Прометей раскованный - Страница 37

—   Идёмте со мной, Аллье,— сказал Жолио, вставая.

И вскоре Аллье ходил вокруг глыбы графита высотой в три метра и сечением около квадратного метра. Из графитовой колонны выглядывали шарообразные блоки урана.

Пояснения гостю из Второго бюро давал Халбан. По расчёту Перрена, сорок тонн урана, заложенные в толщу графита, должны привести к самоподдерживающейся реакции с выделением огромной энергии. А если вместо графита применить тяжёлую воду, то можно ограничиться и меньшим реактором. Тот, кто раньше овладеет норвежской тяжёлой водой, сумеет и раньше изготовить сверхоружие.

—   Теперь мне всё ясно,— сказал Аллье, хмурясь. Лишь здесь он отдал себе полный отчёт в том, насколько важна его миссия.

И так как он был не только агент-исполнитель, но, если можно так выразиться, разведчик-исследователь, то перед отъездом дал своим работникам задание составить список немецких специалистов в ядерных проблемах и по тяжёлой воде: он собирался не только лишить немцев драгоценного материала, но и выведать, как они будут преодолевать возникшие затруднения.

В начале марта Аллье, приняв все меры предосторожности, чтобы отъезд не был замечен, вылетел из Парижа в Швецию.

В Стокгольме его встретили сотрудники Второго бюро, тоже не рядовые агенты, а мастера международной разведки — капитан Мюллер, лейтенант Моссе (после войны он стал профессором Сорбонны) и Кнолль-Дёма.

—   Что нового? — спросил Аллье агентов.— За мной следят?

—   Нет. Ваш отъезд из Парижа пока не раскрыт.

Теперь надо было переехать из Стокгольма в Осло, где находилось правление химической компании «Норск-Гидро». Путь был короток, но небезопасен. В отличие от Швеции, где нацисты не представляли большой силы, в Норвегии имелись и «пятая колонна», возглавляемая Квислингом, и профессиональные разведчики, «откомандированные» в столицу страны и её главные порты. Аллье для того и выбрал кружной путь в Норвегию через Швецию, чтобы поменьше привлекать к себе внимание: между этими двумя странами шёл оживлённый обмен пассажирами, среди них было легче затеряться.

В дороге он продумал, как удачней осуществить операцию, и решил, что наилучший способ — без хитростей объяснить генеральному директору компании Акселю Ауберту, для чего понадобилась тяжёлая вода. Он знал по старому опыту, что тот большой друг Франции и ещё больший враг гитлеризма.

Аллье понимал, однако, что и миссия его уникальна, и успех не гарантирован. Уникальность операции состояла прежде всего в том, что компания «Норск-Гидро» была единственным в мире производителем тяжёлой воды. В остальных странах её добывали в лабораториях в ничтожных количествах. Когда Резерфорду прислали из Америки в подарок один грамм тяжёлой воды, он счёл подарок роскошным. А на электролизном заводе компании «Норск-Гидро» в Веморке, около города Рьюкан, тяжёлую воду производили десятками килограммов в месяц, могли производить и тоннами в год. И тяжёлая вода получалась там в качестве вспомогательной добавки к основной продукции — обыкновенному водороду, поступавшему отсюда на аммиачные заводы: компания была главным производителем искусственных удобрений в Норвегии.

Творцами необыкновенной продукции были два энтузиаста химии, профессор Лейф Тропстад и инженер Йомар Бруп. Они сразу после открытия тяжёлой воды увлеклись новым веществом, провели совместно исследование её свойств, а затем совместно же спроектировали при электролизном заводе в Веморке цех высокой концентрации, и тот, начиная с 1934 года, стал поставлять тяжёлую воду во все страны мира для научных работ. Тридцатипятилетний профессор Тронстад, когда разгорелась война, занимался мирными исследованиями и читал лекции, а Брун работал в Веморке главным инженером завода высокой концентрации. Жизнь обоих вскоре приняла отнюдь не мирный, а для одного и трагический характер — мы ещё встретимся с ними на следующих страницах.

Но для Аллье главной задачей в тот момент являлось не общение с творцами завода тяжёлой воды, а беседа с генеральным директором компании, хорошо известным ему по прежним встречам.

Аксель Ауберт сердечно приветствовал разведчика. Чуткий агент сразу уловил тон обращения: так принимают не финансовых заправил, даже не тайных посланцев дружественного правительства, а просто хороших друзей: война усилила в Норвегии неприязнь к немцам. До вторжения фашистов в эту страну осталось меньше месяца. И, осуществляя обдуманный план, Аллье откровенно рассказал норвежцу и об урановом реакторе, и об урановой сверхбомбе, и о том, для чего может быть использована тяжёлая вода.

Ауберта потрясло известие, что самая мирная из крупных фирм страны внезапно превратилась в грозное военное предприятие без всякого к тому старания с их стороны.

—  Между прочим, мы и сами подозревали что-то нехорошее, господин Аллье. Недавно концерн «И. Г. Фарбен» предложил закупить по любой цене весь наш запас тяжёлой воды и выдать крупный заказ на дальнейшую продукцию. Немцы готовы помочь нам в расширении производства и стать нашими единственными покупателями.

—   Чем кончились переговоры с немцами? — с тревогой спросил Аллье. «И. Г. Фарбен» был крупнейшим химическим концерном Германии.

— Ничем,— успокоил его Ауберт.— Мы поинтересовались, для чего предназначены столь огромные количества тяжёлой воды. Немцы уклонились от ответа. Тогда мы отказались продать наши запасы и не приняли заказа на дальнейшее производство.

—   Какова будет ваша позиция в отношении Франции?

— Самая благоприятная! Я уже обещал Дотри содействие в приобретении некоторого количества тяжёлой воды. Сейчас я меняю наше обещание — и думаю, все члены правления поддержат меня. Франция получит всю нашу продукцию! И получит, не заплатив ни одного сантима, Аллье! Пусть этот подарок будет нашим норвежским вкладом в общую борьбу против гитлеровского варварства!

Разведчик и мечтать не мог о такой блестящей удаче! По выработанному тут же официальному соглашению Франция получала безвозмездно все 185 килограммов имеющейся в наличии тяжёлой воды, и ей предоставлялось исключительное право на время войны на всю продукцию завода в Веморке. Соглашение подписали: от компании — Ауберт, от Франции — Аллье.

—   Но как вы доставите воду во Францию, Аллье? — озабоченно спросил генеральный директор.— Тут мы помочь не сможем.

Аллье заверил, что он со своими помощниками справится. В гостинице он узнал, что Второе бюро перехватило немецкую директиву своим агентам в Осло: Аллье объявлялся подозрительным, ему надлежит всемерно противодействовать во всём, что он предпримет.

— Итак, вы как личность раскрыты, но задание ваше врагам не очень ясно,— сказал один из помощников Аллье.— Думаю, произошла утечка информации в Париже.

—   Как понимать фразу «всемерно противодействовать во всём»? — спросил другой помощник.— Самый эффективный способ противодействовать — физически ликвидировать вас, Аллье. Вам нужно поменьше показываться на людях и без нашей охраны не ходить.

Важной задачей стало приобретение алюминиевых канистр для тяжёлой воды.

Немецким шпионам, кишевшим в норвежской столице, не составило бы труда узнать характер миссии Аллье, если бы канистры изготавливали в городе. Их заказали деревенскому мастеру ручной работы — он выполнил заказ отлично: этим канистрам с драгоценной влагой предстояло в будущем объехать много стран, погружаться на пароходы и самолёты в страшной спешке и толчее, и они ни разу не подвели.

Оставалось наполнить их. Канистры скрытно отправили в Рьюкан, но там, конечно, выдачу всего запаса тяжёлой воды сохранить в секрете не удалось. Аллье не сомневался, что отныне все тайные силы немецкой разведки брошены по его следу и нужно опасаться самого грубого физического «противодействия во всём», включая попытку захвата его богатства силой: дело может завершиться прямым нападением на него на аэродроме или в воздухе. Последующие события показали, что он не ошибся.

Отлично понимая, чего хотят и на что осмелятся противники, он успешно перехитрил их.