Пророчество - Страница 9

– Машина, из которой труп выбросили, наследила?

– А то! – Призывно подняв рюмку, Шпола одним махом выпил содержимое, похрустел квашеной капусткой и подождал, пока друг сделает то же самое. – Только толку – ноль. Автомобиль, принадлежавший Коваленко, нашли за городом. Никаких следов, ни одного отпечатка. Тот, кто убил, сперва отогнал эту тачку подальше от места преступления, потом выдраил салон, не пожалев времени, чтобы ничего не упустить. Грамотный. Ну а потом занялся утилизацией трупа.

– Марку его машины удалось установить?

– Ну ты, Серый, как маленький! Какой вообще в этом смысл? Допустим, экспертиза скажет: ваш труп доставили к дому… не знаю… ну, на «вольво». Знаешь, сколько этих «вольво» в Конотопе? На самом деле меня куда больше эта ведьма интересует.

– Какая еще ведьма?

– Конотопская. – Андрей криво усмехнулся собственной шутке. – Ходил же Коваленко к гадалке? Выходит, она напророчила, пророчество сбылось. Вопрос: какого хрена его к ведьме понесло? И еще один: откуда такие предсказания берутся? Ты веришь во всякую такую мистику?

Теперь пришел черед Горелого ухмыльнуться.

– Ты же сам назвал все это мистикой, значит, допускаешь, что она существует.

– Пока что это всего лишь совпадение, не больше.

Последняя фраза прозвучала не слишком уверенно.

– Выходит, Андрюха, ты веришь в совпадения? – еще шире улыбнулся Горелый. – Это нормально для тертого опера?

– То есть, – после паузы снова заговорил Шпола, наливая еще по одной, – тут надо либо поверить в потусторонние силы, ведь предсказания всяких там бабок и теток время от времени сбываются, либо согласиться с тем, что, вопреки логике, теории вероятности и нашему с тобой оперативному опыту, подобные совпадения все-таки имеют место быть. И если какая-то ворожка…

– Ведьма, – уточнил Сергей.

– Пусть ведьма, – кивнул Шпола. – Так вот, если какая-то ведьма вдруг от фонаря брякает человеку: «Ты послезавтра умрешь!» – и тот спустя самое короткое время действительно помирает… Ну куда уж реальнее?

– Если раковому больному сказать, что он скоро умрет, это не пророчество. Но и не ошибка. И уж тем более не вранье.

– Коваленко был вполне здоров. Вскрытие это подтвердило. К тому же если б и болел, то это означало бы, что либо ведьма эта каким-то образом определила опасный недуг, либо…

Шпола, чувствуя, что окончательно запутался в лабиринте собственных допущений, вместо того чтобы закончить фразу, выпил. Правда, в последнее мгновение сдержался и только переполовинил рюмку, вместо того чтобы выпить все до донышка.

– Так или иначе, а придется искать эту ведьму, – выдохнул он.

– Раньше наш отдел вроде бы ведьмами не занимался…

– А кто ими будет заниматься? – моментально парировал Шпола. – Разве что «мошенники»… – Он имел в виду отдел уголовного розыска, работавший с жертвами мошеннических схем, среди которых время от времени попадались пострадавшие от всяких там гадалок и доморощенных гипнотизеров.

– Ну так спросите у жены, то есть вдовы. Ведь Коваленко сам сказал, помнишь – сходить к этой гадалке ему жена посоветовала. Она сама к ней наведывалась. В чем проблема?

– Эта самая Галина Коваленко пока что никому ничего не скажет. – Шпола задумчиво пожевал губу. – Думаешь, я забыл эти его слова? Так что здесь голяк: в шоке она.

– Такой шок, что она не в состоянии назвать имя бабки, к которой мужу посоветовала сходить?

– А почему, собственно, ты решил, что наша ведьма – какая-то бабка?

И в самом деле!

На это Горелый не нашелся, что сказать. Он только молча повертел в руке пустую рюмку и поставил ее на место.

Восприняв это как предложение, Шпола снова взялся за бутылку, но остановился на полпути: взгляд друга заставил его насторожиться. Давно зная Сергея, отпахав с ним в розыске не один год, он почувствовал: в эту минуту мысли бывшего сыщика витают где-то очень далеко от его кухни. И почему, собственно, бывшего? Сыскарь – это пожизненно. Как те же автогонщики. Даже уйдя из большого спорта или разбившись на треке и оказавшись навсегда прикованным к инвалидному креслу, «адский водитель» все равно им и остается. Если кто-то желает в этом убедиться – пусть позволит ему сесть за руль.

Сергей Горелый с этого дня считал, что он «за рулем».

Пусть это и выглядит странно: вчерашний зэк, еще даже не получивший паспорт взамен справки об освобождении, начинает ломать голову над убийством, которое кто-то якобы предсказал. Хотя… Тут есть свои тонкости: напророчить смерть и сообщить человеку, что его вот-вот убьют, – две совершенно разные вещи.

Внезапно Андрею Шполе остро – так, что даже суставы заныли и в висках застучало, – захотелось немедленно услать друга из города. Подальше от его прежней, дозоновской жизни, чтобы не пытался никуда встрять и не натворил глупостей из желания доказать самому себе, что есть еще порох в пороховницах, а всем остальным – что рано списали опера, который всегда был не глупее коллег, а сейчас, пожалуй, стал даже умнее их. Во всяком случае Андрей был уверен: сейчас Горелый думает именно об этом. И сам он, позабыв о дружеском застолье, погрузился в совсем другого рода размышления: как бы деликатно и безболезненно спровадить Серого из Конотопа, где некие ведьмы доподлинно знают, кому из ныне живущих вскорости предстоит отдать концы…

Но долго предаваться этим раздумьям ни Шполе, ни Горелому не было суждено. Подал голос телефон, который Андрей предусмотрительно выложил на стол перед собой.

– Семеныч, – проговорил опер, взглянув на экран. – Опять!

– По мою душу, что ли? – уточнил Горелый.

– Мне-то откуда знать? Но сегодня спрашивал о тебе.

– Да мне то что…

Сергей полез за сигаретами, но вовремя вспомнил: теперь, когда в доме появился ребенок, Лида гоняет мужиков с куревом, а Шпола ее поддерживает – сам не курит, даже на балконе. Поэтому, начадив в кухне сегодня утром, Горелый после обеда тщательно проветрил всю квартиру, но все равно получил нагоняй от Лиды, когда она вернулась с малышкой из детского сада.

– Слушаю! – Андрей приложил трубку к уху, потом взглянул на Горелого. – У меня. Сидим. Не знаю… – Не прикрыв микрофон ладонью, чтобы Зарудный слышал, что происходит, он проинформировал друга: – Владимир Семеныч собирается прямо сейчас подъехать.

– Ну какой же в городе Конотопе начальник уголовного розыска! Истинный демократ! – язвительно прокомментировал Сергей, намеренно повысив голос, чтобы на том конце линии было слышно каждое слово.

– Может, сам поговоришь? Что мы тут в испорченный телефон играем…

Шпола протянул телефон Горелому.

– Не хочу! – огрызнулся тот, поднялся и сунул сигареты, лежавшие на краю стола, в карман. – И вообще, пойду-ка я отсюда.

Тепер уже Шпола зыркнул на друга исподлобья. Ситуацию, сложившуюся между Горелым и Зарудным, он знал на ять. И понимал настроение Сергея. В то же время ему совсем не улыбалось превратиться во что-то вроде буферной зоны между непосредственным начальником, подполковником, и другом, который только что отбыл наказание и по сей день еще считается криминальным элементом, пусть и условно-досрочно освобожденным. Потому что бывших зэков, как и бывших сыщиков, не бывает.

– Ну, я не знаю… – неуверенно проговорил Андрей в трубку.

Не дожидаясь конца телефонного разговора, Горелый вышел в коридор, снял с вешалки свою пятнистую куртку, натянул ее и принялся шнуровать башмаки. Он успел покончить с левым, когда из кухни появился Шпола.

– Тебе делать нечего?

– Ты о чем это? – Горелый даже не взглянул в его сторону.

– Сам знаешь. Я в дурацком положении. Может, все-таки порешаешь свои дела с Семеновичем сам?

– А у меня с ментовским подполканом нет никаких дел, – в тон другу ответил Сергей, справился наконец со шнурком, притопнул и нахлобучил на голову такого же цвета, как и камуфляжная куртка, кепчонку.

– Куда собрался? К брату?

– И не надейся, – криво усмехнулся Горелый. – Там я еще меньше нужен, чем здесь.