Проклятые (СИ) - Страница 6

- Я вернусь за тобой, - шепчет Шерлок на ухо Джону.

- Конечно, малыш, - Джон спокоен и собран.

Он поднимает Шерлока на руках, и тому удается ухватиться за край оконной раны. С помощью Джона Шерлок подтягивается, окончательно забираясь на узкий подоконник. Он осторожно расчищает себе место от осколков и оглядывается на Джона в последний раз.

- Фортуна дружит с отважными, - произносит Джон, ободряюще улыбаясь, и Шерлок машет ему завернутой в одеяло рукой. – Держись деревьев и строений, обходи открытые места, - напутствует Джон.

Шерлок кивает и с трудом протискивается через узкое пространство окна, вываливаясь в зимний холодный день и застывшую грязь. Шерлок жестко приземляется на корточки и некоторое время боится поднять глаз, ожидая увидеть над собой тех самых типов в халатах. Но время проходит, и никто не хватает его за шиворот, чтобы вернуть обратно в подвал. Наконец, он осмеливается осмотреться. Они в какой-то промышленной зоне – вокруг что-то вроде складов, контейнерных блоков и брошенных ржавых машин. Где-то в отдалении лают собаки на фоне протяжного паровозного гудка. Похоже, рядом железная дорога. Холод быстро пробирается под кожу. Шерлок шмыгает носом, натягивая одеяло на голову, последний раз оглядывается на разбитое окно и бежит за помощью.

Он плохо помнит свое бегство: мелькание голых деревьев, каких-то нежилых домов, рельсов, собак, злобно лающих вслед. Шерлок четко помнит человека в полицейской форме, в которого врезается с разбегу, помнит собственный захлебывающийся рев и невнятные просьбы спасти Джона. Он плохо помнит, как его куда-то везут в полицейской машине, только бессильную злобу на то, что они не верят ему, а значит, помощь Джону откладывается. Он кричит на полицейских и рвется выбраться из машины прямо на ходу, но в этот момент машина останавливается перед каким-то зданием, и он оказывается в объятиях мамули. На улице ночь. Его и мамулю ведут в какое-то помещение, где перепуганный отец пьет из пластикового стаканчика что-то отвратительно пахучее. Руки отца ходят ходуном, и жидкость из стаканчика проливается на пол. Шерлок игнорирует отца и пытается опять рассказать о Джоне, и на этот раз его слушают внимательно. Полиция задает вопросы. Уточняет подробности. Шерлок рассказывает все, что знает. Он боится за Джона и рвется показать дорогу обратно. Пусть он плохо помнит, как бежал, но дорогу найдет, в этом он уверен. И ему, кажется, верят. Ранним утром Шерлок с родителями и люди из полиции едут туда, где его нашли. В микроавтобусе есть место даже для служебных собак, и на них Шерлок надеется больше всего. Собаки умные и смелые, они не позволят себя провести. Дорога отпечатана в голове Шерлока красным пунктиром. Он словно по какому-то наитию помнит, где нужно свернуть и какое выбрать направление. Это странно с учетом того состояния, в котором он бежал за помощью. Когда Шерлок останавливается перед разбитым окном, из которого выбрался не больше суток назад, сердце сжимается в тоске. Отчего-то он уже знает, что Джона здесь больше нет. Полиция обследует все помещения, находит брошенную медицинскую лабораторию, спальню, в которой содержали Шерлока и других мальчиков, даже ведро, в которое писал Шерлок и опрокинутые табуретки, но только не Джона. Ни Джона, ни Пита с Риком, ни тех двоих в белых халатах – здание брошено. Шерлок плачет, уткнувшись в мамин живот, не желая верить в то, что Джона больше нет. Совсем нет. Его так и увозят плачущим, не отлипающим от мамули.

Дома он все не может успокоиться и зовет Джона. Ему вкалывают какое-то лекарство, и он, наконец-то, засыпает. Кошмар подползает медленно, как притаившаяся в темноте тень, обретает очертания мужчины в белом халате со шприцом и пугает до ужаса. Шерлок кричит, но никак не может проснуться. Он молотит руками и ногами, отбиваясь всеми силами, но чувствует, как холодная игла пронзает кожу, а смертоносная отрава расползается по венам. Ночью Шерлока увозят в больницу с высокой температурой и только через месяц, исхудавший и апатичный, он возвращается домой. Шерлок больше не говорит о Джоне, не вспоминает о своем побеге и старается не снимать лишний раз именной браслет. Счастливый шарик Джона с корабликом он прячет в свою сокровищницу, к мертвому жуку, выпавшему зубу и прочим уникальным вещам. Шерлок уверен, что лишившись счастливого шарика, Джон утратил свою удачу, и с ним случилось несчастье. По вине Шерлока, это он забрал удачу Джона. Но ему не нужна чужая удача, и шарик остается лежать в сокровищнице. Об этом Шерлок тоже старается не думать. Мамуля считает, что он забыл о похищении, но на самом деле он помнит все.

========== Глава 2. ==========

Шерлоку тринадцать – отвратительный возраст полового созревания. У его сверстников на запястьях начинают появляться имена избранных. Шерлок наблюдает за ними с болезненным любопытством. Само по себе проступившее имя на запястье волнует не так сильно, а вот то, как встречаются избранные – щемит сердце и вгоняет в необъяснимую тоску. Первый раз Шерлок видит встречу истинной пары в классе, куда приводят новенького – Гарольда. Гарольд плотный, белобрысый и улыбчивый до ямочек на щеках. Он оглядывается, пока учительница представляет его, и безошибочно направляется к пустующему месту рядом с рыжим веснушчатым Томми, хотя свободные места есть и ближе. Гарольд садится рядом с Томми, протягивая ему руку, рукав рубашки задирается, обнажая запястье, на котором начинает стремительно проступать пурпурная надпись имени соседа. Томми зачаровано смотрит на это, не отнимая собственной руки от руки Гарольда, и Шерлоку издалека кажется, будто воздух вокруг них сгущается до состояния желе, хоть ножом режь. Они оказываются будто отсеченными от остального мира, словно в коконе. Их движения замедленны и плавны. Все еще не выпуская руки Гарольда из своей, Томми, этот сорванец, не способный усидеть на месте и минуты, чтобы не напроказничать, словно прирос к стулу. Он задирает свободной рукой рукав своей рубашки и удивленно вспыхивает, потому что на его веснушчатом запястье ярко-рыжими буквами проступает, наливаясь апельсиновой сочностью, имя Гарольда. Учительница, смущаясь, выводит всех из класса, оставляя только что воссоединившуюся пару наедине. Одноклассники возбужденно обсуждают произошедшее: одни хвастаются тем, что уже имеют под именным браслетом имя избранного, другие завистливо вздыхают, рассматривая собственные девственно чистые запястья. Шерлок стоит в стороне, с тоской гипнотизируя дверь класса, и когда оттуда выходят радостные Гарольд и Томми, держась за руки и не отрывая глаз друг от друга, отворачивается. Их счастье слепит глаза. На самом деле между Гарольдом и Томом не происходит ничего особенного. Они все также живут в своих семьях, учатся спустя рукава, бегают как сумасшедшие на переменках, ничем не отличаясь от одноклассников. Вот только даже находясь в разных углах класса они ВМЕСТЕ. Это видят все. Нет каких-то явных признаков того, что они ПАРА, просто они ВМЕСТЕ. Шерлок остро завидует и страдает, разглядывая дома, в своей комнате, собственную надпись на запястье.

С того раза, как Гарольд и Томми нашли друг друга, Шерлок становится свидетелем того, как избранные встречаются, еще четыре раза. В пятый раз это происходит на школьном дворе. Сторонясь одноклассников, Шерлок сидит на скамейке под деревом, делая вид, что читает какую-то книгу. На самом деле он наблюдает – то, что увлекает его в последнее время, не без скрытого умысла – возможность увидеть детали, правильно их понять, интерпретировать, узнать все, что скрыто, спрятано, хранится в секрете. Это сложно и в то же время невероятно увлекательно. Это масса вариантов, с единственно правильной неизвестной, это широкие горизонты и неограниченные возможности. Теперь же, со стремительно взрослеющими одноклассниками, его наблюдения носят налет какого-то вуайеризма. Он то и дело отвлекается от разгадывания деталей, с непонятной жадностью ожидая очередного проявления избранности. И ожидание не подводит. Почему раньше он почти не замечал всего этого, почему равнодушно отводил взгляд, почему бежал так старательно? Не иначе детские почти забытые воспоминания, всплывающие в душе, как мутная пена после шторма, всколыхнули эту восприимчивость, болезненную жажду. Или бешеный рост гормонов в период полового созревания вновь открыл ту дверь, которую Шерлок закрыл на ключ в далеком детстве. Линда Хэмптон на класс старше слушает внимательно свою подружку, склонив голову набок и высунув от усердия язык (они сидят за столом и красят ногти в розовый лак с блестками). Когда новенький парнишка из класса Шерлока ровняется с ними, кто-то из резвящихся на школьном дворе школьников толкает его. Мальчик падает прямо к ногам Линды Хэмптон. Она роняет кисточку и тянется за ней, отвлекаясь от подружки и отвратительно розового лака, и вот они с мальчишкой уже смотрят в глаза друг другу, стоя коленками на весенней травке. Жаркий день. На Линде блузка с коротким рукавом и жилетка, рубашка мальчишки с закатанными до локтей рукавами. Они просто встречаются взглядами, и на их запястьях, голых и беззащитных, возникают имена. Мальчика зовут Марк, и его имя темно-зеленого цвета. А имя Линды золотистое, сверкающее миллионами искр на жарком полуденном солнце. И вновь вокруг них густеет пространство, рябит и дрожит, как дрожит воздух над раскаленным асфальтом. Шерлоку кажется, что стихает гул машин, замолкают птицы и даже деревья перестают шелестеть листьями. Весь мир замирает, чтобы эти двое соединились в пару. Шерлок отмирает через мгновение, понимая, что мир идет своим чередом, и на самом деле это Линда и Марк выпали из общего движения.