Проклятые вечностью (СИ) - Страница 3

Завернув малютку в льняную рубаху, он направился назад, надеясь успеть добраться в деревню до темноты. С каждым шагом в его душе крепла уверенность в том, что божественная рука позволила ему найти ребенка, а соответственно, он несет ответственность перед Всевышним за жизнь этого крохотного создания. Когда последние проблески солнца упали на землю, мужчина уже находился у ворот своего дома. Взглянув на светящееся в лунном свете лицо малышки, он наклонился и произнес:

— Отныне тебя зовут Селин. Ты будешь моей дочерью, моей богиней, моей луной!

========== Знакомая незнакомка ==========

Черные тучи заволокли небо, предвещая раннее наступление вечерних сумерек. Казалось, сама природа восстала против людей, развязывая руки их бессмертным преследователям, которые страшились до наступления темноты покидать свои мрачные убежища. Огромная молния расчертила небо пополам, озарив всю округу холодной вспышкой. За ней, словно верный пёс вдогонку за хозяином, устремился громовой раскат. Тяжелый рокот прокатился по лесу и затерялся где-то за горизонтом, растворяясь в объятой туманом синеве гор. Ночь обещала быть сырой и нервной. Первые капли дождя, будто горькие слезы, прощальными холодными поцелуями коснулись кожи чуть приоткрытых губ и упали на землю, как молчаливые предвестники грядущих потерь. Маленькие, поначалу робкие, они с каждой минутой обретали все большую силу, пока наконец не превратились в ледяной ливень, скрывающий за серой, непроглядной завесой истинную картину вещей.

Прижав ладонь к укушенному оборотнем плечу, из которого тонкой струйкой сочилась алая кровь, Ван Хелсинг медленно ступал меж стройными рядами сосен, с шумом волоча за собой тяжелый арбалет, ставший непосильной ношей для израненного путника. Спотыкаясь о выступающие коряги, цепляясь плащом за корявые ветви, продираясь сквозь густые заросли, он из последних сил хватался за выдуманную им реальность, отказываясь признать тот факт, что с каждой минутой зверь, пробуждающийся в его теле, готовился нанести смертельный удар по беззащитной душе, ставшей жертвой волчьего проклятия. Ветер бросал ему в лицо мокрые пряди растрепавшихся волос, прилипавших к таким же мокрым щекам, перед глазами неустанно роились маленькие черные пятнышки, грозившие в любой момент пресечь связь разума и окружающего мира, унося мужчину в сон, полный лживых химер, но все же упрямство было сильнее. Он дал священную клятву, он просто не может стать рабом чужой воли, не может умереть! Не здесь и не сейчас! Его час еще не пробил, а значит, он должен идти вперед, должен найти Анну.

Мрак медленно окутывал землю похоронным саваном, выпуская на свободу ужасы ночи. Сейчас, в канун Хэллоуина, они обладали небывалой силой и могуществом, могли уничтожить его одним направленным ударом, но почему-то не делали этого, молчаливо выжидая. Охотник чувствовал на себе их холодные взгляды, ощущал почти осязаемую ненависть, порой ему даже казалось, что он видел во тьме их пугающие силуэты, а может, это было лишь плодом его воображения, точного ответа не было. Стараясь отогнать от себя эти навязчивые фантазии, он буквально на ощупь двигался вперед, пока между поредевшими деревьями не показался просвет, свидетельствовавший о том, что лесные владения подходят к концу, уступая место небольшому перелесью.

Вскоре его глаза привыкли к ночи настолько, что Ван Хелсинг мог без труда различать окружающие его предметы, замечать малейшие изменения ландшафта. Расплывчатые раньше силуэты обрели четкие очертания — возможно, это кровь оборотня давала о себе знать. Как бы то ни было, охотник стал видеть намного лучше, да и силы немного восстановились, подпитываясь внутренними резервами.

Через несколько минут он вышел на небольшую поляну, заканчивающуюся скалистым обрывом, а вдали, разрывая ночной мрак, горели огни Будапешта. Легкое движение за спиной заставило его резко обернуться и, превозмогая боль, нацелить арбалет на свою жертву. Издав пронзительное шипение, Алира, склонившаяся над телом Велкана, пораженного серебряной пулей в сердце, метнулась в сторону, устремив на Ван Хелсинга горящие во тьме фиалковые глаза.

— Где Анна? Где монстр Франкенштейна? Что вы сделали с ними? — прокричал он, встретившись с ее надменным взглядом. Вампирша попятилась назад, обнажая белые клыки, исказившие ее лицо мерзкой гримасой, но нападать не отважилась.

— Поверь, я задаю себе тот же вопрос. Хотя, несомненно, знаю больше, чем ты, — с легкой усмешкой проговорила она.

— Хватит говорить загадками, — прорычал он, оглядывая поляну пристальным взглядом.

Поломанные ветви, примятая трава, следы крови на камнях — все свидетельствовало о том, что совсем недавно на этом месте разразилась нешуточная схватка, жертвой которой, несомненно, стала и принцесса.

— Где Анна? — повторил свой вопрос охотник.

— Неужели великий Ван Хелсинг считает, что я настолько глупа, что после захвата пленников продолжала бы оставаться на месте преступления? — с издевкой спросила она. — Впрочем, сейчас у нас общий враг, — проговорила Алира, метнув к его ногам небольшой кинжал.

Черное острие вонзилось во влажную почву, сверкнув фигурной рукоятью в лунном свете. Когда Ван Хелсинг поднял глаза на собеседницу, она уже растворилась во мраке, оставив после себя лишь таинственный артефакт и море вопросов.

Треск веток и грубая брань, всуе коснувшаяся не только адских порождений, но Всевышнего, заставила охотника облегченно вздохнуть. Минуту спустя, отряхивая шерстяную рясу, на поляне появился взъерошенный Карл, прижимавший к груди огромное распятие.

— Что здесь произошло? — поинтересовался послушник, оглядывая последствия бойни. — Они забрали монстра? Где Анна?

— Не знаю, — покачав головой, ответил Гэбриэл, — когда я появился здесь, то натолкнулся на Алиру.

— Значит, они их пленили?!

— Я в этом не уверен, — рассматривая стилет, проговорил охотник.

Оружие было истинным произведением искусства, образчиком трудоемкой работы великих мастеров минувших эпох. Клинок был сделан из черного камня, отшлифованного до зеркального блеска и такого острого, что он был способен перерубить парящее перышко пополам. Рукоять поражала еще сильнее. Эфес был выполнен из червленого серебра, инкрустированного драгоценными камнями с навершием в форме летучей мыши, раскинувшей перепончатые крылья в разные стороны.

— Откуда это? — спросил монах, с не меньшим интересом разглядывая кинжал.

— Я думаю, что его обронил похититель. Алира права, ей нечего было тут делать! Если бы монстр был у них, то луна, предвещая конец всего сущего, окрасилась бы кровавым оттенком. Так что, кем бы ни был этот похититель, он сделал нам одолжение, осталось лишь узнать, какие он преследует цели. А то может сдаться, что Дракула покажется нам не самым ужасным кошмаром, — заключил охотник.

— Позволь взглянуть, — проговорил послушник, забирая из его рук диковинную вещицу. — Я уже встречал где-то этот кинжал. Это непростое оружие, вот только не могу вспомнить, где я его видел.

— И что ты предлагаешь?

— Нам нужно вернуться в замок Анны. Если ты прав, то игра приобретает совсем другие обороты, а вступать в нее, не зная правил, я бы не рискнул. Невесты Дракулы не используют оружия, а значит, перед нами новая загадка или очередная западня, — пробубнил Карл.

— Но у нас нет времени на обратную дорогу. Анна в их руках, с каждой минутой шансов увидеть ее живой становится все меньше.

— Мы не знаем, с чем имеем дело, и если ты не собираешься заключить сделку с Дракулой, которого тоже еще нужно найти, то у нас нет другого выбора.

— А что, если кинжал — это ловушка? Если Дракула хочет, чтобы пошли по ложному следу?

— Не думаю. Если у него на руках все козыри, не имеет смысла затягивать партию. У него есть монстр, есть Анна как дополнительный рычаг влияния на нас. Алира осталась единственной невестой. Она просто бы не успела спрятать пленников и вернуться сюда. А доверять такое ответственное задание другим он бы не стал. К тому же вовсе необязательно было отдавать кинжал тебе в руки, она могла просто бросить его здесь. Мы бы сами нашли стилет и опять же пошли по этому следу без ее посылов.