвинула маску на подбородок и сняла защитные очки. Прочитав резолюцию главного инженера, она устало улыбнулась и пообещала:
– Приходите за копиями завтра утром, товарищи. Я все сделаю.
– Утром? – изумился Шелестов, хотя прекрасно был осведомлен, что два из трех чертежей еще не готовы к копированию, что еще идут работы по внесению изменений в окончательный вариант проекта. – Красавица, ты нас без ножа режешь.
– Во-первых, я вам не красавица, – как-то уж очень по-детски нахмурилась и возмутилась девушка. – А во-вторых, есть определенный порядок. Чертежи ведь не у меня здесь лежат. Я их должна заказать у конструкторов, подготовить к работе реактивы, оборудование. Вы думаете, что это все так быстро, как при помощи волшебной палочки?
– Ну что вы, Алина! – засмеялся Шелестов. – Ну, считайте, что я пошутил. А насчет красавицы это было сказано серьезно. А что, правда такой долгий процесс? Я как-то у нас не сталкивался с такими работами, все больше в цеху.
– Конечно, долгий, – уже миролюбиво ответила девушка, тряхнула своими светлыми волнистыми волосами и принялась рассказывать, как происходит процесс копирования чертежей.
– Бедная вы, бедная, – шутливо сказал Шелестов, покачав головой, – а как же вы на танцы в заводской клуб пойдете, вы же вместе с одеждой, наверное, так здесь за день аммиаком пропахнете, что никакая баня не поможет.
Шутка, конечно, была не очень вежливая по отношению к девушке, но иного выхода Максим не видел. Слава богу, Алина не обиделась или не подала вида. Она просто сказала, что приходится на работе ходить в одной одежде, не считая лабораторного халата, а за пределами завода в другой. Но запах никуда не денешь, да что такое запах завода, когда такая война, весь народ сражается. Кто в тылу, кто на фронте. В такое время думать о таких пустяках, как запах или танцы в клубе… Шелестов кивнул Васильчикову, и тот начал играть свою роль, о которой они договорились заранее. Сам он отправился по другим делам. Самым важным у него были встреча и знакомство с лейтенантом Филоновым.
– Алина, вы знаете, мы немного ошиблись, – виновато заулыбался Васильчиков, когда Шелестов вышел. – Может, вы сделаете нам с третьего чертежа не четыре, а пять копий? Вам же не трудно, правда?
– Да вы что же такое мне предлагаете? Вы же сами на заводе работаете и знаете, что категория проектных чертежей попадает под гриф для служебного пользования, секретно и совершенно секретно. Я же за каждую копию отчитываюсь, каждой копии свой номер присваивается, они все регистрируются. Глупости вы мне предлагаете, дорогой товарищ! Честное слово, даже стыдно мне за вашу безграмотность!
– Да я же первый раз в конструкторское бюро попал, Алина, что уж вы так судите меня строго, – начал оправдываться инженер. – Раз все так строго, так я дождусь вашего главного инженера и оформлю заявку еще на одну копию. Я просто думал, что вы быстро сделаете, а он неизвестно насколько уехал.
Пока Васильчиков оправдывался, радуясь, что копировальщица его так с ходу и решительно отшила, Шелестов крутился возле кабинета уполномоченных НКВД. В этой части здания ему делать было абсолютно нечего. И если бы кто-то задал ему серьезный вопрос, а что это вы, товарищ командировочный, шатаетесь по территории завода, когда прибыли вы в ОКБ-21? А какие это у вас еще дела появились и что это вы тут высматриваете и вынюхиваете? И все так далее и тому подобное. Конечно, лично для подполковника Шелестова такие вопросы страшными не были и никаких последствий не имели бы, но вот для «инженера» Шелестова ситуация была бы крайне неприятной. Главное, что и в дверь не постучишься. А Максиму не хотелось попадаться на глаза капитану Морозу. Его контакт с Филоновым не должен кому-то броситься в глаза.
Наконец в коридоре показалась стройная фигура молодого лейтенанта, затянутая ремнем в талии поверх шинели. Форменная шапка чуть сдвинута на одну бровь. Лихой парень, подумал Шелестов, такие девушкам нравятся. Если еще и не глуп. Хотя начальник местного управления НКВД Карев хвалил Филонова. Ладно, выбора все равно нет, а свой человек на заводе нужен позарез. С капитаном Морозом каши не сваришь, такое мнение было и у Карева, хотя гарантировать, что кто-то из оперативников на заводе не помогает врагу, он не мог. Профессиональная осторожность или интуиция, но теперь это неважно, теперь придется самим разбираться, понимал Максим. И очень хорошо, что капитан Мороз уехал, нет его в городе, значит, не надо опасаться, что он увидит, как я разговариваю с лейтенантом.
– Разрешите? – вежливо поинтересовался Шелестов, входя без стука в кабинет следом за Филоновым.
– Слушаю вас. – Лейтенант, начавший расстегивать шинель, обернулся и строго посмотрел на гостя.
– Меня прислала к вам ваша теща, – медленно, старательно выговаривая слова, начал говорить слова пароля Шелестов, – сообщить, что гуси здоровы. Ветеринар выдал справку.
– На справке не было печати, – чуть помедлив, ответил Филонов. – Теще придется ехать в город.
– Здравствуйте. – Максим улыбнулся и протянул лейтенанту руку. – Встретиться и поговорить нужно обязательно сегодня. Время не терпит!
– Да я понимаю. Как мне вас называть? – В глазах Филонова блеснул огонек азарта.
«А парень-то соскучился по настоящей работе», – понял Шелестов.
– Зовите меня Максим. Надеюсь, вам не надо напоминать, что о нашем знакомстве, нашей встрече и других наших делах говорить никому нельзя? Даже капитану Морозу. Законы оперативной работы!