Проклятый и родной (СИ) - Страница 24

Локи покосился на Эроса. Наверное, без этого вредного эгоиста жизнь была куда спокойней. Локи предпочёл бы лишиться чувствительности, он не хотел ничего чувствовать, но с этим сложно было что-то поделать: влияние Эроса было непреодолимым.

— Их пробудил обряд, — продолжал Локи. — Они оба агрессивны и, пожалуй, упрямы, как и ты. Стоит попрактиковаться и вызвать их.

— Я не чернокнижник, — Тор нахмурился, ему всё это не нравилось, и, хотя он не хотел признавать очевидный факт, Локи-то знал, что всё было как раз наоборот. Топот копыт за дверью заставил мага улыбнуться, а охотника похмурнеть, как грозовое небо.

— Наладь с ними контакт, — напутствовал Локи, занимаясь приготовлением завтрака.

Одинсон молча встал из-за стола, вышел из дома. На пороге топтались два рогатых чёрта. Тор сжал переносицу, его всё это начинало раздражать, но справедливости ради он отметил, что Локи был прав: лучше как-то взаимодействовать с этими козлами, чем они всякий раз будут появляться, когда их не ждали. Одинсон долгим взглядом посмотрел на одного, затем на другого.

— Так, а теперь слушайте меня оба, — начал Тор назидательно, при этом погрозив им указательным пальцем. — Идите и погуляйте за домом, и не надо лазить в избу без причины.

Козлы словно поняли, переглянулись между собой и, больше не выказав никаких признаков недовольства, побрели в указанном направлении. И почему они появились? Пойди их пойми! Тор-то их не звал!

Локи хлопотал по дому, задумавшись о своём, и возвращения Тора просто не заметил. Недавно он хотел уйти, скрыться из виду, чтобы снова остаться в одиночестве, а сегодня, проснувшись утром, понял, что устал быть один. Соседство с Тором, правда, предвещало мало приятных минут, охотник не хотел иметь с ним никаких дел. Локи был ему противен, а его жалкие попытки сблизиться были просто смехотворны.

Лафейсон отлично понимал: никто и никогда его не примет таким, какой он был на самом деле. Отец постарался на славу, ломая его под себя. Он проклял его на жизнь в одиночестве. На существование в холоде меж равнодушных людей. Сейчас казалось, что Локи не выбрался из заточения, что он вечно будет на цепи, как собака. Руки у колдуна задрожали, снова нахлынула жажда всё изменить, исправить эту жуткую несправедливость.

— Локи?

Лафейсон нервно обернулся. Тор стоял у него за спиной и выглядел обеспокоенным. Колдун немедленно отвернулся, сглотнул, потёр рукой лицо. Как ко всему этому относиться, с губ слетел разочарованный, полный душевной боли шумный выдох.

— Где твои козлы?

— Пасутся, — небрежно отозвался охотник. — Ты не отвечал, я подумал, что-то случилось.

— Просто задумался, похмелье, и голова болит, — соврал Локи. — Так тебе что-нибудь купить?

— Я могу пойти с тобой, помогу, — развёл руками Одинсон.

Локи рассеянно кивнул.

***

После завтрака соседи отправились на рынок той самой дорогой, которой впервые шли сюда с Вольштаггом в поисках зеленоглазого чернокнижника. Локи кутался в накидку, прикрыв капюшоном голову. Снег тонкой коркой, больше похожей на иней, покрывал землю. На улице было прохладно, и для дорогого гостя Лафейсон выудил из сундука плотную накидку. По пути в деревню Локи не пытался заговорить, он увлечённо слушал перешёптывания ветра, новость о кровавой бойне в подвалах ордена разнеслась по округе. Локи слышал и возмущение адептов, что по большей части скрывали свою принадлежность к тёмным силам, их ропот вызывал у него презрение. Он сделал то, что должен был: спас Тора от неминуемой гибели и унижения. Он просто не вынес бы наблюдать сквозь приоткрытые врата сна за тем, что с ним делали.

— Локи? — Лафейсон опешил, когда его схватили за руку и резко развернули, он слишком увлёкся своими размышлениями. — Ты слышишь меня вообще или нет? Локи?

— Нет, прости, я слушал шёпот ветра.

— Ты бы лучше меня послушал, — вздохнул Одинсон. — Я говорю, мне кажется, кто-то следит за нами.

Лафейсон окинул взглядом мёрзлый лес и с улыбкой мягко прошелестел:

— Фенрир, возвращайся.

Тор почти физически ощутил, как отхлынула некая волна, в один миг он перестал испытывать ощущение слежки. Он отпустил руку мага, стал осматриваться, но теперь точно не испытывал тревоги.

— У тебя высокий потенциал, — похвалил Лафейсон, когда они снова возобновили движение.

— Просто охотничье чутьё, — пожал плечами Тор, поравнявшись с колдуном. — Ты бы пореже так уходил в себя. Не боишься, что нападут?

Локи отрицательно покачал головой и добавил:

— Кстати, об этом. Ты планируешь вернуться к охоте?

— Ты серьёзно? — Одинсон даже дёрнулся от такого вопроса. Колдун только улыбнулся, кивая. — После всего? По правде говоря, я не знаю. Может, чем другим займусь. Слушай, давай начистоту, я тебе обязан, и этот долг меня тяготит. Как я могу с тобой рассчитаться, только без…

— Да-да, разумеется, — оборвал Локи, и, не размышляя долго, словно ответ у него был готов заранее, отозвался: — Останься со мной на год.

— Что?! — Тор даже остановился. Он уже начал подозревать какую-то магическую уловку, его собственное поведение в последнее время противоречило здравому смыслу. Не приложил ли к этому свои силы Локи?

— Я хочу научить тебя справляться с твоими козлами, — объяснил чернокнижник. — А ещё ты мог бы сделать пристрой к моей избе с отдельным входом.

— Я разве похож на плотника? — опешил Одинсон.

— Я знаю отличного плотника в деревне, но один он работать не станет, ему помощник нужен, а ты можешь освоить ремесло и в дальнейшем зарабатывать неплохие деньги.

Локи говорил складно, но Тор чувствовал подвох.

— Год? — настороженно переспросил Одинсон. — Так я верну тебе долг? Не слишком просто?

— Я тебя не понимаю, — развёл руками маг.

— Я тебя тоже. В чём здесь твоя выгода?

— Твоя компания, — серьёзно ответил маг. — Мы могли бы пообщаться, если бы ты не был таким дёрганным.

— Пообщаться? Как же! — Тор натужно рассмеялся. — О чём нам говорить?

— Я ошибся, с тобой не то что спать, с тобой и говорить-то невозможно, — раздражённо бросил Локи. — Ладно, я скажу как есть: я чувствую свою ответственность за тебя. Меня поддержать было некому, и я не хочу бросать тебя на произвол судьбы. Я прошу всего год, по-моему, достойная плата за новую жизнь?

— Хорошо, — тут же сник охотник.

Одинсон ходил за Локи как в воду опущенный, тот словно и не обращал внимания. На базаре они накупили овощей, у местных охотников — мяса и две большие медвежьи шкуры. Локи только успевал расплачиваться, а Тор навешивать на себя тюки. Колдун приобрёл себе одеяло на лебяжьем пуху и подушку. Нагруженные под завязку, они отправились обратно. На лесной тропе никого не было, и Локи без боязни быть увиденным вызвал Фенрира. Тяжелые тюки сгрузили на спину огромному волку, при свете дня он казался абсолютно нереальным. Огромный, шерсть переливалась, глаза горели.

Тор чувствовал себя в ловушке, ему начинало казаться, что Локи никогда его не отпустит, а все его отговорки были просто попыткой отвлечь внимание от главного. Колдун весь день вёл себя непринуждённо, пытался даже разговорить Тора, но все его попытки разбивались о невидимую стену, которую возвёл вокруг себя охотник. К вечеру желание разговорить и обнадёжить Одинсона испарилось. Маг молчаливо занимался своими делами, готовил, Тору ничего поручать не стал. Локи больше не скрывал шрамы на лице: пусть это отталкивает Одинсона, ему с ним не брататься, да и лишние силы не придётся тратить на морок.

Ужин прошёл в молчании. Локи не выдержал и заговорил:

— Тор, может, хватит уже убиваться? — вздохнул колдун. — Неужели соседство со мной хуже, чем пытки, которым тебя подвергли? Каких гарантий от меня ты хочешь? Я же сказал, что больше не стану приставать.

— Сам-то в это веришь? — Тор медленно поднял глаза на собеседника.

Локи сощурился, он терпеливо вздохнул. Одинсон, разумеется, не допускал, что простое соседство с кем-то немного разнообразит жизнь отшельника. Колдун мог бы отвлечься на кого-то и просто забыть хоть ненадолго о том, что с ним сделали, о прошлом и не думать о мрачном будущем.