Проповедник - Страница 18

Мартин задумчиво положил голову на руки. И он, и Патрик какое-то время сидели молча и изучали газетные вырезки и пометки на доске. Они оба подумали об одном и том же: какими юными выглядели девушки. Впереди их ждала целая жизнь, если бы они не столкнулись со злом. А потом еще погибла и Таня — у них не было ее фотографии, сделанной при жизни, — тоже совсем молодая девушка. И у нее тоже могла быть долгая жизнь, а сейчас мертва и она.

— А здесь результаты массового опроса, — сказал Патрик и взял в руки толстую пачку машинописных листов из папки. — Были опрошены друзья и семьи девушек, а потом обошли каждый дом и опросили практически всех жителей округи. В общей сложности, как я посмотрел, охвачено около ста человек.

— Это дало что-нибудь?

— Нет, ничего — пока не поступило заявление Габриэля Хульта. Он сам позвонил в полицию и рассказал, что видел Сив в машине своего брата в ту ночь, когда она пропала.

— И что? Вряд ли этого оказалось достаточно, чтобы считать его подозреваемым в убийстве.

— Тем более что когда брата Габриэля, Йоханнеса Хульта, допрашивали, он отрицал, что разговаривал с девушкой или видел ее, но так как никаких других более или менее горячих следов не появилось, за неимением лучшего сконцентрировались на нем.

— Ну и удалось что-нибудь выяснить? — спросил Мартин с нескрываемым интересом.

— Нет, никуда продвинуться не удалось, а через пару месяцев после этого Йоханнес Хульт повесился в своем сарае. Так что этот след, если это действительно был след, совсем остыл и никуда не привел.

— Мистика какая-то, очень странно, что он сделал это так скоро.

— Да, но если он на самом деле был убийцей, то тогда получается, что Таню убил дух. Мертвые не убивают.

— А что не так с его братцем, который позвонил и настучал на свою плоть и кровь? Почему он сделал такую штуку? — Мартин наморщил лоб. — Какой я тупица! Хульт — они же должны быть родственники с Йоханом и Робертом, нашими давними знакомцами из воровской шатии-братии.

— Да, так оно и есть: они сыновья Йоханнеса. После того как я прочитал про семейство Хультов, я вообще-то немного больше начал понимать, как так вышло, что Йохан и Роберт — частые гости у нас в участке. Одному из них было, по-моему, пять, а другому шесть, когда Йоханнес повесился, и именно Роберт нашел его мертвым в сарае. Можно себе представить, что это за веселые картинки для шестилетнего мальчишки.

— Да уж, вот дерьмо, — сказал Мартин и покачал головой. — Ты знаешь, мне надо пойти налить себе кофе, а потом продолжим. Похоже, мой уровень кофеина уже на нуле. А ты кофе будешь?

Патрик кивнул, и немного погодя Мартин вернулся со свежесваренным кофе. Пить его было одно удовольствие: в кои-то веки погода оказалась подходящей для горячего кофе.

Патрик продолжил:

— Йоханнес и Габриэль — сыновья Эфроима Хульта, также известного как Проповедник. Одни считали его знаменитостью, другие — пресловутым пастором Свободной шведской церкви в Гётеборге, — все зависело от точки зрения. На его проповеди собиралось много людей, ему помогали сыновья, тогда еще маленькие. Говорили об исцелениях, многие считали его обманщиком и шарлатаном, но, во всяком случае, ему повезло: одна дамочка из числа его последователей, Маргарета Дюблинг, завещала ему все свое состояние и имущество. Кроме неплохого состояния Эфроиму также достался большой участок леса и усадьба во Фьельбаке. Эфроим внезапно потерял всякое желание нести людям слово Божие, переехал с сыновьями во Фьельбаку и обосновался здесь.

Почти вся доска уже заполнилась пометками, а стол покрылся разложенными бумагами.

— Не то чтобы меня не интересовала история семейства Хульт, но какое это имеет отношение к убийству? Как ты сам сказал, Йоханнес умер двадцать четыре года назад, а Таню убили сейчас. Ты совершенно точно заметил, что мертвые не убивают, — сказал Мартин в нетерпении.

— Чистая правда, но после того как я просмотрел все старые материалы, показания Габриэля выглядят весьма любопытными. Я надеялся, что смогу поговорить с Еррольдом Линдом, который тогда руководил расследованием. Но, увы, не повезло: к сожалению, он умер от инфаркта в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Так что практически этот материал — все, что мы имеем. Выбирать особенно не из чего, и я предлагаю начать с того, чтобы попробовать разузнать немного больше о Тане. Также необходимо поговорить с родителями Сив и Моны, точнее, с теми из родителей, кто жив. И вот после этого будем решать, стоит или не стоит побеседовать с Габриэлем Хультом снова.

— Да, конечно, логично и понятно. С чего мне начинать?

— Ты начнешь с того, что узнаешь как можно больше о Тане. И пора подключать Ёсту к работе, завтра он тоже будет тебе помогать — сладкая жизнь для него закончилась.

— А что насчет Мелльберга и Эрнста? Как ты поступишь с ними?

Патрик вздохнул:

— У меня простая стратегия: держать их от расследования подальше. Конечно, в таком случае нам придется работать за всех остальных, но, я думаю, мы справимся. Мелльберг только рад, что ничего не делает, и потом он принципиально отстранился от этого расследования. А Эрнсту лучше заниматься тем, что он делает сейчас: поступающими заявлениями, патрулированием, — обычной текучкой. Если ему понадобится помощь, тогда пошлем Ёсту, так что в основном расследованием будем заниматься мы с тобой. Понятно?

Мартин с готовностью кивнул:

— Yes, boss.

— Ну, тогда поехали, приступаем.

Когда Мартин вышел из кабинета, Патрик повернулся к доске, заложил руки за голову и погрузился в раздумья. Перед ними стояла действительно трудная задача, требовавшая большой работы. Особого опыта в расследовании убийств у них не было. Сердце Патрика дрогнуло, и он на какое-то время позволил себе засомневаться, что они справятся. Но все же внутренне он надеялся, что недостаток опыта они смогут компенсировать энтузиазмом. Это, по крайней мере, совершенно справедливо в отношении Мартина и его самого. Правда, действовать надо довольно осторожно, чтобы, не дай бог, не разбудить их спящую красавицу. Патрик считал, что шанс раскрыть дело у них есть только в том случае, если они будут держать как можно дальше от расследования Мелльберга и Эрнста.

Дело казалось особенно сложным из-за того, что все следы двух убийств пропали давным-давно. Патрик понимал, что сейчас следует сосредоточиться на убийстве Тани, но при этом инстинкт полицейского говорил ему, что есть непосредственная связь между всеми этими смертями и все три убийства надо расследовать параллельно. Конечно, вернуться к старому расследованию и вдохнуть в него новую жизнь — очень непростая задача, но они обязаны попробовать.

Патрик взял зонтик из стойки, проверил адрес в телефонной книге и с тяжелым сердцем вышел из участка. Некоторые обязанности приходится исполнять скрепя сердце, потому что никто, кроме него, этого не сделает.

Дождь звучно барабанил по крыше. И при других обстоятельствах Эрика сейчас наслаждалась бы приятной прохладой, но удар судьбы в виде свалившихся ей на голову родственников убивал в ней все радости жизни, и она медленно, но верно сходила с ума. Дети носились и вопили как оглашенные, потому что из-за дождя сидели в доме, а Конни и Бритта больше всего напоминали сейчас двух взъерошенных сварливых псов, скалящихся друг на друга. Они пока еще не достигли настоящего, полномасштабного скандала, но продвигались вполне успешно и в хорошем темпе. Сейчас они находились на стадии издевок и подколов. В ход уже пошли древние полузабытые грехи и несправедливости, и Эрике очень захотелось опять подняться наверх, накрыться с головой одеялом и ничего этого не слышать. Но, как обычно, вежливость и воспитание принудили ее погрозить себе пальцем и вести себя как цивилизованный человек, которого занесло в зону боевых действий.

Эрика долго смотрела вслед Патрику, когда он отправился на работу. Он не мог скрыть своего облегчения от того, что уезжает в участок и будет избавлен от компании Флудов. У Эрики даже появилось желание проверить его вчерашние слова насчет того, что он примчится по первому зову, и попросить его остаться дома, ведь ей совсем не улыбалось оставаться одной с «великолепной четверкой», но она понимала, что это будет неправильно. И поэтому Эрика стояла у окна на кухне и, как примерная жена, махала вслед уезжавшему Патрику.