Проклятый берег - Страница 34

– Выше голову, Хопкинс, – сказал Альфонс.

– Только без намеков – этого я не позволю! – возмутился Хопкинс.

– Ребята, – сказал я, – давайте пожмем друг другу руки, ведь до сих пор мы неплохо делали наше дело…

По – моему, это было отлично сказано. Мы протянули, насколько это было возможно, связанные руки друг другу.

Управляющий, тянувший огромную связку дров, извиняющимся н в то же время ободряющим тоном проговорил:

– Сейчас, сейчас, господа…

…Что – то свистнуло в воздухе, и в следующее мгновенье в груди управляющего уже дрожало копье. Он без звука рухнул на землю.

Словно чудом выросшие из зарослей, с пронзительными боевыми криками к нам со всех сторон мчались негры, раскрашенные синими, белыми и красными полосами.

– Фонги! – крикнул Ламетр.

Схватки, по сути дела, даже не было. Собрание членов акционерного общества разбежалось, подгоняемое градом пощечин и пинков.

Управляющий оказался единственной жертвой. Через пару минут лагерь был захвачен, а пленные связаны.

Мазеа с первой же атаки был рядом с нами. Ведь это он привел воинов фонги.

– Лимон! – счастливым голосом закричал я и, не обращая внимания на окладистую рыжеватую бороду, обнимал и куда попало целовал его.

К Ламетру подошел высокий красивый негр.

– Господин! Твой старый друг пришел к тебе на проклятый берег со своими воинами.

– Спасибо, Мимбини, – сказал Ламетр и обнял вождя.

– Для меня это самая высокая награда, господин.

Когда Мазеа пришел в Тамарагду и не обнаружил там капитана, он рассказал обо всем вождю фонги и передал ему письмо.

Из письма вождь понял, что разгадка тайны на проклятом берегу реки, и немедленно поспешил туда со своими воинами.

Они прибыли вовремя.

Несчастный лорд Пивброк так буйствовал, что его пришлось связать.

– А теперь к руднику! – сказал Ламетр вождю. Рудник оказался в скалистой местности у небольшого ручья, в нескольких часах пути от «потемкинской столицы». Множество негров стучало кирками и толкало вагонетки, мерно вращался маховик какой-то машины.

Мы бросились в атаку с трех сторон. Неожиданность ее была настолько велика, что мы не встретили ни малейшего сопротивления.

Ван дер Руфуса – бог его знает, откуда – притащил под мышкой Чурбан Хопкинс. Голландец почти не подавал признаков жизни, когда немного перестаравшийся Чурбан швырнул его перед нами на землю. Тем временем воины фонги, не обращая внимания на жилые хижины, оцепили рудник, чтобы никто из мужчин не смог бежать.

– Господин, – спросил вождь фонги, – что мы сделаем с этими собаками?

Привезенные из Конго негры стояли тесной группкой и испуганно переговаривались на непонятном нам языке.

– Свяжите их и охраняйте, пока сюда не прибудут солдаты.

– Будет нехорошо, если мы убьем их?

– Не делайте этого. То, что все здесь было сделано по закону, будет заслугой народа фонги.

– Ты прав.

Из дверей небольшого барака осторожно вышло несколько вооруженных европейцев. Они с удивленным видом глядели на легионеров, беседующих с атаковавшими лагерь туземцами.

– Прошу вас, спокойно подходите сюда – вам никто не причинит вреда, – успокоил Ламетр членов исчезнувшей экспедиции.

– Ламетр! – воскликнул, подойдя поближе, Мусовский – русский инженер.

– Господа, – сказал Ламетр, – вы, хотя и искренне заблуждаясь, оказались участниками грандиозной аферы.

Они удивленно глядели на капитана и удивились еще больше, когда к ним шагнул невысокий, плотный мужчина и хрипло проговорил:

– Меня зовут Чурбан Хопкинс, и я очень рад видеть вас – да и вообще видеть кого бы то ни было. Сегодня утром уже на это не надеялся. – Он протянул руку в сторону остолбеневших ученых: – Выше голову, господа!

Жертвами здешнего страшного климата стали уже восемь участников экспедиции, да и у остальных здоровье оставляло желать лучшего, так что легко понять чувство, с которым они узнали о том, что оставаться здесь требовал от них не долг, а одержимый манией величия безумец. Они ведь были твердо убеждены, что находятся на государственной службе и работают поблизости от столицы фонги – Тамарагды.

Возле сортировочной машины кучей лежали необработанные алмазы. Сказочное богатство!

– Вы не имеете права держать меня взаперти, – попытался было возмутиться пришедший в себя Ван дер Руфус.

– Даже и связать тоже имеем, – ответил ему Альфонс – Вы же хуже любого портового вора, но те хоть живут в нищете и необразованны!

– Ну… не все, – заметил я с преувеличенной скромностью.

Члены экспедиции, исхудавшие и больные, сидели подавленные, у них не было сил даже на упреки. Страшное дело было здесь работать!

– Я предлагаю вам, – хрипло проговорил голландец, – каждому по миллиону, если…

– Деньги вам не помогут, – ответил Ламетр. – Вы разыгрывали из себя добродушного, щедрого господина, одной рукою жертвуя на благотворительность, другой же лишая людей чести, обрекая их на смерть, готовя гибель тысячам ни в чем не повинных туземцев. Скажите, Ван дер Руфус, как поступили бы вы на моем месте?

Ответом было долгое молчание…

– Мне кажется, – негромко проговорил Альфонс, – что сейчас самое важное – вовремя сообщить военным властям обо всем случившемся.

– Правильно. Члены экспедиции останутся здесь, с нами пойдет только кто-нибудь один, – распорядился Ламетр. – Остальные вместе с туземцами присмотрят за алмазами и пленными.

Прежде чем отправиться в путь, мы допросили членов «исполнительного комитета». Они сразу же выложили все, что знали. Белый господин, который так громко кричал утром, (Ван дер Руфус), прибыл сюда совсем недавно, опустившись с неба в широком месте реки, где она разливается почти, как озеро.

– Гидроплан! – воскликнул Альфонс.

– Он был один? – спросил Ламетр.

– Нет, господин. С ним появилась красивая женщина. Они сразу же приказали, чтобы мы отправились на другой берег, схватили там четырех белых людей и привели их сюда. Но нам удалось захватить только одного – тебя, господин. Других троих с тобой уже не было.

– Где сейчас машина? Это важно.

– О чем ты говоришь, господин?

– О большом, ревущем духе!

– Он вернулся вместе с той женщиной в место, где она семь дней будет ждать белого господина.

– А где она будет его ждать? – сдавленным взволнованным голосом спросил Альфонс.

– В доме на берегу моря.

– В путь!.. Это дом миссии!

Мы отправились в сопровождении десяти воинов фонги. Вместе с нами пошел и Фрезер, геолог экспедиции.

Оставалось еще три дня. Господи, если бы нам удалось вовремя попасть в домик, где ждет графиня Ларошель. Но надежды на это было мало.

Три дня прошло, пока мы добрались до того племени, у которого отдыхали и получили проводника по дороге в Тамарагду. Мы с унылым видом уселись в одной из хижин.

– Не будем слишком ненасытными, – проговорил я очень разумно. – В последнюю минуту, как в картах, удача отвернулась от нас. Не могло же нам везти во всем.

– Это справедливо, – ответил Чурбан, – но все-таки, если мне не удастся вышибить мозги Турецкому Султану, я буду считать себя невезучим.

И он начал рассеянно протирать монокль Пивброка шелковым платком Ван дер Руфуса.

– Почему же это? Может, ты думаешь, что кто-то тебя боится? – спросил, вваливаясь в дверь, Турецкий Султан.

Мы подпрыгнули так, словно неожиданно обнаружили, что сидим в осином гнезде.

– Вот он!

– И что? Может, вы думаете, что это я от вас прятался? – вызывающе спросил Султан и вытащил из кармана кухонный нож.

Дело дошло бы до драки, но капитан и Альфонс стали между нами.

– Ребята, – сказал капитан, – надо выслушать каждого.

– Кроме этого типа! – рявкнул Хопкинс, вытаскивая длинный кривой нож вождя фонги.

Капитан, однако, схватил его за плечо.

– Audiatur et altera pars! (Пусть будет выслушана и другая сторона!) – проговорил он умиротворяюще и, похоже, эти несколько слов очень подействовали на Хопкинса.