Просчет мистера Бергоффа (с иллюстрациями) - Страница 5

Ночью разбушевался ветер. По определению Нечаева, был он юго-восточного румба силою в восемь баллов. Галина не спала всю ночь. Два раза говорила по телефону с областью и с Михаилом Александровичем Птицыным. Он обещал на следующий день вернуться.

Нечаев тоже был взволнован всем происшедшим. Он не ложился спать, чувствуя себя, как на боевом посту. Несколько раз заходил он к Галине, которая совещалась с сотрудниками опорного пункта о мерах борьбы с вредителями. Будучи ближайшей помощницей Птицына, Сугробова хорошо понимала ответственность, которая ложилась на нее в связи с создавшейся обстановкой. Она пригласила на это совещание не только энтомолога, агронома, геоботаника и почвоведа, но также всех десятников, бригадиров и звеньевых.

Но еще до этого провела Галина собрание комсомольской организации, в которой была комсоргом. Она предложила комсомольцам организовать круглосуточное наблюдение за степью у подступов к опорному пункту. Предложение было принято единогласно, и Сугробова лично расставила первую смену постов из девушек, обслуживающих лесное и полевое хозяйство опорного пункта.

Когда Нечаев в первом часу ночи зашел к Галине, она сидела за столом у широкого окна, за которым грозно шумели деревья и судорожно метались тяжелые черные ветви яблонь. Совещание только что кончилось, и в комнате, кроме Галины и Шмелева, никого уже не было.

— Ну как? — спросила Галина, когда вошел Нечаев. — Не спадает ветер?

— Нет, — угрюмо ответил Василий, усаживаясь в угол кожаного дивана. — Не спадает. Боюсь даже, что усилится к утру.

В комнате было душно. Ветер, проникавший в щели окон, не приносил облегчения, казалось даже, что был он теплее комнатного воздуха. Орест Викентьевич, прохаживаясь из угла в угол, то и дело вытирал платком потный лоб. Лишь на короткое время он останавливался, тяжело переводя дух, и, ни к кому не обращаясь, уже в который раз произносил со вздохом:

— Вот какой сюрпризец подсунула нам природа…

— А мне хотелось бы все-таки знать, откуда могли появиться у нас эти насекомые? — спросила вдруг Галина. — Как вы думаете, Орест Викентьевич?

Шмелев походил по комнате, прислушался к завыванию ветра и нерешительно произнес:

— А почему бы не предположить, что занесены они к нам из глубин среднеазиатских пустынь? Как вы на это смотрите с вашей метеорологической точки зрения, молодой человек? — спросил Орест Викентьевич, останавливаясь перед Нечаевым и нервно почесывая бородку.

— Я только что просматривал синоптические карты за последние два месяца, — ответил метеоролог. — За это время несколько раз здесь дули сильные ветры юго-восточного и восточного направлений, а десять дней назад был настоящий ураган. Он мог, конечно, занести частицы пыли или растительности с большого расстояния, а с ними, возможно, и этих необычайных насекомых.

— Вот видите, — словно обрадовался Орест Викентьевич. — Другого объяснения у нас ведь пока нет.

И он продолжал развивать свою мысль:

— Такие насекомые могли существовать и не очень далеко от нас, в одной из ближайших пустынь. Там, однако, для них были, очевидно, слишком суровые условия, и паразиты влачили жалкое существование. А тут вдруг к их услугам сказалась обильная пища, вот они и стали необычайно быстро размножаться. Как вы на это смотрите, Галина Сергеевна?

Сугробова делала какие-то заметки в своей записной книжке.

— Откуда бы они ни появились, Орест Викентьевич, — сказала она, не отвечая прямо на вопрос, — для нас должно быть совершенно несомненно, что это еще одно испытание устойчивости наших преобразований природы.

Галина встала из-за стола и пересела на диван к Нечаеву.

— Когда я разговаривала с Михаилом Александровичем, — продолжала она, помолчав немного, — он сообщил мне, что доложил на пленуме обкома о полной возможности вести на всех участках нашей степи сельское хозяйство.

— А тут вдруг форменный рецидив пустыми! — воскликнул Орест Викентьевич и как-то нелепо всплеснул руками.

Галину взяло зло на Шмелева. Она холодно спросила:

— О каком рецидиве вы говорите, Орест Викентьевич?

— Проснутся ведь пески пустыни, сдерживаемые сейчас травами, придут в движение, соберутся в барханы, как в недавнем прошлом, и снова двинутся в наступление на поля, реки и водоемы. Ах, если бы знал Михаил Александрович перед своим выступлением на пленуме о нагрянувшей на нас беде!..

— Напрасно вы философствуете, Орест Викентьевич, на темы, о которых не имеете ясного представления, — сухо заметила Галина. — А что касается Михаила Александровича, то, как оказывается, он еще до выступления на пленуме знал уже о появившихся в наших степях вредителях.

— Но, позвольте, откуда же? — удивился Орест Викентьевич. — Ведь пленум был назначен на двенадцать часов дня, мы же узнали о паразитах в два часа, а позвонили в обком только вечером.

— Вы забываете, Орест Викентьевич, — ответила Галина, — что, кроме нас с вами, есть и другие советские люди, которые не меньше нашего обеспокоены случившимся. Сообщил в обком колхозник, раньше нас заметивший оголенные пески.

Он случайно проезжал тут по каким-то делам и, несмотря на то, что очень спешил, сделал крюк в сторону, чтобы позвонить из сельсовета в город.

— Тогда, выходит, что знали об этом не только Птицын, но и работники обкома? — Орест Викентьевич в недоумении поднял узкие плечи.

— Да, знали, — ответила Галина. — Однако это не помешало ни выступлению Михаила Александровича, ни принятию положительного решения по его докладу. Нам после этого остается только сделать все возможное, чтобы оправдать доверие, которое оказано нам партией.

— Выходит, вы правду сказали мне, Галина Сергеевна, что едем мы на передний кран фронта борьбы с песками, — проговорил Нечаев, поднимаясь с дивана. — Досадно только, что метеорология наша пока лишь предугадывает погоду, а не организует ее…

Он прошелся по комнате, разминая затекшие ноги, а Галина, глядя на его крупную, атлетически сложенную фигуру, невольно представила себе, как, в самом деле, должно быть тяжело сильному, смелому человеку только следить за приборами и по их показаниям делать выводы о силе и длительности явлений природы, не имея возможности повлиять на них. «Но ничего, — тут же решила она, — это даже хорошо, что такие люди занимаются метеорологией. Они не удовлетворятся только изучением погоды, а захотят изменять ее».

Вслух она заметила:

— Пока такой сильный ветер, трудно будет предпринять что-нибудь против вредителей. Следите за погодой внимательно, Василий Иванович. Как только начнет убывать ветер — немедленно дайте знать.

Нечаев открыл дверь, пересиливая навалившийся на нее ветер, и скрылся в темноте ночи. Впущенный им воздушный поток сдул несколько бумажек со стола, рванул со стены неплотно прибитый плакат, качнул лампочку, висевшую над столом. Причудливые тени забегали по комнате.

— Вот она, стихия-то!.. — задумчиво произнес Орест Викентьевич, глядя на свой птичий силуэт, мечущийся по стене.

— Вы что имеете в виду, Орест Викентьевич, — сдвинув брови, спросила Сугробова: — нашествие насекомых или эту бурю?

Резкий порыв ветра швырнул в стекла сухие листья, потряс раму окна, засвистел, заулюлюкал, притих и снова навалился на окна, на двери, зашумел в ветвях деревьев.

Галина, не сводя строгих глаз со Шмелева, ждала ответа.

— Я вообще стихию имею в виду, Галина Сергеевна, — повторил Орест Викентьевич и зябко пожал плечами. — Вековечную природу.

— А я то думала, что, работая столько лет рядом с Михаилом Александровичем, вы научились итти вперед наперекор всяческим стихиям. Ошиблась, значит, — холодно сказала Галина и вышла в другую комнату.