Проклятые вечностью (СИ) - Страница 141

– Ты не понимаешь! Я должна тебе сказать… – но закончить она не успела: лодка, ударившись о берег, остановилась. Вэлкан, выскочив на землю, подал ей руку.

– Пойдем! – увлекая ее за собой, произнес он. По пути она встречала десятки знакомых лиц, восставших с семейных портретов. Она знала каждого из них, а вот они встречали ее равнодушными, но умиротворенными взглядами.

– Что с ними? – произнесла она.

– Они испили воды из Леты и готовы переступить порог небес. Они не помнят ни клятв, ни родового проклятия. Они не знают Дракулу. Они очистились не только от своих грехов, но и от памяти. Даже Валерий, – Вэлкан кивнул в сторону родоначальника их фамилии, – он тоже отказался и от воспоминаний, и от клятв. Не выдержал этого бремени. И теперь, судя по всему, счастлив. Для грешника жизнь в раю – это в прямом смысле жизнь с чистого листа. Тем, кто сразу ступает в небесные чертоги, разрешается сохранить свои воспоминания, таким как мы, это право не дано.

– Выходит, остались только ты и отец? – поинтересовалась принцесса.

– Да, мы ждали тебя!

– Вэлкан, постой! – молчать дальше она уже не могла. Не было для нее ничего страшнее, чем признаться в собственном падении, но выбор был сделан, оставалось лишь огласить приговор. Уж лучше пусть только брат проклянет ее навеки, чем отец. Она знала, что Вэлкан сохранит ее тайну и со временем сможет ее понять, а вот Борис… В подобных вопросах он был непреклонен.

– Что ты скрываешь?

– Я… я должна тебе сказать, что изменилась с момента нашей последней встречи.

– Анна, мы все грешны. Тебе известно, что и на моих руках есть кровь невинных. Когда я получил проклятие оборотня, Дракула заставлял меня делать такие вещи, от которых мне никогда не отмыться, даже если небеса посчитают иначе.

– Как раз о проклятиях я и хотела с тобой поговорить. Когда мы пытались перевести монстра в Рим, мы попали в засаду. Я стала пленницей в замке Виктора – одного из старейшин враждующего с Дракулой клана и… и он обратил меня!

– Что?! – выпуская ее ладони из рук, произнес Вэлкан, отшатнувшись от девушки, как от прокаженной.

– Я стала одной из детей ночи, но это еще не все. Я стала невестой Дракулы… по доброй воле!

Вэлкан смотрел на нее не верящим взглядом, сказанное вылилось на него как ушат холодной воды. Мужчина до сих пор не мог поверить в истинность этого признания, но сильнее всего Анну ранил вскрик отца, прозвучавший за ее спиной.

– Как?! Как ты могла?!

– Отец, – проговорил Вэлкан, пытаясь вклиниться между Анной и Борисом, но последний оттолкнул его со своего пути, метая глазами молнии.

– Он уничтожил всю нашу семью, довел до разорения, из-за него мы обречены гнить в Чистилище, а ты… ты стала его подстилкой?!

– Отец, я… – взвизгнула Анна.

– Замолчи! – мужчина наотмашь хлестанул ее по щеке с такой силой, что Анна рухнула на землю. – Нет оправдания твоим поступкам. И не надо говорить мне про выбор: ты всегда могла принять героическую смерть, но ты выбрала жалкое, позорное существование! Мне стыдно! Стыдно, что я воспитал такую дочь!

– Папа, – заливаясь слезами, пискнула принцесса, прикрывая лицо руками, увидев, что он замахнулся в очередной раз, но удара не последовало.

– Не стоит этого делать! – прошипел до боли знакомый голос вампира. Перехватив руку Бориса, он отшвырнул его в сторону.

– Не надо, – ухватив его за полы плаща, лепетала Анна. Только этого ей еще не хватало, чтобы самые близкие и самые любимые ей души, сошлись в битве на священной территории, навсегда утратив право на спасение.

– Ты? – прорычал Борис, кидаясь на вампира, но Вэлкан удержал его от этого безумства. Горячая цыганская кровь, зачастую, затмевала голос разума, и мужчина действовал достаточно импульсивно, о чем впоследствии жалел. Зная эту черту родителя, юноша попытался обуздать его гнев или хотя бы направить в иное русло.

– Отец, – вскричал он, – Они еще живы, но почему-то оказались здесь! Я уверен, что для того есть причина. Как и причина, по которой они объединились! Дай им высказаться.

– Что?! – взревел он. – И ты, мой единственный сын, готов принять сторону этой нежити? Боже, вот почему не знать мне прощения. Господь отказывает мне в милосердии потому, что я воспитал таких детей! Один принял проклятие оборотня, другая – вампира! Вот она истинная кара небес – разочарование в собственных детях. Мой род пресёкся на предателях.

– Отец, – стараясь перекричать его, вмешался Вэлкан. – Я, подобно тебе, ненавижу это порождение ада, – он с гневом посмотрел на графа, – но Чистилище – обитель мертвых, они не просто так сюда спустились!

– Довольно! Я не желаю больше слышать сладкий яд, который источают их уста, – мужчина приблизился к берегу и, зачерпнув пригоршню золотистой воды, сделал несколько глотков. Все застыли в изумлении, наблюдая за преображением, отразившемся на его лице. От боли и злости не осталось и следа, их сменило блаженное спокойствие и какое-то внутреннее сияние, уничтожившее мрак, царивший в душе.

– Отец! – приближаясь к нему, в один голос проговорили Анна и Вэлкан, коснувшись его руки.

– Кто вы? – переведя на них ясный взгляд, наполненный манящей синевой, произнес мужчина. – Я… я не знаю вас.

– Лета? – прошептал Дракула, переведя вопросительный взгляд на охотника.

– Да, – кивнул тот в ответ.

– Что ж, по крайней мере, мне ясно, каким образом у тебя отобрали воспоминания. Заставили испить из источника забвения, не учли только одного – кровь хранит память куда лучше разума.

– Отец, – не унималась Анна, – прости меня!

– За что, дитя? Это обитель раскаяния, не у меня надо просить прощения. Господь простит, у него на всех милости хватит!

– Анна, – произнес Ван Хелсинг, коснувшись ее плеча. – Он испил священной воды, оставил былое за спиной. Он готов перейти в другую сферу мироздания, где не будет боли минувшего. Не держи его.

– Сферу? – не понимая Гэбриэла, переспросила Анна.

– Да. В рай!

– Он больше ничего не вспомнит? – поинтересовался Вэлкан, глядя на Ван Хелсинга.

– Нет. Такова цена вечного блаженства. Зато теперь он познает истинное счастье, без горькой памяти о прошлом.

– Но он не вспомнит и то хорошее, что было! – сжимая руку мужчины, произнесла она.

– Увы.

– Анна, нам нужно идти, – произнес граф. – Мы не можем изменить случившегося.

– А Вэлкан? – с надеждой произнесла принцесса.

– Смерть нельзя обернуть вспять, – проговорил вампир, – за пределами Чистилища он лишь бесплотный дух.

Дракула поднял глаза, застыв в молчаливом выжидании. В его взгляде вспыхнул тот огонек, которого Анна всегда так боялась. Проследив за ним, она повернулась, увидев перед собой Валерия. Сотни эмоций и сотни мыслей сейчас кружились в голове графа. В отличие от Анны, он не боялся встречи с собственным родителем, напротив, желал ее. Мечтал взглянуть в глаза того, кто собственноручно подписал приговор сыну и дочери, а все ради чего? Ради власти? Денег? Процветания? Сколько раз он засыпал с мыслью, что встретившись с отцом в загробном мире, разорвет его на кусочки, но когда оное случилось, не видел смысла в этой мести.

Старик, стоявший перед ним, уже не был грозным владетелем Трансильвании, несмотря на то, что он вкусил воды забвения и в его душе воцарился мир, на лице несчастного на века застыла печать страдания, оставленная спасительным пламенем лестницы раскаяния. Валерий с лихвой заплатил и за свое предательство, и за свое тщеславие, но на руки вампира оковы повесила не сострадание к родителю, а осознание того, что, ввергнув его душу в пучину ада, Валерий станет мучеником, потому что будет уверен в том, что кара его не заслужена. А потому и смысла в мести найти он не мог.

– Влад, – охотник положил руку на плечо вампира, пытаясь перевести поток его мыслей в другую стезю. – Нужно идти. – Вампир нехотя кивнул, но противиться не стал, позволяя товарищам увести себя в сторону.

– Вэлкан, прости меня, – проговорила принцесса, кидаясь к брату, но он, повелительно выставив перед собой руку, остановил ее.