Пропуск в райский сад - Страница 21

— Какими? — уточнил Бетрав, косясь на меня через зеркало.

— Про жидкости, про величие круговорота жидкостей в природе, — стараясь улыбнуться, сказала я. — Эдакий доморощенный философ.

— Ага, — радостно подтвердил Марк. — Это он был, точно! Я и застал его за тем, что он мочился на розовый куст во дворе. Я окликнул: Круговорот, что ты делаешь? «Общаюсь со сферами!» — говорит. Я засмеялся, Бруно тоже. — Марк кашлянул. — А потом упал…

— Как?

— Я не видел, дядя Жак! Бруно был за углом дома. Но смех я слышал. У него такой красивый смех, как у киноактера.

— Допустим. А где этот бродячий философ был утром?

Я сказала:

— Утром он опять ел со сборщиками, а потом я уехала в город и как-то не обратила внимания, куда он делся. Кстати, строители могли его даже не видеть. После работы они уезжают к себе домой и приезжают утром, уже после того, как сборщики уходят на виноградники. А этот бродяга-философ появился вчера вечером, когда сборщики уже садились ужинать, а утром…

— Вечером, утром! — раздраженно перебил Бетрав. — В имении нет никакого бродяги, господа! Вам бы пьесы для кино писать. Даже для цирка! Поберегите фантазию.

— Но это правда, дядя Жак!

— Ага. Как же! При всей моей любви к тебе, дорогой крестник, я больше верю Лоле, хоть терпеть ее не могу, и ты это прекрасно знаешь! Только в ее рассказе, похоже, больше правды, чем в вашем писающем философе!

— Ну и что же она тебе поведала?

— То и поведала! — Бетрав съехал к обочине и, затормозив, обернулся к нам. — Постоим тут. А то меня уже трясет от ваших философов! Не хватало еще разбиться… В общем, она побежала на крик и шум из кухни, которая к востоку от твоего главного дома. Она не видела еще ничего, но услышала, как ты заорал: «Сделай хоть что-нибудь»! — а затем увидела Соланж, склонившуюся над Дакором с доской в руках. А рядом почему-то валялась подушка! — Бетрав сверлил меня глазами.

— Потому что я стелила постель для Бруно и как раз надевала наволочку на подушку, когда услышала его крик, а потом грохот! И поэтому я выбежала прямо с подушкой в руках!

Бетрав кашлянул, покачал головой, потер лоб.

— Короче, господа, Лола тоже нигде рядом с домом не видела вашего Круговорота. И она абсолютно уверена в том, что ты, Марк, нарочно столкнул Дакора с лесов. Это ведь ты рассказал, что с крыши видно замок, где был Ришелье, потому вы оба туда и полезли, чтобы выпить за Ришелье.

— Но я же этого не отрицаю! Я тебе еще когда сказал, зачем мы полезли на леса!

— Не перебивай. Я пересказываю тебе показания свидетеля, а на самом деле даже не имею права это делать! — Бетрав вытащил сигареты, повертел в руках и заговорил, не глядя ни на кого: — Рабочие все были с другой стороны дома. Очень удачно — в имении никого. Столкнуть, додушить подушкой или добить доской. По мнению Лолы, Соланж собиралась это сделать, но не успела, потому что она прибежала вовремя. Она была в кухне, совершенно случайно вышла во двор и вдруг услышала крик. Если бы она прибежала на секунду позже, то Соланж уже успела бы добить мужа. Не перебивайте! Это мнение Лолы! Дескать, как выяснилось, Соланж Омье способна на многое, она совсем не такая кроткая и незаслуженно обиженная, она мстительная, хитрая и все такое. Правду о Соланж Омье должны знать все. И она это сделает! Читатели ее знают и верят. Правда должна восторжествовать. Вы оба хоть понимаете, что это значит?

— То есть она опубликует статью? — выдохнула я.

— Ха, статью… Марк, при всей моей любви к тебе у вас двоих достаточно причин, чтобы желать Дакору смерти! И я это прекрасно понимаю. Но еще я понимаю, что правда так или иначе выплывет наружу. Ведь страховая компания, между прочим, обязательно пришлет своего детектива расследовать несчастный случай. Так что хорошенько подумайте перед тем, как плести про писающих философов страховому следователю. Это будет не наивный дядюшка Жак, а серьезный профи, который работает за проценты от суммы страховки! Кстати, мадам Дакор-Омье, вам известна сумма страховки вашего мужа?

— Дядя Жак! — вспылил Марк. — Прекрати разговаривать с Соланж в таком тоне! Мы ждем ребенка! Бруно очнется и расскажет правду! Я его вниз не сталкивал!

— А если нет, дорогой крестник?

— Он очнется!

— Допустим. Но ты уверен, что он расскажет твою правду? А как вовсе очнется психом?

Я похолодела.

— Так что, дорогие мои, — неожиданно мягко заговорил Бетрав, трогая с места машину, — мой вам совет: придумайте что-нибудь поубедительнее или найдите своего Круговорота. И не рекомендую никому из вас пытаться сбежать, я достану любого из-под земли.

— Вот вы и доставайте из-под земли этого бродягу! — взорвалась я. — Впредь я буду общаться с вами только через адвоката. Остановите машину! Я не желаю вас больше видеть!

Во Франции запрещен развод с сумасшедшими супругами.

— Не кипятись, Соланж. Доедем. — Марк схватил меня за руку. — До Бон-Авиро пара километров! Вон уже ворота видно!

— Вот и хорошо! Прогуляюсь. Беременным ведь полагается много гулять!

— Слушайте, — сказал Бетрав, — я вовсе не хотел никого обидеть. Я сам переживаю не меньше вашего. А вы несете мне про какого-то бродягу!

— Но это правда, дядя Жак!

— Ладно. Завтра утром пораньше я заеду к тебе пообщаться со сборщиками винограда насчет бродяги. Черт знает что!..

Через минуту он остановился у ворот Бон-Авиро.

— Дядя Жак, может, прямо сейчас и поговоришь с людьми?

— Нет. Не могу. Марк, я тоже человек! Хватит с меня на сегодня твоих проблем… Ищи бродягу! Хоть свидетеля твоего разговора с ним найди!

Он уехал, и мы пошли к дому.

— Так странно, тихо, — сказал Марк.

— Для этого времени — нормально. Сборщики еще не вернулись с виноградника, а у строителей закончился рабочий день, и они разъехались.

— Черт… Собак, что ли, завести? А то прямо тишина какая-то ненормальная.

— Заведи… Лола ведь точно состряпает публикацию!

Он поднес мою руку к своему лицу и, заглядывая мне в глаза, потерся о нее щекой.

— Ну и пусть стряпает. Не думай об этом.

— Я не могу!

— Ну хотя бы не думай до завтрашнего утра, как Жак.

Я улыбнулась.

— Знаешь, я лучше просто с ней поговорю. И попрошу не торопиться с обличительной статьей.

— Выдашь дядю Жака? — Марк напрягся. — Он передал нам, как близким людям, ее мнение, а ты…

— Погоди! Дослушай меня! Ты уверен, что это ее мнение, а не его? Что-то он не сильно торопится искать единственного свидетеля. Не сам ли он навел ее на мысль о статье?

Марк застыл как вкопанный.

— Но зачем ему это нужно?

— Любому хочется славы. Особенно провинциалу. Бетрав всю жизнь провел здесь, а какие тут могут быть громкие дела? И вдруг такая редкость — криминальный инцидент между телезвездой и ее мужем, звездой от кардиохирургии! Любовный треугольник, покушение на убийство… Молчи-молчи, слушай! Лоле тоже хочется в большой мир. И как только выйдет ее обличительно-разоблачительная статья, как — бинго! — все таблоиды, все желтые масс-медиа у их ног. И в одночасье бравый жандарм и маленькая провинциалка — герои дня, люди года! Неверная жена и ее кровожадный любовник арестованы, правда восторжествовала!

— Но… боже мой… Соланж… Ну честное слово, я даже не видел, как он упал! Я болтал с этим бродягой, который мочился на твой любимый розовый куст… Неужели даже ты мне не веришь?

— Марк. Я выбежала сразу же, как упал Бруно. Но никакого бродяги я не видела! Понимаешь? Не видела!

— Спасибо, что хоть не сказала об этом Жаку…

— А он меня об этом спрашивал? Думаешь, просто забыл спросить? Я так не думаю. Не нужен ему никакой свидетель!

Марк вздохнул. Я погладила его по руке.

— Марк, я хочу тебе верить. Если ты говоришь, что бродяга был у куста, значит, был. Может, я просто не обратила на него внимания. Я же, помнишь, была совершенно не в себе!

— Зато я сразу протрезвел!

— Я заметила. Идем.

Мы пошли. Через пару шагов Марк устало произнес: