Пропавший канцлер (СИ) - Страница 1

========== Пролог. Глава 1. ==========

Пролог.

– Я не хочу его видеть. Не хочу, чтобы он вообще попадался мне на глаза.

– Но это невозможно, ваше величество, этикет предписывает, чтобы вы появлялись на людях вместе.

– Плевал я на этикет! Я тут хозяин! Раз сказал, что не хочу его видеть, значит, так и будет.

– А что скажут…

– Кто? Кто посмеет мне что-то сказать?

– Простите, ваше величество, конечно же, вы правы. Каковы будут указания на его счёт?

– Он должен уехать.

– Куда?

– В Хэц.

– В такую даль?! Да вы сами только что оттуда вернулись.

– Пусть убирается хоть к черту на рога! Хоть в преисподнюю! Я больше не могу его видеть. Всё, иди и передай ему моё повеление. Потом сам с ним и поедешь.

– Я?! Поеду?! Но почему?

– Потому что мне нужен человек, доверенный человек, который будет за ним там присматривать.

– Присматривать?

– Да. А ещё караулить, чтобы он не сбежал из Хэца.

– Но крепость так уныла. Мне там будет скучно.

– Хм, вот о тебе-то я как раз и не подумал. Ничего, привыкнешь, а если уж совсем невмоготу будет, можешь поразвлечься. С ним.

– С ним?! Вы официально даёте мне разрешение?

– Можешь так и считать. И не делай такие удивленные глаза, я давно знаю, что ты развлекаешься с ним в своё удовольствие, вот уже три года.

– Откуда…

– Неважно. А сейчас оставь меня. Проваливай. Хотя нет, постой, приведи ко мне того поварёнка, что вчера приносил мне ужин.

– Это вы о том блондинчике, ваше величество?

– Да. Ну и позаботься о нём после того, как… в общем, после.

– Хорошо, ваше величество, я всё сделаю. Тем более, главный камин сегодня жарко топится. Назавтра о милашке никто и не вспомнит.

– Хватит болтать, веди его, я хочу… пить.

Глава 1.

Стояла зима пятидесятого года правления Грэйша. Вся Альрия была завалена снегом. Даже дорог не было видно. Сообщение между крепостями нарушилось, а уж о деревнях речь вообще не шла, те были погребены под снегом, и только дым из труб да вой голодных собак указывал на жильё.

Кроме лютого холода, королевство поразил голод. Прошлое лето, как, впрочем, и позапрошлое, оказалось холодным и дождливым. Весь урожай погиб. Сена для скотины заготовить не удалось – затяжные дожди сгноили все покосы. Бедный люд вынужден был всю живность пустить под нож. Время от времени отовсюду слышались жалобные крики забиваемой скотины и дикая грызня собак за пропитанный кровью снег.

Запас мяса рассчитывали растянуть до первой зелени, но его не всегда хватало, и тогда семьи, в которых было слишком много едоков, избавлялись от “лишних ртов”, выбрасывая тех на улицу. Раньше это показалось бы диким и несправедливым, но сейчас, когда все мысли людей были заняты поисками еды, о совести и человечности забыли. Каждый старался выжить любой ценой.

Семья шорника из безымянной деревушки у подножия горы Хэц не была исключением. Сам хозяин, его жена и трое его сыновей с невестками, да ещё их сопливые, вечно болеющие дети на одну тушу коровы – это слишком много. А тут еще младшие – близнецы – сын слепой и дочь слабоумная, вот от кого следовало избавиться в первую очередь.

Правда, сын славился красивым голосом, но на что он сдался, этот голос, если за него ничего нельзя было выручить. Выгоды совершенно никакой, и работник из парня совсем никудышный. Что он может без глаз? Глаза, правда, были, но совсем ничего не видели. Ниэль, или просто Слепой, еще ребёнком сорвался со скалы и расшибся так, что перестал видеть. В хозяйстве он был бесполезен, вот и был приставлен нянькой к своим же племянникам.

Дочь же, та посчастливее оказалась. Имея проворные руки, выполняла любую работу по дому, на какую сил хватало. Вообще, близнецы были какими-то хлипкими, не то что их старшие братья, коренастые крепыши. И не совсем уж доходяги, нет, но какие-то тонкие, почти прозрачные, кажется, на просвет кости видно.

Как люди говорят: “в семье ни без урода”. Вот от этих “уродов” и решили избавиться. Заручившись моральной поддержкой троих сыновей, глава семейства провозгласил своё слово. В сделавшейся почти плотной, как вата, тишине слышались всхлипы жены шорника да кряхтение одного из забытых малышей, делавшего свои дела прямо себе под ноги.

Изгоняемые брат и сестра стояли неподвижно, словно громом поражённые. Они не знали, что сказать, что сделать, кому броситься в ноги в поисках защиты. Ото всех присутствующих веяло холодом, все отводили взгляды, нетерпеливо ожидая окончания тягостной сцены. Первой очнулась Далия. Заломив руки, бросилась на колени и взмолилась:

– Прошу вас, отец, ради всего святого, не прогоняйте нас, мы же погибнем! Если хотите, мы с Ниэлем станем работать вдвое больше. Хотите, мы наймёмся к соседям. Я знаю, рабочие руки требуются везде.

– Что ты мелешь, полоумная?! – взъярился шорник. – До рабочего сезона еще три месяца, кто вас возьмет?

– Мы в долг, отец, летом и осенью всё отработаем, каждую крошку!

– Тьфу на тебя, дура! Да вас не возьмут даже снег убирать, потому как тот по весне сам растает. Кончай причитать и убирайся отсюда.

– Нет, прошу, не прогоняйте нас! Хотите, я буду зарабатывать своим телом?

Тут уж загудели невестки. Иметь в доме шлюху – это слишком опасно, ведь мужья не посмотрят, что это их родная сестра, и будут таскать её хоть за сухарь, хоть даром, только за то, что живёт с ними под одной крышей.

– Ещё чего надумала! – загомонили молодые женщины. – Не нужна нам здесь шлюха! Убирайся! Проваливай от греха, пока не прибили.

Молчавший все это время Ниэль протянул руку и коснулся плеча сестры.

– Не унижайся, Далия, встань с колен. Мы уйдём, как они и требуют.

Девушка резко обернулась и воскликнула:

– Что ты говоришь, брат?! Куда мы пойдем?! И далеко ли уйдём? Кругом снега по пояс, нам некуда податься, мы обречены.

– Пойдём, сестра, если уж нам суждено умереть, то хоть не в этом месте.

Хор голосов родственников поддержал слова Ниэля. Члены теперь уже бывшей семьи дружно загалдели и замахали руками, а трое братьев-крепышей, набычившись, двинулись к одиноко стоящей паре.

Вскочив на ноги, испуганная девушка спряталась за братом. Тот смотрел незрячими глазами куда-то поверх голов приближающихся мужчин.

– Остановитесь! – потребовал Слепой, и мужчины замерли. – Не отягчайте свою совесть ещё и насилием. Мы уходим. С этого момента у нас с Далией больше нет семьи, а у вас нет близнецов. Отныне мы совершенно чужие друг другу люди. И если мы каким-то чудом выживем и устроимся в этой жизни, даже не думайте породниться с нами вновь.

Все присутствующие опять загалдели:

– Устроятся они! Ага, в снегу или в берлоге медведя-людоеда! Да кто вас возьмёт-то, уродов! Кому вы нужны? Убирайтесь!

Взяв сестру за руку, Ниэль попросил:

– Далия, милая, принеси мне мою одежду. И сама оденься.

Бросив взгляд в сторону топчущихся в нерешительности троих мужчин, девушка метнулась в угол, где была свалена одежда. Быстро повыдергав из общей кучи свой тулупчик и куртку Ниэля, вернулась и накинула одежду на плечи брата. Тот кивнул и самостоятельно оделся. Обувь искать не требовалось – в холодном доме все ходили обутыми.

– Что еще? – спросила девушка, натягивая тулупчик и повязывая когда-то пуховый платок.

– Мою сумку, – полуобернулся к ней юноша.

– Сейчас, – и через мгновение: – Вот, держи.

– Спасибо, милая. Тогда всё, мы можем идти.

Близнецы повернулись к двери, ведущей из дома. Их бывшие братья наконец сбросили с себя оцепенение и двинулись вперед, тесня удаляющихся людей, словно боясь, что те передумают уходить и останутся.

Хлопнула дверь, и брат с сестрой очутились во дворе. Подбежал худой, как скелет, пёс и завилял хвостом, принюхиваясь в поисках еды. Ничего не найдя для поживы, уныло понурил голову и поплелся к заметенной снегом конуре, пока хранящая тепло собачьего тела лёжка совсем не остыла.

Девушка поежилась и подхватила брата под руку. Слезы текли из глаз, щипая кожу.