Проклятые вечностью (СИ) - Страница 9
Осторожно приоткрыв дверь, вампир, будто тень, проскользнул внутрь, застыв на месте, разглядывая представшую перед ним кровавую картину. Не то, чтобы увиденное его потрясло — он и сам, зачастую, проделывал штучки по хуже, но все же было в этом что-то завораживающее, имеющее мистическое притяжение, леденящее кровь. У самых его ног, в лужице багровой крови, в беспамятстве лежала Анна. Её тело беспомощно содрогалось от холода и страха, а красивые зеленые глаза смотрели с какой-то безысходностью уже смирившегося со своей судьбой существа. Она не кричала, не просила о помощи… просто терпела несправедливость своей судьбы, хватаясь за последние мгновения жизни.
Ему не нужно было спрашивать о том, что произошло: он знал Виктора не первое столетие и прекрасно понимал, как вампиры из его клана получают информацию. Кровь — это не только жизнь, это память, и если Влад мог получать желаемое, проникая в разум своих жертв, то остальные действовали более варварскими методами.
Опустившись рядом с девушкой на одно колено, Дракула проник в чертоги ее сознания, заново прокручивая её воспоминания о прошедшем дне, заставляя Анну взглянуть на эти события под новым углом, обратить внимание на те моменты, которые заинтересовали ее случайного визитера. Инстинктивно желая защититься, девушка ухватила его за запястье, пытаясь отстраниться, но разве могла она что-то сделать против его стальной хватки?!
— А ведь и правда не знает, куда они отправили монстра! Что ж, похоже, здесь мои дела окончены, — проговорил он, вглядываясь в ее искаженное мукой лицо. Его поразило то, что даже сейчас, переживая нестерпимую боль, она была поистине прекрасна. Густые каштановые пряди разметались по полу, грудь трепетно вздымалась при каждом вздохе, лихорадочный румянец расцвел на щеках подобно розам, а чуть приоткрытые губы так и манили к себе, обещая подарить сказочные наслаждения. Каким бы бесчувственным не был Дракула, он был еще и мужчиной, а как мужчина был истинным ценителем женской красоты, собирая вокруг себя девушек, как трофеи, напоминающие ему о победоносных битвах. И чем сложнее было поразить цель, тем сильнее она воспламеняла в нем азарт бывалого игрока, превращаясь в навязчивую идею. На его пути встречалось много красивых женщин, он позволял себе пленяться их красотой, прикасаться к пылающему жаром телу, но никогда не задерживался рядом — испив чашу сладостного блаженства, вампир награждал их поцелуем смерти, растворяясь во тьме, как призрачное видение.
Когда он впервые встретил Верону, его привлекла та аристократическая сдержанность и прочувствованная религиозность, которая окружала ее таинственным ореолом, скрывая за холодной маской по-настоящему страстную натуру. С ледяным спокойствием она отвергала его знаки внимания, с равнодушием смотрела на бриллианты, которые он бросал к ее ногам, изредка даря лишь снисходительную улыбку, заставлявшую вампира с раздражением глотать собственную обиду. Но вечность наградила его поистине колоссальным терпением, а оно, как известно, всегда бывает вознаграждено, и в один из вечеров Верона согласилась шагнуть вслед за ним во мрак ночи. Казалось, что все это произошло совсем недавно — на деле же, с тех пор минули столетия. Темноволосая бестия стала его старшей невестой, преданным другом, боевым соратником, но так и не сумела зажечь огонь в его мертвом сердце. Былой интерес очень скоро прошел, сменяясь обыкновенным равнодушием, даже смерть девушки не оставила горького отпечатка на его душе, не заставила ни единую слезу прокатиться по щеке.
Немного иначе дела обстояли с Маришкой; будучи полной противоположностью Вероне — игривая и кокетливая, — она сама бросила вызов обворожительному графу. Увидев на одном из приемов таинственного незнакомца, почувствовав ту незримую силу, которая исходила от него, девушка решила опробовать на нем свои женские чары. Она тоже была амбициозным игроком, тоже коллекционировала свои победы, но, увы, потерпела сокрушительное поражение, столкнувшись с несгибаемой волей, притягательным шармом и острым умом. Маришка добровольно ступила в вечность, наполненную мраком и жаждой крови. Казалось, что ее бьющая ключом энергия сможет заразить вампира жаждой жизни, но в очередной раз триумф был недолговечен. Дракуле очень скоро наскучили пышные торжества, не проходящее веселье и атмосфера распущенности, в которую погрузилось его мрачное жилище. Нет, совсем не этого жаждала его остывшая душа.
Но ведь была еще и Алира; ее природное коварство могло, пожалуй, соперничать лишь с ее эгоизмом. По прошествии веков граф уже не мог точно сказать, чем его привлекла эта рыжеволосая гарпия: то ли взрывным темпераментом, то ли умением доставлять ему удовольствие, — как бы то ни было, она стала очередной победой, которая не принесла ему ни радости, ни покоя, ни умиротворения.
А теперь на его пути встала Анна, как восставший призрак из прошлого, пробуждая в нем давно забытые воспоминания. Девушка обещала стать достойным соперником, оттого желание сломить ее все больше завладевало его мыслями. В ней поразительным образом сочеталась мужественность и женская слабость, сила воли и красота, страстная натура и холодный разум, правда эмоции зачастую брали над ним верх, выпуская на свободу огонь, бушевавший в ее трепещущей душе.
Аккуратно повернув ее голову, он наклонился к кровоточащей от укусов ранке. Судя по всему, с момента «поцелуя» прошло уже несколько часов, но кровь не желала сворачиваться, предательски покидая вены девушки. Отерев пальцами выступившие на шее красные капли, вампир прикоснулся к ним губами, будто смакуя солоноватый вкус крови. Чувство голода непроизвольной судорогой свело его живот, манящая близость человеческого тела опьяняла хлеще крепкого алкоголя. Усилием воли поборов в себе это неконтролируемое желание, Дракула взял Анну на руки и переложил на жесткий лежак, стоявший у самой стены.
— А времени у тебя меньше, чем я думал, — прошептал он, убрав с лица растрепавшиеся локоны. Когда холодная рука коснулась ее лица, Анна будто вышла из состояния беспамятства — это легкое прикосновение будто отрезвило ее, но лишь для того, чтобы наградить очередным приступом нестерпимой боли, затуманивающим взгляд. Из-за белесой пелены начал медленно проступать темный силуэт, но, как ни силилась девушка разглядеть его черты, они неизменно расплывались, терялись в безмолвной пустоте комнаты.
— Что со мной? — прошептала она, импульсивно коснувшись его руки. Девушка не знала, кем был этот таинственный незнакомец, но, раз судьба привела его сюда, чтобы разделить с ней последние минуты жизни, она примет этот дар с благодарностью, ибо больше всего она боялась уходить из этого мира в одиночестве. Теперь же его присутствие вселяло в нее силы, и в эту самую минуту ей было безразлично, был ли он посланником небес или вестником ада, прилетевшим за ней на черных крыльях. Он стал для нее своего рода маяком; проводником, чья рука связывала ее с жизнью, в то время как смерть, лица которой она была неспособна различить, костлявой рукой тянула ее за собой во мрак неизвестности.
— Ты умираешь, — коротко ответил мужчина, стараясь не упустить даже малейшего изменения выражения на ее лице. Ощущение ее маленькой ладошки, заключенной в его руке наполняло его необъяснимым чувством; по какой-то неясной причине он не хотел ее отпускать, хотел вырвать это трепещущее создание из цепких лап смерти.
— Что ж, всех нас ждет одна и та же ночь, и лишь бессмертная душа стремится к свету, — превозмогая боль, прошептала она. Признаться, Дракула был поражен отвагой этой девушки: она была еще столь молода и неопытна, но принимала неизбежность смерти подобно ветхому старцу, а ведь впереди у нее мог быть не один десяток лет. И это поведение пробуждало в нем живой интерес, делая его похожим на археолога, нашедшего сокровище. Вампир даже позабыл о том, что явился сюда с одной лишь целью: узнать, куда увезли монстра Франкенштейна. Не думал он и о том, что сейчас находился в самом сердце вражеского логова, рискуя если не своей жизнью, то, во всяком случае, свободой — все это будто отступило на второй план, сдавая позиции перед хрупкой девушкой, старавшейся героически принять позорный для ее рода уход в небытие.