Пропавшая Рысь - Страница 17

На лбу Уолтера выступил холодный пот. Время поджимало. Он смог договориться о раннем вылете из Кульякана, а это в ста километрах к югу. Когда Венсана хватятся, Оуэнс хотел быть как можно дальше от Мокорито.

Скорее всего, фотоаппарат был в клинике. Прежде чем покинуть дом, Уолтер забрал у доктора бумажник, ключи от машины и кое-что из украшений, чтобы все походило на ограбление. А еще Оуэнс зашел на кухню – проверить, вся ли посуда вымыта.

Он вылез через окно и вернулся в клинику тем же путем, что пришел.

Оуэнс, дрожа, рыскал на столе доктора в его рабочем кабинете. В нижнем ящике он, наконец, обнаружил камеру. Снимки на паспорт все еще были на карте памяти, Уолтер отформатировал ее, а потом кинул фотоаппарат туда, где нашел. На столе был ноутбук. Оуэнс вновь проделал нехитрые манипуляции с файлами доктора, уничтожая все возможные следы своего присутствия в клинике.

Оставалось еще два небольших дела, и можно было уходить. Он вернулся в реабилитационную палату и начисто вытер стакан, стоявший на тумбочке у кушетки. Выходя из помещения, Уолтер разбил стаканом стекло шкафчика с медикаментами и выгреб оттуда все анальгетики. Запихивая их в сумку, он думал о том, что часть таблеток стило оставить для собственных нужд, а остальное выбросить где-нибудь по дороге вместе с драгоценностями и бумажником.

Вскоре Оуэнс уже мчался в машине доктора по пустынной трассе навстречу новой жизни. Сладкое предчувствие обретения нового лица заставляло его широко улыбаться.

Гуаймас, Мексика

Когда Рысь вернулась, в порту было куда более многолюдно, чем в прошлый раз. По правде сказать, там кипела работа, и все были так заняты погрузкой и выгрузкой, что оторвать кого-либо разговором не было никакой возможности. Кроме того, Рысь не обнаружила и следа того рыжего верзилы, которого описала ей Хао.

Вернувшись в машину, Рысь поставила шифратор на мобильный и позвонила в штаб-квартиру ОЭН. Она назвала свое кодовое имя и личный номер, и ее сразу соединили с Рено.

– Есть новости по Лику?

– Я в процессе, – ответил он, – пока все, что есть, – это почти пустой банковский счет, которым уже месяц не пользовались. У Лика, естественно, где-нибудь есть заначка, но я ее еще не нашел.

– И больше ничего?

– Мы сократили список пластических хирургов до десятка. А имею в виду «десяток» в широком смысле. Но они все в Мексике.

– Рено, мне срочно нужны еще данные. Срочно. Кто знает, что он собирается делать и куда собирается поехать, если он уже не слинял. Не хватало еще, чтоб он вернулся в Штаты под новым именем и после пластики.

– Тише, тише, я секу, – возмутился Рено. – Слушай, я понимаю, что ты не хочешь профукать первое же крупное задание, но я делаю все, что могу. Обещаю, я предоставлю тебе еще вводные. И как можно скорее.

– Да дело-то не во мне. Ты сам видел, на что способен этот маньяк. Просто добудь мне что угодно. Быстрее.

Когда на порт опустилась ночь, Рысь, пользуясь тем же подходом, что и в первом мексиканском кафе, прошлась по ближайшим барам. Она тщательно выбирала будущих собеседников, местных докеров, которые пили в одиночестве. Двое сказали, что ни о каком рыжем типе ничего не знают, Рысь им поверила. А третий вел себя так же, как и тот в кафе, сделал индифферентное выражение лица и, забрав бокал, пересел в другую часть бара. Других женщин, равно как и других американцев, в этих портовых заведениях той ночью не было, поэтому Рысь невольно привлекала к себе внимание. Она старалась нигде подолгу не задерживаться.

Четвертый бар, в котором она оказалась, был наименее респектабельным из всех. Вход располагался в каком-то темном вонючем переулке. Кроме неоновой вывески других источников света не было, впрочем, и этого оказалось достаточно. Рыжего Рысь там не нашла, а, разговорившись еще с одним докером, к своему разочарованию, поняла, что все было бесполезно.

Когда Рысь выходила из бара, далеко за полночь, на набережной уже было тихо – ни машин, ни прохожих. Но едва Рысь ступила на тротуар, подъехала небольшая синяя машина и припарковалась у самой стены последнего здания, перпендикулярно темному проулку. Следом подкатил белый седан и встал к первому авто бампер в бампер, перегородив выход. Водители, оба дюжие мексиканцы, вышли и, пристально оглядывая Рысь, медленно зашагали к ней.

Она обернулась. Переулок заканчивался глухой кирпичной стеной.

Слева от нее открылась дверь бара. В проеме показался еще один мужик, которого Рысь определила для себя как вышибалу заведения.

Он хищно улыбнулся, обнажая в темноте белые зубы.

– Ты, дамочка, много любопытничаешь, – протянул он и скрылся, плотно прикрыв за собой дверь. Рысь услышала, как в замке повернулся ключ.

Джек стояла у дверей закрытой на ночь забегаловки на противоположной стороне улицы. Она наблюдала за Кэссиди. Та не сходила с места – стояла, не двигаясь, пока мексиканцы не подошли к ней вплотную. Джек слышала их разговор, она была достаточно близко, чтобы разглядеть выражение лица Кэссиди в слабом неоновом свете вывески.

– Хорошо оттянулась сегодня, чика? – спросил один из мужиков.

– Конечно. В «Касса Нобле» было очень неплохо, – со спокойной улыбкой ответила Кэссиди.

– Может, прокатишься с нами, выпьем где-нибудь настоящей текилы, а? – предложил другой.

– Спасибо, но я что-то уже устала. Может, в другой раз.

Кэссиди сделала пару шагов вперед, направляясь к выходу из переулка, но парень, что был покрупнее, схватил ее за запястье.

– Думаю, тебе все же лучше поехать с нами. Сердце Джек выкинуло настоящий кульбит, она было дернулась, чтобы прийти на помощь.

– Пусти, – мрачно проговорила Кэссиди, смерив мексиканца долгим недобрым взглядом. Тот рассмеялся, оглянулся на товарища, потом снова повернулся к Кэссиди.

– Ты едешь с нами.

Джек, словно зачарованная, смотрела, как в руке Кэссиди материализовался нож-бабочка. Она ткнула мексиканца в руку и поспешно убрала лезвие. Мужик завопил от боли, отпустил ее и стиснул кровоточащее предплечье. До Джек донеслось:

– Я же говорила, отпусти.

Второй мексиканец ничего не успел предпринять: Кэссиди, даже не оборачиваясь, выполнила прыжок «бедуин». Расчет ее был точен: ее кроссовок ребром подошвы с размаха въехал мексиканцу по горлу. Мужик отлетел к кирпичной стене, изрядно приложившись затылком.

Подошел тот, которому Кэссиди порезала руку.

– Вот, с-с-сука, – выругался он, доставая «Таурус» на поясе. Кэссиди обезоружила его, ударив тыльной стороной ладони по руке, а потом схватила за плечи и, нагнув, дважды ударила коленом между ног. Мужик скрючился, хрипя от боли, Кэссиди нанесла ему локтем мощный удар в основание шеи. Мексиканец рухнул на землю лицом вниз. Все произошло в считанные секунды. Джек была под впечатлением.

Кэссиди подобрала пистолет, которым большой мексиканец собирался было ей угрожать, и наставила на второго. Тот, шатаясь, пытался подняться с колен.

– Лучше не надо.

Кэссиди взвела курок. Этот звук ни с чем невозможно спутать. Мексиканец беспомощно поднял руки и плюхнулся на задницу.

– Хорошо, чика, как скажешь.

Кэссиди опустила «Таурус». И проговорила мягко, но с нажимом:

– Где найти рыжего?

– Понятия не имею. Он неделю, как уехал.

Она подошла на шаг ближе.

– Куда ваш босс посылает таких же придурков, как и он сам, на изменение внешности?

Джек была потрясена. Сукин же сын. Неужели, за Оуэнсом гонялись и ЭОН тоже?

– Ты, дамочка, не представляешь, во что ввязываешься, – предостерег мексиканец.

– Очень даже представляю, – мирно отозвалась Кэссиди. – Я даже знаю, что ваш босс привозит нелегальных иммигрантов и заставляет их заниматься проституцией.

Мужик в шоке вперил в Кэссиди недоуменный взгляд.

– У американских властей тут никаких прав нет.

– На твою беду я к ним отношения не имею. Поэтому, если я не получу от тебя ответа, ты окажешься в таком хреновом положении, что лучше бы они были твоими самыми близкими друзьями.