Проклятые вечностью (СИ) - Страница 155

На вид ему было не больше двадцати пяти лет, но в карих глазах, затуманенных магией, принцесса увидела душевную борьбу и сопротивление, с которыми он пытался противиться чужой воле. Он будто бы просил у девушки прощение за то, в чем не был виноват.

Слегка подпрыгнув, Селин с размаху метнула стилет в седовласого вампира, чувствуя, как десятки рук повисли у нее на плечах, пригвоздив к полу. Она не видела того, что произошло после, но толпа стихла и расступилась, оставив девушек лежать в кровавом болоте на горе мертвых тел. Раскрыв глаза, вампирша увидела осевшего на пол мага, потерявшего свою власть над толпой.

— Бегите, — прокричала она, распахивая двери концертного зала. Неконтролируемым потоком обезумевшая толпа устремилась вперед, сметая со своего пути все преграды, захлестнув девушку в этом смертельном водовороте, унося вслед за собой. В давке гибли десятки, а то и сотни человек. Они падали и больше не поднимались, превращаясь в подстилку для тысяч ног, ступавших по ним. Каким-то чудом Анне удалось прижаться к стене и, ухватившись за выступающий барельеф, подтянуться к ложе, откуда открывался вид на весь партер.

Ван Хелсингу тоже пришлось несладко: едва спрыгнув с балкона, он угодил в самую гущу кровавой бойни, сражаясь сразу с несколькими соперниками. Это была война, настоящая бойня, а он был непревзойденным мастером таких сражений. На поле брани действовали совсем иные законы, несравнимые с одиночными дуэлями, а потому у него было явное преимущество перед теми, кто пытался с мечами наброситься на него. В ограниченном пространстве не было места ни для замаха, ни для удара, а потому ему не составило особого труда отразить первые атаки нападавших, замертво рухнувших у его ног.

Окинув мимолетным взглядом картину боя, охотник быстро оценил ситуацию. Анна была в относительной безопасности, найдя укрытие на балконе; Дракула схлестнулся с Мираксисом и пока не спешил сдавать свои позиции, но где была Селин? Как ни старался, Гэбриэл не мог найти ее небесных глаз, озарявших своим светом мрак, окружавший их.

— Селин, — прокричал охотник, но лишь лязг мечей и гул выбегающей толпы стал ему ответом. Мужчина кинулся туда, где в последний взгляд видел ее, но взгляд невольно застыл на подмостках, где кипела судьбоносная схватка всесильных вампиров.

Оба противника устремились друг к другу одновременно, меч и ятаган встретились в яростном ударе, скользнули друг по другу до рукоятей. Дракула попытался вывернуть меч, но от резкого движения и сам не удержал свое оружие — оба клинка вылетели из рук сражающих, со звоном рухнув на пол. Мираксис даже не успел понять, как такое могло произойти, как получил мощный удар в челюсть. Десятки огненных искр взорвались в его голове, не помогла даже сила Древних — столь могуч и сокрушителен был удар. Всю массу тела, всю праведную ярость вложил граф в этот, возможно, последний в жизни удар. Мираксис потерял равновесие, споткнувшись о рукоять собственного меча, и повалился на пол.

Не успел он вскочить, как Дракула одним прыжком уселся на него, прижимая к холодным плитам, занося над головой наставника священный ятаган.

— Отправляйся в ад, мерзавец, — прошипел он, с ненавистью выплевывая каждое слово. Клинок был занесен, и граф не собирался медлить или щадить своего злейшего врага. Мираксис не закрыл глаза, не молил о пощаде, лишь улыбнулся своей белоснежной улыбкой, обнажая клыки.

— И это все, на что ты способен? — едва сдерживая душивший его смех, произнес бывший наставник. — Как примитивно.

И вдруг Владислав замер в уже начатом движении, рука с ятаганом задрожала и бессильно упала, а сам он как-то обмяк, повалившись на спину. Внезапная боль, которой он не мог противостоять, пронзила все его тело, раздирая на части изнутри. Мираксис сбросил его с себя и рванулся к священному оружию.

— И это великий граф Владислав Дракула?! — усмехнулся старейшина, крутя в своих руках рукоять ятагана. — Это просто смешно: признаюсь, легенды сильно превзошли того, о ком слагались. Ты, видимо, позабыл о том, что я являюсь непревзойденным мастером внушения. Что ж, если это ваша последняя надежда, пусть она навек угаснет, — вампир положил клинок плашмя, уперев рукоять под углом, и, собрав всю свою тысячелетнюю силу, нанес сокрушительный удар ногой, переломив оружие пополам. Клинок с лязгом ударился о пол, и символы, горевшие на его лезвии синим пламенем, погасли. — Ну а теперь, мой друг, настало время проститься, на этот раз я вырву твое нечестивое сердце, — Мираксис поднял обессиленное тело графа над собой, заглянув в глаза своего врага.

Пронзительно закричала Анна: страшный, дикий, звериный глас разорвал ее грудь, — казалось, он мог поднять на ноги мертвых, чьи тела усеяли пол Атенеума.

— «Надо же, о каких пустяках думаешь перед смертью! Вот и верь после этого в предсказания, в предназначение», — мысленно произнес граф, прокручивая перед померкшим взором строчки древнего пророчества. Они проиграли. Это конец! Сейчас он лелеял в сердце лишь одно желание: прекратить жалобный крик Анны. Он так и не успел с ней проститься, видимо, не судьба. Ему очень хотелось перед смертью услышать тишину. — «Я устал!» — шепнул он сам себе, откинув голову назад, силы покинули его вместе со светочем надежды.

Падение было безболезненным, будто он приземлился на пуховые перины, а не на жесткие холодные плиты. Разомкнув покрытые кровавой пеленой глаза, Дракула увидел Ван Хелсинга, набросившегося на Мираксиса, но тот, перекинув его через спину, прижал охотника к стене.

— А тебе, я смотрю, мало было предыдущего урока, — сдавив железную хватку на его шее, прошипел вампир. — Негоже обычному человеку вмешиваться в битву бессмертных, — приблизив свое лицо вплотную к охотнику, добавил он. Краем глаза Гэбриэл видел Анну, пытавшуюся помочь возлюбленному подняться на ноги, а потом была она — Селин. Она вбежала в зал в окровавленном платье, устремив на него голубые глаза, которые закрывала пелена слез. Прошла лишь секунда, а сотни мыслей пронеслись в его голове, зацепившись за одну-единственную: спасительную.

— «Любой мрак боится солнечного света», — охотник прокрутил в голове слова вампира. Тут же на ум пришли слова Мармирии о том, что победа в битве стоит великих жертв. Голова кружилась, слабость пугала, все тело немело, но мысль, ясная, как полуденное солнце, светилась в душе. — «Господи, молю, лишь на мгновение верни мне то, чего лишил меня столетия назад. Я уплачу любую цену, названную тобой. Я спущусь во льды Ада, я сгорю в огне Чистилища, но прошу, на одно лишь на мгновение верни мне крылья.

Никогда в жизни Ван Хелсинг не молил Создателя с такой неистовой верой, никогда еще ему не нужен был тот спасительный огонек, способный зажечь обреченные сердца. Возможно, они за свои прегрешения заслуживали самой жестокой расправы, но люди… люди, ставшие жертвами этого чудовища, точно не заслуживали такого печального конца. В ту же секунду огонь опалил его вены, и вновь обретенная сила, мощь которой он успел уже позабыть, наполнила его тело. Творец внял его мольбам, услышал последнюю песнь обреченных.

— Я не обычный человек! — перехватив запястье Мираксиса, проговорил охотник, победоносно сверкнув глазами.

— И кто же ты? — издевательски усмехнулся он.

— Я архангел Гавриил!

В то же мгновение за его спиной ослепительно засияли золотые крылья, раскинувшиеся в разные стороны, заняв добрую половину сцены. В глазах Мираксиса вспыхнула искра страха, он рванулся в сторону, но Гэбриэл перехватил его руки, притянув к себе. Казалось, что их поглотило сияние, вырывающееся из самых недр души, заставляя гореть его кожу праведным огнем.

— Быть не может, — прошипел Древний вампир, обращаясь крылатым монстром, окруженным черным ореолом энергии, похожей на ту, что хранила вход в адские врата.

Это была извечная битва добра и зла, света и тьмы, любви и ненависти. Все главные герои согласились пожертвовать собой ради того, чтобы восстановить порушенную гармонию, чтобы мир не поглотила вечная Тьма — в том был их главный подвиг, заставивший небеса послать им спасительный луч надежды, сиявший ярче дневного светила.