Проклятые вечностью (СИ) - Страница 150

— «Носферату: симфония ужаса!» — прочитал охотник, перелистывая программку. — Вас ждет небывалое зрелище, проливающее свет на существование тех, кто обитает по ту сторону жизни. И да прольются кипящие страсти на мертвые сердца, и да восстанут те, кто веками пребывал в тени! С восходом Луны начнется новая веха в жизни этого мира…

— Как авангардно, не находите? Люди выйдут на сцену, превознося созданий ночи, не подозревая, что этот роковой час окажется апофеозом одного из них. Он не просто заявит о себе, он прокричит об этом с высоты сцены мирового уровня. Вполне в духе Мираксиса: пафосно, зрелищно, надменно… Готов жизнь положить на алтарь своей правоты, — в довершение произнес граф. — Он будет там, не сомневайтесь.

— Если так, то нам нужны приглашения! — проговорил охотник.

— О, об этом не переживайте, герцог Гинденбург, — произнес Дракула, бросая на стол приглашения.

— Альберт Гинденбург с супругой?! — вопросительно подняв взгляд на вампира, произнес Ван Хелсинг.

— Разумеется, с супругой! — небрежно усмехнулся граф. — Если бы мужчины посещали такие места в одиночестве, мир бы покатился в тартарары.

— Но его хозяин…

— О, не переживай, ему оно больше не понадобится! — произнес Владислав, но поймав на себе холодный взгляд Анны, добавил: — О жив, здоров! Это мой старый партнер. Мы вместе инвестировали средства в строительство железной дороги, так что не в моих интересах потерять такого компаньона.

— А какую личину на себя наденешь ты? — проговорила принцесса, рассматривая приглашения.

— Граф Эрнест Коллоредо-Мансфельд. Потомок одного древнейшего, но, к несчастью, обедневшего немецкого рода, — мужчина грациозно преклонился. — Большую часть жизни он провел за границей в попытках вернуть семейное достояние, но, потерпев горькое фиаско, решил вступить в договорной брак с богатой наследницей Максимилианной Гессенской, — Владислав указал на Анну. — Завершением их свадебного путешествия по Европе стала поездка в Бухарест, где они и передали мне свои пригласительные билеты.

— Так просто передали? — прошипел охотник.

— О, Гэбриэл, ты себе даже не представляешь, насколько сложно мне отказать!

О дальнейшем расспрашивать никто не стал, предпочитая неведение обличительной правде. Остаток ночи они провели в попытках составить план действий, изучая чертежи здания, пытаясь найти на них следы тайных ходов. Уже перед самым рассветом, когда лучи солнца стали проникать сквозь сомкнутые портьеры и все решились разойтись по своим покоям, Анна отвела вампира в сторону.

— Скажи, ты ведь правда не убил их? — проговорила она, утопая в синих омутах его спокойных глаз.

— Правда, — отозвался он, глядя на принцессу. Ложь давалась ему легко, века научили его произносить эти слова с такой искренностью, что никто не мог заподозрить в его словах лжи. Зная природу своей возлюбленной, сказать ей правду означало уничтожить хрупкое доверие, которое с таким трудом восстановилось между ними. На это пойти он был не готов, как впрочем, и на отказ от человеческой крови, особенно, в преддверии судьбоносной битвы.

Кровь животных — лишь половина силы вампира. Сейчас, когда его окружают те, кто оставил надежду по ту сторону адских врат, он не мог позволить себе такой слабости. Когда-нибудь он покается перед Анной в своей лжи, но не в своем поступке.

Его с графом Коллоредо-Мансфельдом связывали давние счеты, оплатить которые могла только пролитая кровь, и сейчас вампир взыскал этот долг с процентами, памятуя о былых обидах.

— Тебе нужно отдохнуть, следующая ночь будет тяжелой для нас всех, — целуя ее в лоб, произнес он. — Платье ждет тебя в твоей комнате.

Уснуть этим днем не удалось никому. Чем ближе подходил судьбоносный час, тем большее волнение охватывало обитателей особняка. К вечеру оно и вовсе стало осязаемым, витая из комнаты в комнату, подобно сквозняку.

Платье, подаренное вампиром, было настоящим образчиком роскоши, соответствующей последним веяниям моды. Узкий лиф из зеленого атласа, расшитый черной шелковой нитью, на взгляд Анны, был слишком смелым, хотя и безукоризненно облегал и приподнимал грудь, подчеркивая все достоинства фигуры. Длинный шлейф тяжелым каскадом спадал на пол, поражая замысловатостью драпировки, туфли в тон, черные перчатки и почти невесомая, цвета воронова крыла, шаль с золотой вышивкой завершали образ утонченной и изысканной дамы. Уложив волосы свободными локонами, струящимся водопадом спадавшими на плечи, принцесса закрепила их простой заколкой. Как жаль, что сейчас она не могла видеть свое отражение в зеркале, но одобрительный взгляд графа, в котором проглядывала едва скрываемая гордость, служил для нее лучшей похвалой.

Оглядев его с такой же строгостью, девушка поразилась тому, как тонко он чувствовал этот мир. Обладая незаурядным вкусом, он мог носить достаточно скромные вещи с поистине королевской статью. Привычный ей черный камзол занял свое место на вешалке, а вместо него пришел идеальный черный фрак, из под которого ослепительной белизной светилась рубашка. Темный шелковый платок с бриллиантовой булавкой, завязанный узлом «аскот», заменил галстук, делая образ более утонченным и легким. Широкие плечи укрывал иссиня-черный плащ, спадавший до самых пят. Белые перчатки, сидящие будто вторая кожа, и сверкающая инкрустированным серебряным наконечником трость стали завершающими аккордами его образа. Подобно принцессе, вампир решил заплести волосы в полухвост, оставив свободные локоны на плечах, закрепив их шелковым шнуром. Поистине ему удалось вжиться в роль высокородного аристократа, прожигающего жизнь в погоне за несметными богатствами.

— Последний штрих, — бархатистым голосом произнес он, выводя ее из раздумий. При этих словах вампир достал небольшой бархатный черный футляр. На алом атласе всеми гранями сверкала ослепительная изумрудная подвеска, обрамленная сотней бриллиантов – поистине королевский подарок. Золотая цепочка, инкрустированная алмазами меньшего размера, заключила огромный камень в своей стальной хватке. Анна не очень хорошо разбиралась в драгоценных камнях, но представшее перед ее взором ожерелье ослепляло своей пленительной красотой. Глядя на него, принцесса даже не осмеливалась предположить того, каких баснословных средств стоило графу это приобретение, ибо изумруды таких размеров встречались реже бриллиантов, а ценились в десятки раз дороже. Тут же лежали серьги и небольшая заколка, призванная подчеркнуть изысканность ее наряда.

— Изумруды, — проговорил он, проведя пальцем по сверкающим граням, — они подходят к вашим глазам, моя принцесса. Одно лишь золото крикливо и безвкусно, да и блеск его предательски холоден. Эта манящая зелень смягчает его, вдохнет в него жизнь.

Анна покорно перекинула локоны через плечо, позволяя графу застегнуть эту драгоценную диковинку на ее шее.

— Я привез его из Южной Америки два века назад. По словам старого конкистадора, купившего за него свою никчемную жизнь, камень принадлежал индейской принцессе, но жадность испанцев не знала границ: они стерли с лица Земли целую цивилизацию, а ее награбленные сокровища переплавили на золотые слитки.

— Неужели я слышу осуждение в твоем голосе? — произнесла принцесса.

— Человеческая жизнь во все века стоила немного, а вот то наследие, что она после себя оставляет, может быть поистине бесценным. За него стоит воевать и умирать, ибо, уничтожая историю и память о прошлом, мы лишаем себя будущего. Индейцы предпочли смерть рабству, в том их выбор, но, как и многие ценители прекрасного, я жалею об их утраченных знаниях, о том, что обратилось в тлен и ушло вслед за ними.

Девушка выслушала его спокойно; раньше подобные слова вызвали бы в ее душе бурю осуждения, а теперь, теперь она будто вникла в их суть и смогла принять это, как истину. С каждым днем холодный рассудок вампира все дальше уводил ее от мира людей, в корень меняя некоторые суждения. Накинув на ее плечи легкую шаль, уже у самого выхода Дракула придержал ее за локоть: