Проповедь гуманитария (СИ) - Страница 7

— Завтра отправишься на охоту.

И удалился к себе. Мальчику выдали толстую палку с металлическим краем и обоюдоострый нож. Выслеживал животных он более полутора лет и убил за данное время около двухсот крыс, десяти ящериц (естественно в группе) и даже одного сома. За эти годы ребёнок многому научился: крысу лучше бить не в лоб, а в живот, так как в полёте она может извернуться; зрение ящерицы основано на движении, и в темноте её можно заставить пойти на свет фонарика прямо в ловушку, сомы легко проглатывают нерасторопных людей, и многому другому. После этого этапа жизни его перевели в мастерскую, где человек, отводя энергию от кабеля, мог чинить и заряжать приборы, в большом количестве приносимые другими обитателями подземелий. В ремонтной мальчик научился грамоте, счёту и узнал, что тот большой мир, о котором ему рассказывала мама, действительно существует. Также Алексей разобрался во внутреннем строении различных приспособлений, дающих обладателю тепло и освещение, и о способах их починки, впервые услышал о деньгах и о существовании других подземелий ещё ниже тех, где довелось жить ему, и многих других вещах и предметах, как здесь, в трущобах, так и за их пределами. В роли технического специалиста мальчик провёл три года. А потом появились они.

Юноша лежал на подстилке из сухой травы и уже пытался заснуть после тяжёлого трудового дня, как вдруг воздух над ним разрезали искрящиеся молнии, а потом послышались вскрики, визги, женский плач, перебранка, и оглушительнее всего этого разряды молний. Один из них попал в голову Алексею, но он не потерял сознание, а как будто погрузился вглубь какого-то своего внутреннего мира. Его схватили и поволокли внутрь чего-то маленького и круглого, бросили на пол, ударили, да ещё добавили сверху за сопротивление.

— А этот ещё шевелится, будет хорошим солдатом, — прокричал, невероятно растягивая слова, голос над ухом мальчика, кабина закрылась, и он остался в темноте.

Доблестный защитник порядка Менхим Узалай проснулся в своём крошечном пенале в восьмом часу двадцатишестичасовых суток планеты Альстра, не вставая с места, принял душ, почистил зубы, протянул руку для разогрева сухпайка, но вспомнил, сколько это ему будет стоить (использовать повторно энергию, в противоположность воде, нельзя), поэтому просто бросил таблетку в рот, что было очень экономно, ведь медленно раскрываясь в желудке, она сможет сдерживать голод гораздо дольше, чем если бы полицейский съел её в готовом виде, и, нанеся на тело слой одежды, вышел на улицу, где уже давно стояло такси, но вспомнив, какую цену нынче заламывают за проезд, развернулся и отправился пешком. Идя между возвышавшихся на многие километры серых зданий, сотрудник Министерства безопасности то и дело уворачивался от пролетающих мимо машин, а голову его не покидали тревожные мысли. Он думал о той вдовушке, с которой ему было так хорошо в постели и в жизни, что коп уже начал задумываться о семейном счастье, и взял кредит на трёхсекционную квартиру, а она сбежала от него с каким-то залётным офицеришкой, бросив Менхима одного с долгами. А потом заявились совсем потерявшие страх коллекторы, попросившие стража порядка не задерживать с оплатой, и, хотя он продал злополучные апартаменты, денег всё равно не хватало. Но даже не это самое страшное: андромедяне (будь они прокляты) прорвали Рубеж и взяли Альтану, планету в двухстах световых годах от столицы, и теперь под воинский призыв попал и сам бравый полицейский, но ни денег, чтобы откупиться, ни того, кого можно послать на фронт вместо себя, у него не оказалось (в том числе благодаря стараниям высосавшей все сбережения девушке, будь она неладна).

По дороге хотелось бить и крушить всё на своём пути, однако стёкла магазинов предусмотрительно были пуленепробиваемы, глайдеры по неясным причинам ни с того ни с сего летели в метрах ста от полотна дороги, и даже нищий в немноголюдном подземном переходе оказался с лицензией на сбор милостыни. От своего бессилия при поиске выхода из сложившейся ситуации хотелось лезть на стены: он бы и вскарабкался, если бы их окончание можно было различить на фоне неба невооружённым глазом. Застройка растянулась слишком высоко, и кажется, что через несколько лет основания строений перейдут под землю.

Словно подтверждая его мысли, по пути подвернулась яма с рабочими. Люди в оранжевой форме копошились, стремясь скорее перенести трубы вверх. Раньше они действовали иначе: приезжали всего на пару часов, а потом уходили на иные объекты, словно услышав снизу звук из преисподней. А он был, только шёл с другой стороны, от многоголосия недовольных криков оставшихся без горячей воды жильцов. Ныне же воя никто не поднимал: боялись последней волны призыва. Бригаде повезло: этих ремонтников нельзя отправить на фронт. Альстра, не залатывающая собственные дыры, развалится быстрее, чем до неё доберётся враг.

Служитель закона подошёл к месту работы — невысокому, чуть меньше ста этажей, зданию с правительственным флагом и синими полосами по углам, вносившее некую яркость в полумрак низин, до которых свет мог добраться лишь во время прохождения главной звездой системы точки зенита.

Быстро войдя в участок и кинув на ресепшене своим знакомым: «Привет, да, буду, ага», сержант проследовал к себе, войдя в капсулу, раздвинул руки и погрузился в паутину проводов, облепивших его с ног до головы, после чего заступил на дежурство. Тревожные мысли не покидали разум, он думал о беспределе в частях, дедовщине и страшном враге, с которым ему предстоит столкнуться лицом к лицу.

Вдруг на карте городского отведённого им района высветился значок письма. С содроганием сердца полицейский мысленно разрешил компьютеру открыть послание (ведь если программа дала ему его прочесть, то это точно что-то очень важное), и, подняв глаза, хотя этого можно было и не делать (информация передавалась прямо в мозг), проговорил:

«Сержанту полиции Панийской Свободной Демократической Республики Менхиму Узалаю надлежит явиться в сто пятое отделение армии для срочной мобилизации».

Дальше он не смотрел, ведь это конец, если только не…

Он мысленно окинул взглядом план местности:

— Нет. Вообще ничего.

Действительно, карта светилась зелёным, на ней не было видно ни одного притона или ночного клуба, подумать страшно — на десятки километров вокруг не осталось наркодилеров, пьяниц, безработных, да и вообще стало мало людей. Планета опустела, кажется, даже взрыв чёрной дыры в сингулярном реакторе сохраняет больше выживших. Кого-то загребали цепкие лапы рекрутёров, кто-то убегал сам, остальные уезжали в эвакуацию. Появлялись мысли, что Пания своими силами не выстоит перед лицом агрессора, а на помощь кого-либо рассчитывать не приходилось. Соседние звёздные ассоциации сами не прочь урвать кусок гибнущего государства, а крупные игроки мировой политической арены не выступали с осуждением: если Андромеда желает присвоить себе ещё сектор космоса, пусть забирает, они даже помогут.

Если кто-то думает, что это рай для полицейских, то нет, здесь разверзся настоящий ад. Даже в кварталах, плотно удерживаемых мафией, можно было работать, практически ничего не делая и получая солидную прибавку к зарплате. Теперь же все источники доходов, которые только могли быть у скромного сотрудника Министерства безопасности, иссякли, так что откупиться служитель закона не мог, и нужно искать себе замену. Но кто же сам добровольно полезет в пекло? Остаётся менее семи часов на посту, а потом прощай работа, здравствуй армия. Всё, ему пришёл конец.

Ну почему он не родился математиком?! Все данные имелись, в своём регионе он считал быстрее всех, однако и этого оказалось мало даже на самую низкую ступень в иерархии Ордена.

Вычислителями назывались не просто выбравшие технические науки своим делом: это был клан со своей структурой, древней историей, войсками и верховным советом. Истинным членом касты становились не победители олимпиад и даже не отдавшие годы этой науке. Рождались они редко: один из ста квинтиллионов оказывался достойным, однако не зря участники были окутаны мрачной славой.