Проклятие желтых цветов - Страница 10

– Но ведь ближайшая «Коломбина» в другой стороне, – заметила Света.

– А я хотела в ту, что на Московской, поехать. Там с парковкой дела обстоят лучше.

– Мне все равно. Езжайте куда хотите, – Светлана откинулась на подголовник и закрыла глаза. – У меня сегодня был трудный день. Хочется расслабиться, отдохнуть.

Когда я, миновав двор, выехала на улицу с односторонним движением, тишину салона нарушил телефонный звонок.

– Да, Антоша, – произнесла моя пассажирка. – Не надо было так быстро ехать, тогда бы ты нас не потерял. Да, мы тоже скоро будем дома. До встречи! Все, Женя, ресторан отменяется! Едем домой! Антон достаточно встревожен нашим отсутствием. Я даже не ожидала, что он будет так нервничать.

– Домой так домой, – я поехала туда кратчайшим путем.

Черная «Приора» больше не попадалась мне на глаза. Тем не менее перед тем, как выйти из машины, я опять провела со Светой инструктаж.

Дом, в котором проживали супруги Родионовы, располагался на Гагаринской набережной. Это была П-образная пятиэтажка, которая, как и офис на Соколиной горе, была построена в середине прошлого века. У моей клиентки была просто особая любовь к сталинскому модернизму! А я вот такие дома не жаловала: проходные подъезды, темные закутки у почтовых ящиков, подвалы и чердаки – все эти дополнительные площади могли служить пристанищем для нежелательных персон. Кодовые замки и домофоны, как правило, не являются для них серьезным препятствием. А вот дотошные консьержи или всевидящие камеры видеонаблюдения могут кого-то остановить, но чаще они лишь заставляют непрошеных гостей прибегать к какой-либо хитрости. Здесь чужаку особо хитрить не надо было, достаточно было позвонить в одну из квартир, представиться почтальоном или сотрудником любой коммунальной службы, и дверь откроется как после магического заклинания. Вероятно, именно так и поступил тот, кто разбросал перед квартирой Родионовых одуванчики, вырванные из земли с корнем.

Мы были уже на втором этаже, когда наверху послышался шорох. Я моментально достала пистолет и прикрыла собой Светлану, которая, почувствовав себя почти дома, так и норовила вылезти вперед. Шумы наверху не прекращались, казалось, кто-то нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поджидая нас. Света вцепилась сзади в мою руку, ту, что была с пистолетом, мне пришлось переложить его в другую. Не беда, ведь я одинаково метко стреляю из обеих рук. Когда мы миновали третий этаж, дверь неожиданно открылась, и из нее вышла девочка-подросток. Я еле успела спрятать оружие, чтобы ее не напугать. Поздоровавшись со Светланой, девчонка побежала вниз.

– Сколько вас еще ждать? – раздалось сверху. Это был голос Антона, и Света рванула к мужу, но я успела схватить ее за руку и по-прежнему продолжила подниматься первой, готовая к любым сюрпризам. Но все прошло благополучно, никто за Родионовым не стоял. Когда мы вошли в квартиру, он взглянул на пистолет и спросил: – Вы теперь так и будете смешить народ?

– Не вижу ничего смешного. – Света сбросила балетки с ног и, сунув их в уютные тапочки с помпончиками, исчезла в недрах большой квартиры. Вскоре оттуда послышалось: – Антон, ты так говоришь, потому что на тебя не падал бюст. Женя, проходите сюда!

– Прошу! – Родионов сделал приглашающий жест. Тень от его руки разрезала пополам тело огромной, на всю стену, бабочки. Эта аппликация здорово оживляла скучную пустую стену большой прихожей. Я подумала, что только творческий человек мог не заставить стену шкафами, а оставить ее пустой и радующей глаз. Бытует мнение, что дом – это отражение души. У этого дома, похоже, была Светина душа.

– Мне надо взять из машины свои вещи.

– Как знаете.

Я вышла из квартиры, но вместо того, чтобы пойти вниз, стала подниматься на последний, пятый этаж. Меня интересовало, как обстоят дела с чердаком. Он оказался закрытым на увесистый замок, и это меня хоть сколько-то порадовало. Мне хватило пяти минут, чтобы взять из багажника свою дорожную сумку, которую я именовала тревожным чемоданчиком, и вернуться в квартиру Родионовых.

По существу, это были две соединенных между собой соседние квартиры. Как я узнала позже, в одной из них, трехкомнатной, с самого детства жил с родителями Антон, а вторую, двухкомнатную, купила сестра его матери, когда после распада Союза была вынуждена сбежать из Таджикистана. Первым ушел из жизни отец Антона, потом его мать. Тетка пережила свою сестру на год и оставила квартиру племяннику. К тому времени он уже женился на Светлане, и они ждали пополнения в семье. Сначала Родионовы сдавали теткину квартиру, но потом решили ее объединить со своей.

– Жилое пространство – это очень интересная пластичная субстанция. Я собиралась создать из двух объединенных квартир гармоничную и комфортную площадь для жизни, но, к сожалению, наткнулась на различные препоны. Нам не разрешили снести стену, – рассказывала мне клиентка, устраивая экскурсию по квартире, – а я так хотела иметь большую гостиную! Но сделать несколько дверных проемов нам позволили, благодаря чему удалось оптимизировать перемещение… Вот, Женя, это будет вашей комнатой. Располагайтесь и приходите в столовую. Это даже хорошо, что мы не попали в ресторан. Серафима столько всего наготовила!

В гостевой комнате царил шебби-шик. От неимоверного количества розочек у меня даже зарябило в глазах. Вот как-то не по моему характеру был подобный интерьер. Я же не кисейная барышня! Но что делать, придется какое-то время пожить здесь. Я подошла к шкафу из беленого дуба с эффектом потертости, потянула на себя позолоченную ручку и, открыв дверцу, очень удивилась, что даже «плечики» внутри были обтянуты атласной тканью с цветочным принтом. Развесив свои вещи в шкаф, я пошла в столовую, ориентируясь по запаху.

Родионовы начали ужинать, не дожидаясь меня.

– Женечка, вы там сами положите себе в тарелки все, что захотите, – предложила Света, кивнув в сторону плиты.

– Да, конечно.

Надо сказать, что планировка столовой мне понравилась. Рабочая зона располагалась в центре помещения, и к ней можно было подойти со всех сторон. Я не стала стесняться и положила себе огромный, величиной едва ли не с полтарелки шницель и овощное рагу в качестве гарнира.

– Вина? – спросил Антон, потянувшись к бутылке.

– Нет, благодарю, я на работе.

– Да бросьте вы! – Родионов, не обращая внимания на мои возражения, взял бутылку и поднес ее к пустому фужеру. – Здесь и сейчас Светлане ничто не может угрожать. Так что вы, Женя, можете расслабиться до завтрашнего утра. Кстати, неплохая у вас работа! С полным пансионом…

– Антон! – резко оборвала его Света. – Это я так решила, что Евгения постоянно будет находиться рядом со мной, а не она напросилась к нам в гости.

– Молчу-молчу! – Родионов поднял бокал, сначала чуть пригубил вино, а затем выпил содержимое бокала примерно наполовину.

Света пила вино мелкими глотками, я же ради приличия поднесла бокал к губам, продегустировала «Шардоне» и поставила бокал обратно на стол. Больше я к нему не прикасалась. Вино мне очень понравилось, но я должна была иметь абсолютно трезвую голову.

Первым встал из-за стола Антон и убрал за собой посуду в посудомоечную машину. Света подвинула свой стул так, что между нами оказалась ваза с фруктами, и произнесла:

– Женя, вы не принимайте все, что говорит мой муж, близко к сердцу. Он к вам привыкнет, а может, и не успеет, если все разрешится быстро.

Родионова застыла в задумчивом молчании. Меня снова посетила мысль, что она не только знает, откуда исходит угроза, но даже ждет быстрой развязки. Света налила себе еще полбокала вина, хотела и мне добавить, но, увидев, что в этом нет надобности, поставила бутылку на стол. Она долго держала свой бокал в руке, то взбалтывала его содержимое, то смотрела через него на свет бра, а потом залпом выпила. Я ждала откровений, только вино не смогло развязать ей язык.

Она резко поднялась и вышла из столовой. Я убрала за ней и за собой посуду в машину, но включать ее не стала, чтобы, чего доброго, это не превратилось в мои повседневные обязанности. У меня и своих хватает.