Пророчество - Страница 61

– А ты можешь прочитать мои часы?

Он посмотрел на ее поцарапанные старые кварцевые «Ситизен».

– Сколько лет ты их носишь?

– Отец подарил их мне на шестнадцатилетие.

Он положил палочки. Фрэнни расстегнула часы и протянула ему. Он взял их в руку и вперился взглядом в потолок; зрачки закатились и почти пропали, Фрэнни были видны только белки глаз. Выражение его лица напугало Фрэнни, от приятного забытья и следа ни осталось.

– Я вижу молодого человека с красной спортивной машиной и что-то связанное с рыбой. Я думаю, у тебя был приятель – торговец рыбой. Даже не приятель, просто парень, с которым ты дружила, но он тебе не нравился. Все хотели, чтобы ты вышла за него замуж, но тебя это не интересовало; насколько я понимаю, что-то вроде женитьбы по сговору родителей. Источник разногласий между тобой и твоим отцом. Отец заставлял тебя выйти за него, в семье парня было полно денег. Все время только ты и твой отец, твоя мать слишком мягкая; ты борешься со своим отцом и чувствуешь себя виноватой, но не сдаешься, потому что ты очень решительная девушка.

Она в изумлении смотрела на него. Он заговорил громче, в голосе зазвучало возбуждение.

– Да, да, археология; источник разногласий. Твой отец сердился, что ты хотела заниматься археологией, потому что она не приносит денег. Вы часто спорили с ним по этому поводу. У тебя есть младшая сестра, которая всегда носит черную шляпу. Сейчас ты сильно влюблена в человека, которого встретила на вокзале. – Он замолчал.

Люди оглядывались и смотрели на них. Фрэнни осознала, что разговоры за соседними столиками притихли; она вся дрожала, словно через ее тело пропустили какой-то ток, нарушающий ритм всего организма, и сильно покраснела. Ей потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и начать говорить.

– Это просто потрясающе, Пенроуз. – Она нахмурилась, пытаясь припомнить, рассказывала ли ему что-нибудь из этого. Они обменивались любезностями, говорили о работе, но никогда не посвящали друг друга в личную жизнь. – Ты можешь рассказать еще что-нибудь об этом мужчине, которого я встретила на вокзале?

Он закрыл глаза.

– У него есть сын. Жены нет. Она умерла.

– А мальчик? Можешь о нем?

Она смотрела, как он сидит, молча сосредоточившись. Зрачки снова пропали, рука крепко стискивала часы, дрожа от напряжения. Он посмотрел на нее, будто хотел что-то сказать. Но вдруг совершенно неожиданно вытянул вперед руку и разжал пальцы, возвращая ей часы с явным выражением упрека на лице.

– Лучше забери их.

Она готова была разрыдаться, нервы были натянуты до предела.

– Что случилось?

– Возьми их, – сказал он. – Пожалуйста, возьми.

– Расскажи мне еще что-нибудь. Прошу тебя, Пенроуз.

– Все очень неясно. Слишком много противоречивых эмоций. Слишком много всего. Я могу понять прошлое, но не настоящее.

– Я думала, медиумы с помощью психометрии могут предсказывать будущее. – Она неохотно надела часы на руку.

Споуд подозрительно оглядел яства на столе, как будто обозревая вражеские позиции.

– Это было бы довольно самоуверенное утверждение, – заявил он, держа палочки над блюдом, из которого торчало что-то похожее на зеленый плавник; она не помнила, чтобы они это заказывали. – Предметы не хрустальные шары; они как видеокассеты, на них записано прошлое, но не будущее. А я не медиум. – Он чувствовал себя неловко.

– Но то, что ты сделал, – это не телепатия? Ты не мог подсознательно извлечь эти мысли из моей головы?

– Я мог бы. – Внезапно он замкнулся, и в нем появилось что-то от прежнего Пенроуза Споуда из музея, надменного раздражительного интроверта. – Но когда я держу в руках чашку, принадлежавшую две тысячи лет назад воину Ашоки,[20] и узнаю все, что происходило с ним, по-моему, его останки не в том состоянии, чтобы что-то передавать мне телепатически.

– Я не хотела тебя обидеть… просто… то есть все, что ты сказал мне, невероятно… настолько точно.

Споуд успокоился и отпил еще вина. Он до предела понизил голос и приблизил лицо вплотную к ней, опасливо оглядываясь по сторонам.

– Я несколько раз помогал моему брату. – Он важно кивнул.

– Я не знала, что у тебя есть брат.

– Он священник. – Споуд поднес бокал ко рту и с удивлением обнаружил, что тот уже пуст. Он извлек из ведерка со льдом бутылку, и струйка воды потекла ему в тарелку, пока он наполнял до краев бокал Фрэнни и свой.

– И ты тоже верующий?

Он покачал головой.

– Мы с ним не слишком ладим.

– Как же ты помогал ему?

– Навязчивые идеи. Воспоминания. Он епархиальный экзорцист. Он знает, что то, что я делаю, – не телепатия.

– Экзорцист?

– Это не должность, но он занимается именно этим.

– На кого он работает?

– На англиканскую церковь.

– И у них есть экзорцисты?

– Несколько. Ему приходится расследовать, когда люди в его приходе жалуются, что у них в доме или в пабе завелось привидение. Он идет и проверяет. Я тоже иду и делаю что могу.

– Читая предметы?

– Предметы. Или стены.

– Я не вижу связи с экзорцизмом.

– Некоторые привидения – всего лишь воспоминания, связанные с этим местом, и люди инициируют их. Я могу прочитать, что здесь происходило.

– По стенам?

– По большой части да.

– И тебе не страшно?

Он осторожно поднял бокал.

– В прошлом нет ничего страшного, оно не может причинить вреда. – Он уставился на скатерть, как будто боялся встретиться с Фрэнни взглядом.

– Ты знаешь что-нибудь о спиритических сеансах с планшеткой?

Он изучающе оглядел свой бокал, неуверенно поставил его и снова взял в руки палочки.

– Моему брату они не нравятся. – Споуд скользнул взглядом по выстроенным на столе блюдам и выудил еще один гриб. – К нему приходит много людей, у которых возникают проблемы после таких сеансов.

– Какого рода проблемы?

Гриб вывалился из палочек в нескольких дюймах от его рта, но Споуд не заметил этого; его лицо внезапно побледнело, он встал и, не говоря ни слова, шатаясь, торопливо направился в дальний конец ресторана. Через десять минут его все еще не было. Фрэнни в поисках его спустилась по узкой лестнице. Внизу оказались две двери, одна с силуэтом мужчины, вторая – женщины. Фрэнни постучала в мужской туалет, но не получила ответа. Она робко приоткрыла дверь и почувствовала сильный запах рвоты. Споуд свернулся калачиком на полу под раковиной и крепко спал.

Фрэнни вытерла лицо своего коллеги влажным бумажным полотенцем и попросила управляющего вызвать такси. Она оплатила счет за двоих, а Споуд очнулся настолько, что сумел доковылять до такси, с одной стороны его поддерживала она, а с другой официант. Он даже попытался назвать водителю свой адрес: «Спенроуз Поуд, номер шемьдесят шемь».

Такси остановилось возле большого многоквартирного дома в викторианском стиле на Уэндсуорт, где, как знала Фрэнни, он жил. Фрэнни помогла ему дотащиться по коридору до квартиры и убедилась, что он вошел внутрь. Квартира была такой же чистой и опрятной, как и его рабочий стол. Он поглядел на нее разбегающимися глазами и сделал сверхъестественное усилие, чтобы его поняли.

– Мой брат может тебе помочь.

Тут Фрэнни пришлось подхватить его, иначе он свалился бы на пол.

– Да, пожалуйста.

– Позвони мне утром.

Она забралась на заднее сиденье ожидавшего ее такси; в голове все плыло от вина и усталости, и Фрэнни задремала. Она проснулась, не сразу сообразив, что такси стоит у ее дома, заплатила водителю сумму, которая в другое время привела бы ее в ужас, и начала неуверенно спускаться по ступенькам, цепляясь за перила и с шумом стукаясь о мусорные ящики.

Наконец она вошла в квартиру и увидела валявшуюся на полу дневную почту. Как только дверь захлопнулась, ее окутала тишина.

Слишком тихо.

Она вгляделась в пустой темный холл, внезапно протрезвев и с недобрым предчувствием попятилась к двери, нащупывая защелку английского замка и прислушиваясь. Что-то было не так. Тишина нарушилась лишь гудением холодильника. Шаг вперед. Еще один. Дверь спальни была открыта. Дверь кухни тоже. Темнота выливалась из дверных проемов в холл. И гостиная открыта. На стенах слабый оранжевый отблеск уличного фонаря.