Пропавший крейсер - Страница 15

Команда опознав наконец своего капитана, разразилась громогласным «ура». Удивительно, что его не приветствовали орудийным салютом. Фред с учтивой улыбкой кивнул приятелям и обратился к ним краткой речью.

– Моряки! – начал сей новоявленный адмирал Нельсон. – Горделиво взирая с высоты капитанского мостика на вашу пеструю компашку, хочу пожелать вам удачи в лихой затее. Абордаж крейсера останется беспримерным подвигом в мировой истории. К сожалению, не могу рассчитывать, что вы станете такими же порядочными людьми, какими были, когда впервые примеряли эту форму. Зато хочу заверить вас в следующем: после того как в свое время я расстался с этой формой, я стал негодяем и, когда снова сниму ее с себя, вновь превращусь в негодяя. Но пока я ношу ее, я чувствую себя британским военным офицером, и, кстати, все вы тоже являетесь британскими моряками. Клянусь Господом Богом, что располосую от паха до глотки любого, кто посмеет в этой форме совершить какой-нибудь бесчестный поступок. Вы меня достаточно хорошо знаете, чтобы не сомневаться – я свое слово сдержу. Мы подрядились за деньги освободить человека из неволи. Это честная пиратская сделка. Но если во время нашей экспедиции кто-нибудь вздумает поживиться сверх того, пусть заранее считает себя покойником.

Команда встретила эту речь дружными одобрительными возгласами, после чего выступил вперед Господин Доктор; вытянувшись в струнку перед капитаном, он взял под козырек и отрапортовал:

– Честь имею доложить: команда из восемнадцати человек построена в полном составе!

– Разойтись!

Грязнуля Фред с довольным видом вытащил было из верхнего кармашка мундира сигару, затем медленно засунул ее обратно, вспомнив, что на капитанском мостике курить не полагается.

Послышался гул мотора, и над крейсером закружил самолет.

Дубина, облаченный в форму радиста, подскочил к рации и тотчас отбил:

Самолет шел предельно низко, и пилоту хорошо было видно в бинокль, как сверкающий на солнце крейсер, рассекая зеркальную гладь океана, на всех парусах движется к Малаккскому проливу. По палубе проворно снуют одетые в белую форму моряки, а на борту корабля красуется надпись: «Роджер».

– Уму непостижимо! – возмущался Брэдфорд. – Слышно, как над нами летают самолеты, вижу в иллюминатор, как встречным курсом проходят военные корабли, и все словно сговорились не замечать у себя под носом «Белморэл». Конфуз на вес мир!

– Конфуз, – согласился принц. – Но я, кажется, понял в чем дело. «Роджер» затонул, и, если не ошибаюсь, эти парни перекрасили на борту «своего» крейсера надпись. Так что теперь это не «Белморэл», а «Роджер». На каждый радиозапрос они отвечают, что держат курс на Сингапур, что также соответствует координатам «Роджера». Так что, друг мой, мы имеем дело с кем угодно, только не с идиотами. Хотелось бы знать, какие у них планы относительно нас.

– И откуда им известна цель нашего путешествия.

– Неужели не догадываетесь? Помните, как однажды вечером на пути к Коломбо мы говорили о генерале Чане. Речь шла о нашей миссии заключить с Чаном мир взамен совместных англо-французских экспедиций. Вдруг произошло короткое замыкание, и погас свет. Так ведь?

– Да, было такое…

– Ну, так примите к сведению, что через стенку из вашей каюты наш разговор был подслушан, а затем, когда сообщник заинтересованного лица устроил короткое замыкание, человек этот, воспользовавшись темнотой, выскользнул из каюты.

– Браво, ваше высочество! – воскликнул Ржавый, который до этого момента подслушивал у двери, а теперь вошел в каюту. – Если когда-либо со всеми военными делами будет покончено, полагаю, ваше высочество вполне подойдет на должность сыскного инспектора.

– Нам обязательно сносить ваше присутствие? – резким тоном перебил его капитан Брэдфорд.

– Лично вам необязательно. Вы, старина, показали себя во всей красе: не разрешили мне встретиться с принцем, хотя не имели на это права… Так что заткнитесь!

– Берегитесь! Стоит мне вырваться на свободу, и уж я постараюсь отправить вас на виселицу.

– Ваше высочество, – с поклоном обратился Ржавый к принцу, – я еще в Коломбо просил аудиенцию и напоролся на грубый отказ со стороны этого типа. Хотя, насколько мне известно, истинно английский принц обязан выслушивать каждого, как обращается к нему как джентльмен. Забудем, что в данный момент вы наш пленник. Мне хотелось бы, чтобы выслушали меня по делу одного офицера, осужденного на смертную казнь. Если капитан Брэдфорд выставил меня тогда за дверь в соответствии с вашими указаниями и просьба моя невыполнима, я тотчас же удалюсь и перестану вам докучать.

Принц не мгновение задумался.

– Во всяком случае, капитан Брэдфорд полномочен решать вопросы, связанные с моим распорядком дня. Однако, пожалуй, он слишком строго обошелся с вами. Если у вас нет иного намерения, кроме как побеседовать со мной, я готов вас выслушать. Извольте, господин доктор… Верхаген.

– Ваше высочество, окажите честь, зовите меня просто Ржавый, – с усмешкой предложил молодой авантюрист. – Все равно господин капитан уже установил, что как доктор я не способен даже насажать белых пятен вокруг мазка крови на стекляшке.

– Говорите, – повелел принц и опустился на стул.

Капитан Брэдфорд отвернулся к иллюминатору и нервно забарабанил пальцами по стеклу. Ржавого отвлекал этот стук, поэтому речь его получилась несколько сбивчивой.

– Два года назад, если я правильно помню… то есть откуда мне помнить, ведь два года назад… я занимался морской перевозкой грузов и забыл пройти таможню… В таких делах я бываю рассеянным… В результате чего возникли некоторые осложнения с портовой службой, и меня полгода продержали в Порт-Саиде на казенных харчах… Словом, я и не мог тогда ничего знать, ведь только в этом году, когда я в Греции снова начал играть с таможней в прятки, я познакомился с Мальцом… то есть… ваше высочество! – внезапно вырвалось у него, – Томас Ливен ни в чем не виноват!

– Выражайтесь яснее, друг мой. Сейчас вы не пират, а я не пленник и даю вам аудиенцию, так что спокойно изложите суть дела. Что у вас общего с упомянутым Томасом Ливенон?

– Упомянутый мной юный господин с девичьей внешностью, а вернее, девушка, выдающая себя за юношу, – это младший брат… точнее младшая сестра Томаса Ливена.

Брэдфорд не миг перестал барабанить по стеклу, за что Ржавый был ему благодарен. Но затем капитан вновь вернулся к прерванному занятию.

– Ах, вот оно что! Значит, этот молодой человек в действительности юная леди. Насколько я помню, – принц на мгновение задумался, – сестру незадачливого капитана звали Эдит. Каким же образом она очутилась среди пират… то есть среди военных моряков?

– Пожалуй, имеет смысл рассказать все по порядку. – И Ржавый вкратце изложил историю создания акционерного общества по спасению Томаса Ливена.

К сожалению, все старания принца сохранить серьезность пошли прахом. Когда в рассказе Ржавого один за другим возникли комические персонажи: Шеф, Фараон и, наконец, капитан Грязнуля Фред, проигравший фондовый капитал и из своеобразного понимания джентльменского долга позаимствовавший у Адмиралтейства крейсер, – принц расхохотался так неудержимо, что стул под ним угрожающе заскрипел.

Брэдфорд смотрел на него строгим, укоризненным взглядом. Да, какие бы дифирамбы ни пели принцу газеты, он всего лишь зеленый юнец! Школяр в мундире полковника. Смеяться над дурацкой, крайне безнравственной историей, которая непременно вызвала бы возмущение у любого дисциплинированного офицера… Исполненный презрения, Брэдфорд отвернулся к окну и снова принялся барабанить по стеклу – еще быстрее и раздраженнее.