Проклятые вечностью (СИ) - Страница 1

========== Пролог ==========

Комментарий к Пролог

Работа планируется большая, так что прошу читателей простить мне длинную завязку и запастись терпением :-)

Странице к 50-й начну крутить сюжет по полной :-)

Жаркое июньское солнце начинало медленно клониться к горизонту, заставляя заснеженные Карпатские вершины гореть багряным пламенем на фоне сереющих небес. Пламя это отливало всеми цветами радуги: темно-голубым и пурпурным цветом сияли зубчатые скалы, золотисто-зеленым — травянистое покрывало, укрывшее массивные громады, а кроваво-коричневым — обнаженная земля, хранившая в себе память недремлющего ужаса. На многие мили вокруг расстилалась покрытая дубравами местность. За зелеными волнистыми холмами возвышались горные каскады, усеянные могучими сосновыми лесами. У самого подножия гор узкой змейкой серебрилась речка, несущая свои прозрачные воды вглубь таинственных ущелий, за которыми простиралась страна, полная древних страхов и мрачных суеверий. К северу от нее пробегала небольшая грунтовая дорога, по которой с феерической скоростью неслась черная карета, сопровождаемая небольшим вооруженным отрядом. Подпрыгивая на каждой кочке, она грозилась в любой момент сорваться с обрыва, отдавая несчастных пассажиров в холодные объятия смерти. Однако ни кучер, ни всадники, казалось, не собирались сбавлять темп, скрывая под молчаливой завесой тайны истинную причину спешки.

С каждой минутой этого бесконечного путешествия солнце все ниже склонялось к закату, отдавая посох власти над ночью своей возлюбленной — луне, вошедшей в небесные чертоги в сопровождении тысячи мерцающих подруг, коими были бездушные звезды, холодными глазами взирающие на разворачивающуюся пред ними картину панического бегства.

Когда вечерний туман начал белесой пеленой обволакивать все вокруг, а последние проблески дневного светила скрылись за горами, люди начали выказывать признаки истинного беспокойства, сильнее погоняя вороных скакунов, которые из последних сил пытались обогнать окружающую их темноту, несущую в себе лишь холод и смерть.

Девушка, чье лицо было скрыто за шелковым капюшоном, высунулась из небольшого окошка, всматриваясь в оставшиеся позади горы. Крепко прижимая к своей груди небольшой сверток, она неустанно подгоняла кучера. Пронзительный звук от удара кнута разрезал вечернюю тишину, как острый нож разрезает масло, и, недовольно встряхнув головами, лошади ускорили свой бег. Карета подскочила на кочке, раскачиваясь во все стороны, как корабль, захваченный штормовыми волнами, но, несмотря на опасность крушения, неслась вперед, навстречу неизбежности.

Тьма сгущалась все сильнее, а небо стали заволакивать огромные тучи, предвещавшие грозу, однако, взглянув на них, создавалось совсем иное впечатление. Казалось, чья-то злая воля скрывает обезумевших от страха путников от лишних глаз, чтобы ни луна, ни звезды не стали бессмертными свидетелями кровавой бойни, которая могла разразиться в любой момент.

Каждый шаг, каждый звук заставлял охранников, обнаживших серебряные мечи, беспомощно озираться по сторонам, сильнее прижимаясь к несущейся карете. Лошади сверкали налившимися от крови глазами, будто ужасные ночные порождения, обезумевшие от страха не меньше всадников, ими управляющих. Со стороны было ясно, что продолжать путь в кромешной тьме — самоубийство, но эти люди, видимо, придерживались иного мнения. Девушка, молитвенно сложив руки, безмолвно шевелила губами, читая очередную молитву. Все ее тело сотрясала мелкая дрожь, а душу — ни с чем не сравнимый ужас. Непосвященным в кровавые тайны этого региона людям эти страхи показались бы не более чем простым суеверием, но тем, кто воочию видел восставших из могил предвестников Апокалипсиса, было ясно, какие секреты хранит ночь. Эти люди ценили серебро превыше алмазов, а святое распятие превыше жизни, ибо, расставаясь со своей бренной оболочкой, они спасали бессмертную душу.

Волчий вой, заставивший остановиться трепещущие сердца, разнесся по округе. Спустя минуту ему начали вторить десятки других, выбравшихся из своих укрытий порождений ночи. Липкий страх окутал путников сильнее, чем туман, лишая их воли, пробуждая в воспаленном мозгу пугающие видения, способные свести с ума любого, кто осмелится отмахнуться от них, справедливо считая их плодом больного воображения. С каждым вздохом преследователи приближались к своим жертвам, смыкая вокруг их шей смертоносные объятия, пока наконец командир отряда срывающимся голосом не приказал остановиться.

Всадники моментально перегруппировались, заключая карету в кольцо и невидящими глазами начали вглядываться в темноту. Острые клинки засеребрились под светом луны, выглянувшей из-за облаков, а потом все стихло. Вокруг воцарилась такая пугающая тишина, что ее не смела нарушить ни одна живая душа. Стихли ночные птицы, не осмеливались дышать люди, умолкли кони, даже ветер утих, переставая шелестеть кронами могучих деревьев. Казалось, что в этот момент карета существовала вне времени и пространства, сумев пересечь невидимую грань между жизнью и смертью: люди еще не умерли, но в тоже время простились с жизнью. Они ждали. Каждый из них ждал.

Наполненным ужасом взглядом девушка смотрела в темноту. Вдруг, будто два фонаря, во мраке зажглись два желтых глаза, за ними еще пара, и еще… Они окружили карету, молчаливо выжидая, изучая своих жертв, наслаждаясь их страхом точно так же, как через несколько минут предвкушали наслаждение от вкуса их плоти.

— Господь Всемогущий, сохрани нас, ибо на всё воля твоя! Уповаю на милость твою, передаю наши жизни в твои милосердные руки. Об одном лишь молю: позволь этому младенцу встретить утро, такое же чистое, как и его душа, — проговорила женщина, поцеловав убаюканную постоянной качкой малютку в лоб.

Девочка, слегка поежившись от нежданного прикосновения, расплылась в ангельской улыбке, такой безгрешной, какой способен улыбаться лишь новорожденный ребенок, незапятнанный грехами отцов.

Еще один волчий вой, прозвучавший в нескольких метрах от кареты, вытащил всех из мрачного оцепенения. Это был тот сигнал к началу бойни, который ожидала каждая живая душа. Лязг оружия, звук битвы, стоны умирающих слились в одну единственную мелодию — мелодию смерти.

— Защищайте госпожу, — скомандовал капитан стражи.

Оставшиеся воины сомкнули свои ряды, прижавшись вплотную к карете. Девушка чувствовала, как на деревянные борта с воем бросаются массивные волки, нет, не волки — оборотни! Она слышала предсмертные крики, хруст ломающихся костей и ужасающий, ни с чем не сравнимый звук пира. Не успев закончить кровавую жатву, эти нелюди погружали свои огромные клыки, поглощая человеческое мясо, пока остальные пытались довести начатое до конца. Пробирающий до глубины души скрежет когтей прошелся по крыше, и в этот миг огромная окровавленная туша упала вниз, обнажая в предсмертной судороге чудовищные клыки.

— Миледи, мы не сможем удерживать их дольше. Бегите, это Ваш последний шанс! — прокричал один из защитников, открыв дверцу кареты.

В ту же секунду, издав пронзительный крик, мужчина был буквально разорван огромным оборотнем, сделавшим попытку ворваться внутрь; девушка издала протяжный крик и тут же почувствовала, как на ее лицо брызнула какая-то теплая вязкая жидкость, заливая шею, грудь и платье. Найдя в себе силы раскрыть глаза, она увидела огромную отрубленную голову этого демонического создания, из оскалившейся пасти которого багровым пятном растекалась кровь.

Медлить было нельзя; сильнее прижав к себе навзрыд кричавшую малышку, девушка выскочила из кареты и буквально застыла от ужаса. На несколько десятков метров вокруг все было залито кровью, разбросанные части тел — человеческих и лошадиных — с жадностью поглощали огромные оборотни, лишь отдаленно напоминавшие волков. Оставшиеся в живых защитники из последних сил пытались сдержать натиск этих тварей, но с каждым ударом количество бьющихся сердец уменьшалось, а на кровавый пир поступали все новые и новые «яства».